— Яйца! — приободрился Ффлевддур. — Я был бы не прочь съесть парочку. Не ел с утра… эти олухи в замке заставляли меня играть без перерыва, но покормить не потрудились. Давай их сюда, старина, я так проголодался, что готов проглотить их сырыми.
Нет, нет! пронзительно закричал Гвистил, хватать за узелок, — Не делай этого! Это не яйца. Совсем не яйца. То есть не совсем яйца.
— Но выглядят они точь-в-точь как обыкновенные куриные яйца, — заметил Рун, заглядывая в узелок — Если это не яйца, тогда что?
Гвистил поперхнулся, шмыгнул носом, чихнул, а потом и вовсе зашелся в приступе безумного кашля.
— Дым! — прохрипел он.
Глава 6
— Изумительно! — вскричал Рун — Дымное яйцо!
Или это яичный дым? — запутался он.
— Дым внутри, — проворчал Гвистил, поплотнее укутываясь в свой меховой плащ. — Разбейте скорлупу — и дым выплывет наружу… много дыма. Возьмите их. Подарок. Если вы когда-нибудь увидите лорда Гвидиона, предупредите, чтобы он ни под каким видом не ходил в Аннувин. Что касается меня, то я рад покинуть эти места и, надеюсь, никогда сюда не вернусь. До свидания.
И он старательно и осторожно стал подпоясывать просторный плащ. Что-то в его движениях насторожило Эйлонви.
— Гвистил, — резко сказала она, снова ухватив его за пуку — мне кажется, под плащом у тебя есть еще кое-что. Покажи! Ну! Скорее, иначе я обещаю тебе не просто встряску, а хорошую трепку.
— Ничего! — задохнулся Гвистил. Несмотря на прохладный ветерок, он стал вдруг потеть и краснеть, будто от непереносимой жары. Паутинные волосы его прилипли ко лбу, а со лба просто струился пот, словно он попал под проливной дождь. — Ничего особенного, просто кое-какие мелочи. Всякие обрывки, обломки, огрызки, осколки… Но если это вам все-таки интересно…
Гвистил высоко поднял руки, зажав в них полы плаща, и стал похож на длинноносую и мрачную летучую мышь. Он вздыхал и стонал, а путники тем временем с изумлением уставились на него.
— Вот так так! — всплеснул руками Ффлевддур, — Клянусь Великим Белином, этому конца не будет!
Аккуратно привязанные к складкам плаща, висели дюжина мешочков с одеждой, сетчатые сумки и тщательно перевязанные тонкой бечевкой пакеты. Большинство из них, казалось, было набито яйцами, похожими на те, что чуть было не съел Ффлевддур. Гвистил снял одну из сетчатых сумок и протянул ее Эйлонви.
— Посмотрите, — поразился Рун, — сначала яйца, теперь грибы!
Эйлонви тоже разглядела в сетке лишь горсть коричневых в черных пятнах вялых поганок. Но Гвистил вскрикнул и отшатнулся.
— Осторожней! Осторожней! — всполошился он. — Разломишь их, и они спалят тебе волосы! Из них мгновенно вырастает огромный язык пламени! Если тебе нужны эти штуки, можешь взять. Я буду рад отделаться от них.
— Это же то, именно то, что нам надо! — обрадовалась Эйлонви, — Гвистил, прости меня за то, что я была груба с тобой. — Она повернулась к барду, который исследовал остальные мешки, с опаской засовывая туда руку. — Эти огненные поганки помогут нам. Теперь, если мы доберемся до замка…
— Моя дорогая принцесса, — остановил ее бард, — Ффлевддур Пламенный неустрашим, но я с трудом представляю себе, как мы сможем взять крепость с яйцами и грибами в руках, даже с такими! Однако… — Он повертел в руках дымное яйцо, осторожно положил его к ногам и прищелкнул пальцами — Однако, клянусь Великим Белином, я, кажется, кое-что начинаю соображать.
Гвистил отцепил остальные свертки и мешочки от своего объемистого плаща.
— Вот, — вздохнул он, — поскольку у вас все равно уже большая часть моих запасов, можете взять остальное. Всё. Для меня теперь это уже не имеет никакого значения.
Свертки, которые протягивал им Гвистил, были наполнены чем-то похожим на комки сухой земли.
— Посыпьте этим свои ноги, и никто не увидит ваших следов… вот так… если, конечно, кто-то пожелает пойти по вашему следу. Но если вы кинете горсточку этого в кому-нибудь в глаза, он и вовсе ничего не увидит… хотя бы некоторое время.
— Ого, одно лучше другого! — восторженно вскричал Ффлевддур. — С этими пустячками вызволить наших друзей из темницы будет пара пустяков! Забавно! Облако дыма! Лавина огня! Слепящий порошок! И Ффлевддур Пламенный приходит на помощь! Да за это ухватится любой бард! Песни об этом будут звучать по всему Придайну! Эй, скажи, старина, — вдруг с беспокойством окликнул он Гвистила, — но ты уверен, что грибы и пыль сработают как надо?
Друзья вернулись под сень деревьев в роще, чтобы обдумать план действий. Гвистил после долгих увещеваний, задабриваний, уговоров и бессовестной лести, сдобренных обещанием встряски и взбучки и непременного гнева короля Эйддилега, наконец, с множеством мучительных вздохов и жалобных стонов, согласился остаться с ними и помочь в освобождении узников. Бард горел нетерпением и требовал отправиться сейчас же.
— Мой долгий опыт подсказывает мне, — кипятился Ффлевддур, — что самое лучшее в делах такого рода — идти напролом. Я иду в замок. Поскольку стража знает меня, ворота откроют без опаски. Под плащом у меня будут дымные яйца и огненные грибы Гвистила. Только ворота распахнутся — трах-бах-тарарах! — облака дыма, море огня! Остальные должны ждать моего сигнала. Мы разом ввалимся во двор, мечи наголо, крики, ор, переполох!
— Изумительно! — сиял Рун. — Провалиться такой план просто не может. — Вдруг он нахмурился и робко добавил: — С другой стороны, может… показаться… не то чтобы я толком всё обдумал, но думаю, что мы и сами потонем в своем огне и дыме… Я хотел сказать, что воины, конечно, нас не увидят, но и мы их не увидим.
Ффлевддур насмешливо отмахнулся.
— Поверь мне, моему опыту, друг мой, это самый лучший и быстрый способ. Я освободил за свою жизнь больше пленников, чем пальцев у тебя на руках. — Арфа задрожала, и несколько струн оборвалось бы разом, не успей Ффлевддур добавить на одном дыхании: — Собирался освободить, вот так. Я никогда, по правде говоря, не делал этого. Но собирался…
— Рун прав, — сказала Эйлонви. — Это будет так же нелепо, как споткнуться о собственную ногу. Нет, нужно придумать лучший план.
Король Рун заулыбался, удивленный и обрадованный тем, что его слова нашли поддержку. Он моргал своими бледно-голубыми глазами, краснел, смущался и вдруг осмелился заговорить снова.
— Мне неожиданно пришла на ум дамба, которую я перестраиваю, — начал он, немного колеблясь. — Я имею в виду то, что я пытался строить ее с двух концов. К несчастью, всё получилось совсем не так, как я надеялся. Хотя идея сама по себе была хорошей, верно? А что, если нам попробовать нечто похожее со стеной? Не строительство стены, конечно. Я предлагаю напасть на Каер Кадарн с разных сторон.
Ффлевддур пожал плечами, недовольный, что его предложение не принято.
Но Эйлонви оживилась.
— Да. Это, пожалуй, самое благоразумное.
Глю фыркнул.
— Самое благоразумное — иметь армию за своей спиной. Будь я великаном, как раньше, я бы с удовольствием помог вам. Но сейчас не считаю возможным ввязываться в это дело и принимать в нем хоть какое-то участие.
Он собирался сказать еще что-то, но грозный взгляд Ффлевддура заставил его замолчать.
— Не беспокойся, — сказал бард. — Ты и я будем неразлучны, как две руки. Ты, коротышка, в хороших руках.
— Итак, — не унимался разошедшийся Рун, — нас пятеро. Одни должны перелезть через заднюю стену. Другие в этот момент войдут в ворота — Молодой король вскочил на ноги, глаза его сияли. — Ффлевддур Пламенный под видом бродячего барда попросит впустить его. Как только ворота распахнутся и все остальные нападут на стражей со стороны задней стены, я ворвусь во двор через открытые ворота и…
Рука Руна потянулась к мечу. Голова его была воинственно запрокинута, он стоял среди своих спутников так гордо, будто все короли Моны, его предки, стояли за ним. Он продолжал говорить с таким жаром и воодушевлением, что у Эйлонви не хватало смелости остановить этот бесконечный поток громких слов.
Наконец она сумела вставить словечко.
— Рун, прости меня, — сказала она, — но… я думаю, и Ффлевддур, надеюсь, согласится со мной… ты послужишь делу лучше, если будешь держаться подальше от настоящего боя до тех пор, пока твоя помощь не станет абсолютно необходимой. Таким образом, ты окажешься рядом, когда потребуешься, но это не будет так опасно для тебя.
Лицо Руна омрачилось. Он уныло поник и попытался возразить:
— Но послушай…
— Ты больше не принц, — не давала ему опомниться Эйлонви. — Ты — король Моны. Твоя жизнь теперь не принадлежит всецело тебе, разве ты не понимаешь? За тобой целое королевство людей, о которых надо думать, и мы не позволим тебе рисковать больше, чем требуется. Ты и так в большой опасности. Если бы королева Телерия могла предугадать, как обернется дело, — добавила ласково Эйлонви, — ты бы вообще не поплыл в Каер Даллбен.
— Я не понимаю, при чем здесь моя мать? — вспылил Рун. — Я уверен, что отец хотел бы…
— Твой отец понимал, что значит быть королем, — мягко сказала Эйлонви. — Ты должен учиться у него.
— Тарен из Каер Даллбен спас мне жизнь на Моне, — настаивал Рун. — Я у него в долгу, и этот долг только я могу заплатить!
— У тебя есть иного рода долг перед народом рыбаков Моны, — твердо отвечала Эйлонви. — И их права на твою жизнь гораздо большие.
Рун отвернулся и удрученно опустился на пригорок, меч его громыхнул о камень. Ффлевддур ободряюще хлопнул его по плечу.
— Не унывай, — сказал бард. — Если дымные яйца и огненные грибы нашего друга Гвистила не помогут, тебе придется разделить с нами все неприятности. А их, боюсь, хватит на всех с избытком.
Уже почти рассвело и было довольно прохладно, когда маленький отряд покинул свое убежище в роще и тайно двинулся в сторону неосвещенного замка. Каждый нес свою долю дымных яиц и огненных грибов Гвистила и пакет его слепящего порошка. Сделав большой крюк, они подошли к Каер Кадарн с самой его темной, затененной стороны.