— Тогда считай, что свое желание я тебе высказал: я готов! — твердо ответил Тарен.
Все остальные тут же выразили желание следовать за Тареном.
— Корабли Сыновей Доны быстрые, — сказал Гвидион, — так что я прошу вас хотя бы ненадолго задержать Детей Котла. Но, учтите, все зависит от этого «ненадолго».
— А если мне все же не удастся сделать и этого, — спросил Тарен, — как я могу известить тебя о нашей неудаче? Ведь в том случае, если Дети Котла опередят вас, твой план рухнет и надо будет скорее поворачивать корабли обратно.
Гвидион отрицательно покачал головой.
— Обратного пути нет и быть не может, потому что нет у нас другой надежды победить Аровна. Если кто-нибудь из нас потерпит неудачу, погибнем все.
Ллассар, кое-как оправившийся от ран, Хевидд и все люди Коммотов вызвались следовать за Тареном. К ним присоединились остатки войска Ффлевддура Пламенного. Это и стало основной силой отряда Тарена. К всеобщему удивлению, выразил желание ехать с ними и коротышка Глю.
Бывший великан оправился от страха настолько, что даже обрел свою привычную раздражительность. На лице его вновь появилась кислая мина, и то и дело слышалось недовольное ворчание. Вернулся к нему и невероятный его аппетит. Теперь он требовал даже больше еды, без конца заглядывая в сумку Гурджи.
— Надоело мне, что меня повсюду таскают на спине, как паршивого котенка, не спрашивая моего желания, — гнусавил Глю, облизывая жирные пальцы, — а теперь мне снова предлагают выбор: либо болтаться в море на старой посудине, либо трястись на лошади. Хорошо же, я выбираю последнее. В конце концов, будет не так мокро и качка не такая сильная. Но, уверяю вас, будь я по-прежнему великаном, не согласился бы ни на то, ни на другое.
Ффлевддур сердито глянул на бывшего великана и отвел Тарена в сторону.
— Кажется, мы обречены вечно таскать за собой этого хнычущего коротышку, — зашептал он, — И все же не могу отделаться от мысли, что у этого замухрышки есть тайная надежда урвать себе чего-нибудь или в крайнем случае набить карманы. — Бард вздохнул и покачал головой. — Но с другой стороны, даже незаметного малышку Глю везде сейчас подстерегает опасность. Некуда ему деваться, бедняге.
Гурджи нашел новую палку для знамени Белой Свиньи, прикрутил к ней потрепанное полотнище и долго скорбно глядел на располосованную эмблему.
— Несчастная поросюшка! — причитал он. — Стала она похожа на лохматки и заплатки!
— Обещаю вышить новую, — откликнулась Эйлон-ви. — Как только… — Она резко оборвала себя и уже больше ничего не говорила, пока снаряжала и седлала свою Ллуагор.
Тарен внимательно поглядел на нее, заметил тщательно скрываемое беспокойство в глазах принцессы и подумал, что не скоро еще этой высокородной принцессе удастся сменить меч на иглу и моток шелковых ниток. И невысказанный, затаенный в самой глубине души страх поднялся в нем при мысли о том, что, может быть, никто из них никогда уже не увидит Каер Даллбен. Все они спешат сейчас навстречу верной гибели.
Вооруженные мечами и копьями воины уже оседлали коней и были готовы к походу. Бросив на прощание несколько дружеских слов, Тарен распрощался с Гвидионом, и отряд его двинулся на запад от гряды холмов, приютивших их.
Колл, самый опытный в отряде, предположил, что Дети Котла пойдут в Аннувин, выбрав наиболее прямой и короткий путь. Это и определило направление движения отряда Тарена.
Во главе колонны, которая медленно змеилась по склонам покрытых снегом высоких холмов, рядом с Дареном ехал пастух Ллассар. Умение юного пастуха ориентироваться и находить тропинки в горах очень облегчило путь, и отряд быстро спускался к низине, скрытой высокими хребтами от армии Прайдери. Воины противника тоже потянулись прочь от Каер Датил и растеклись по бескрайней долине.
Несколько дней уже шел отряд вперед и вперед, и Тарен даже стал опасаться, что спешащие в Аннувин Дети Котла обогнали их. Однако ничего другого, как без устали двигаться вперед, он не мог предложить своим воинам. Они лишь уклонились к югу, огибая протяженные пространства густых лесов.
Первым заметил бессмертных воинов Гурджи. Он посерел от испуга и буквально онемел, лишь молча указывая рукой на простершуюся перед ними долину, усеянную россыпями громадных камней. Глю мелко заморгал и чуть не подавился едой, которую на ходу запихивал в рот. Эйлонви, сузив глаза, всматривалась в даль. А бард лишь протяжно негромко присвистнул.
Сердце Тарена упало при виде длинной колонны, змеившейся по равнине. Он вопросительно глянул на Колла.
— Сумеем ли мы их задержать?
— Малюсенький камешек может повернуть в сторону снежную лавину, — спокойно сказал Колл — Слабая веточка иногда ложится в основание запруды и останавливает реку.
— Это верно, — заметил Ффлевддур. — Но что случается с этим камешком и той веточкой? Предпочитаю об этом не думать.
Тарен собирался уже просигналить воинам, чтобы они приготовились к нападению, но Колл остановил его, взяв за руку.
— Еще рано, мой мальчик, — тихо сказал он. — Сначала я бы выяснил, какой дорогой эти чудовища собираются пройти в Аннувин. Камешек сделает свою работу, если положить его в верном месте.
Остаток дня и утром следующего отряд Тарена шел в стороне от Детей Котла, иногда чуть впереди, иногда сбоку или следом, но ни на миг не теряя их из виду. Тарену показалось, что бессмертные воины замедлили шаг. Темное змеиное тело колонны продолжало двигаться вперед, но как-то тяжело и неуклюже, будто навьюченное непомерным грузом. Тарен обратил на это внимание Колла, и тот с удовлетворением кивнул.
— Их сила постепенно уходит, — сказал Колл. — Время работает на нас, но думаю, что вскоре и нам самим придется немало поработать.
Они достигли неровной и неясной границы пустыни, где живой травяной покров земли постепенно, а кое-где и резко переходил в бесплодные и голые, уходящие за горизонт поля. Везде, сколько мог видеть глаз, иссохшая земля была перерезана, словно глубокими шрамами, оврагами, канавами, бороздами. Ни одного деревца, ни кустика не росло на этой унылой красноватой земле. Даже подобия живого растения не увидел Тарен. Он глядел на эту багровеющую под скользящими лучами солнца землю со все нарастающим беспокойством. Его охватывал озноб, и не столько от налетевшего резкого ветра, сколько от немой тишины, которая, словно тяжкая пелена тумана, лежала над безжизненным простором.
— Что это за место? — спросил он почти шепотом.
Колл скривился.
— Теперь это называется Багровыми Землями, — сказал он и грустно добавил: — Боюсь, что так выглядит теперь и мой заброшенный огород.
— Я что-то слышал об этих мертвых землях, — задумчиво проговорил Тарен, — но думал, что это не больше чем выдуманные истории, рассказанные путешественниками для забавы слушателей.
— Теперь ты видишь, что это не досужие выдумки, не сказочки говорунов. Люди давно избегают этих мест, которые когда-то слыли одним из прекраснейших уголков Придайна. Земля была такая, что все вырастало как бы само собой. Зерно, овощи, фрукты — всё-всё. Яблоки из здешних садов по величине и тонкому вкусу были так необыкновенны, что яблочки из моего сада показались бы перед ними жалкими сморщенными дичками. Это благословенное королевство было соблазном для многих лордов, и они в кровавых битвах старались завладеть им. Год за годом битва за битвой истощали поля и сады, копыта лошадей вытаптывали траву и посевы, кровь воинов пропитывала землю. И со временем земля просто умерла, как и те, что пытались завоевать ее. Постепенно гибельное место разрослось и уже намного превосходило поле битвы. — Колл тяжко вздохнул. — Я знаю этот край, мой мальчик, и мне неприятно видеть его вновь. В давней моей молодости я тоже топтал эти земли в боевых рядах и немало собственной крови пролил здесь, на ставших бесплодными Багровых Землях.
— И на них уже никогда ничего не будет расти? — спросил Тарен, с унынием озирая бесконечное пустынное пространство — Земля Придайна богата и может щедро родить. Она может дарить изобилие. Тяжко и стыдно смотреть на землю, которую мы сумели вспоить лишь кровью. Но будет еще большим позором для нас, если мы не сумеем возродить ее к жизни. Разве это поле не станет давать урожай вновь, если его хорошо обработать?
— Кто это может сказать? — ответил Колл. — Возможно. Но за долгие годы ни один человек не пытался поднять эту землю. Ни разу никто не взрыхлил ее даже пятерней. Впрочем, сейчас не это важно для нас. — Он указал рукой в сторону гор, отвесной стеной поднимавшихся над мертвым полем у самого горизонта. — Багровые Земли тянутся вдоль холмов Бран-Галедд на юго-запад, почти до самых границ Аннувина. Это самый длинный, но и самый простой путь в королевство Аров-на. Если я правильно понял, Дети Котла пойдут прямо по этой дороге в земли своего хозяина.
— Мы не должны дать им пройти, — посуровел Тарен. — Здесь надо дать наш первый бой и остановить Детей Котла во что бы то ни стало. — Он посмотрел в сторону гор. — Необходимо заставить их отступить и загнать в горы. Попробуем завлечь в засаду, расставив маленькие группы среди камней и в оврагах. Это все, что мы можем сделать.
— Разумно, — поддержал его Колл. — Но прежде чем ты приступишь к делу, знай, что в Аннувин есть еще и другая дорога — через холмы Бран-Галедд, более трудная, но и более короткая. Склоны холмов становятся постепенно круче и вскоре вообще превращаются в отвесные скалы. Здесь стоит Драконья гора, самый высокий пик гряды, охраняющей подход к Железным Воротам Земли Смерти. Это суровая дорога, опасная для нас, но преодолимая для Детей Котла. Мы можем найти смерть на этом пути. Они — бессмертны.
Тарен нахмурился. Потом коротко и горько рассмеялся.
— Вижу, у нас нет надежды на удачу, дружище, — сказал он. — Дорога через Багровые Земли проще, но длиннее. Горный путь короче, но тяжелее. — Он покачал головой. — У меня не хватает ни мудрости, ни опыта, чтобы выбрать один из этих путей. Нет ли у тебя в запасе совета?