— И мне не нравится это, — передернул плечами Ффлевддур. — Глю, думаю, тоже не стал пить свое варево именно поэтому. Не был он уверен, что оно сработает как надо. Неглупый парень этот Глю. А бумажки свои он составил старательно.
Ффлевддур еще раз проглядел листки.
— Из того, что здесь накалякано, я понял, как он действовал. Он поймал дикую горную кошку, маленькую, потому что и сам был крохотулькой. Принес ее домой, посадил в клетку и кормил своим зельем до отвала.
— Несчастное существо, — сказал Тарен.
— И то верно, — согласился бард, — не хотел бы я быть на месте той кошки. Хотя он-то мог ее даже любить и, смотрите, дал ей имя. Вот оно тут записано. Ллиан. Он, вероятно, с ней хорошо обращался, если не считать того ужасного зелья, которым пичкал ее. Жил он одиноко, и кошка была единственным живым существом, с которым он общался.
Ффлевддур оглядел своих слушателей и снова уткнулся в записи Глю.
— Ага! Наконец это произошло! — продолжал он. — По тому, как это написано, видно, что Глю был возбужден. Ллиан начала расти. Глю здесь отмечает, что ему пришлось сделать новую клетку. А потом еще одну. Как он, должно быть, был доволен! С легкостью могу вообразить, как этот коротышка радовался и варил, зелье изо всех сил.
Ффлевддур открыл последнюю страницу.
— Ну вот и все, — сказал он. — Дальше ничего не разберешь — мыши обгрызли пергамент. Пропал и последний рецепт Глю. А что касается Ллиан, то она вместе с Глю тоже исчезла.
Тарен молча разглядывал перевернутые стулья, опрокинутые горшки и сиротливо лежащие в углу маленькие башмачки.
— Глю, наверное, ушел, — задумчиво проговорил он. — Но мне почему-то кажется, что ушел он недалеко.
— То есть? — не понял бард — О, я догадался, что ты имеешь в виду! — воскликнул он, вздрогнув. — Это произошло… внезапно, не так ли? Как я понимаю, Глю человек аккуратный. Он не оставил бы свою хижину в таком разоренном и неприглядном виде. И не ушел бы без башмаков, босиком. Несчастный коротышка, — вздохнул он — Это только подтверждает мою мысль, что нельзя совать нос не в свое дело. В благодарность за все Глю, должно быть, проглотили. И если ты спросишь меня, то я отвечу, что самое мудрое будет для нас убраться отсюда, и поскорее.
Тарен согласно кивнул и поднялся на ноги. В это мгновение раздалось лошадиное ржание и бешеный стук копыт.
— Лошади! — вскричал Тарен, кидаясь к двери.
Но не успел он добежать, как дверь слетела с петель. Тарен схватился за меч и отступил назад. Огромная тень прыгнула на него.
Глава 7
Клинок Тарена, завертевшись в воздухе, отлетел в сторону, а сам он упал ничком, чтобы спастись от нападения. Огромный зверь перелетел через него и завизжал от ярости. Все бывшие в хижине в ужасе бросились врассыпную.
Среди беспорядочно падающих стульев, вороха поднявшихся в воздух сухих листьев Тарен увидел Ффлевддура, вспрыгнувшего на стол и тут же запутавшегося в паутине, облепившей его с головы до ног. Принц Рун тщетно пытался протиснуться в зев печной трубы, но упал в очаг и поднял серое облако золы. Гурджи сжался в комочек в углу и пронзительно визжал:
— По-помогите! О, помогите! Спасите бедную, слабую голову Гурджи от злобен и зубей!
— Это Ллиан! — вскричал Тарен.
— Она самая! — откликнулся Ффлевддур. — Теперь уж я знаю наверняка, в чьем желудке пропал Глю!
Протяжный вой вырвался из горла страшилища. Он на секунду прервался рычащим клокотанием и вновь наполнил хижину. Кошка замерла, собравшись для нового прыжка. Тарен, сидя на полу, разглядел это разъяренное животное.
Хотя Глю и описывал рост Ллиан, Тарен и вообразить себе не мог, что горная кошка может вымахать до такой величины. Стоя, зверь был ростом с лошадь, но более поджарый, гибкий и длинный. Только хвост гигантской кошки был толщиной с руку Тарена и протянулся через всю хижину. Мех густой и лоснящийся, рыжевато-коричневый, отливающий золотом, пестрящий черными и оранжевыми пятнами. Живот светлый, с редкими черными подпалинами. Кончики ушей увенчивались пушистыми кисточками. Пучки шерсти топорщились по углам страшных, мощных челюстей. Ее длинные усы подергивались. Злобные желтые глаза перебегали от одной жертвы к другой. Она ощерилась, и Тарен увидел острые белые клыки, которые готовы были вонзиться в каждого, кто попадется ей в лапы.
Огромная кошка повернула голову в сторону Тарена и стала, изгибаясь, ползти к нему. Воспользовавшись этим, Ффлевддур выхватил меч и, весь опутанный липкой паутиной, спрыгнул со стола прямо на зверя. Он громко кричал и бешено размахивал мечом. Ллиан мгновенно повернулась. Ударом хвоста она отшвырнула Тарена в угол хижины. Тяжелая лапа мелькнула в воздухе. Движение было таким быстрым, что Тарен увидел лишь, как меч изумленного барда, звеня и кувыркаясь, вылетел в дверной проем, а сам Ффлевддур грохнулся на пол.
Зверь фыркнул. Напряжение волнами прошло по его гибкому телу. Повернувшись снова к Тарену, Ллиан прижалась к земле, усы ее поднялись, шея вытянулась. Она медленно подползала все ближе и ближе. Тарен, не смея пошевелится, затаил дыхание. Ллиан кружила вокруг него, принюхиваясь к воздуху. Краем глаза Тарен заметил, что бард пытается подняться на ноги и попросил его не делать этого.
— Кажется, ей просто любопытно, — прошептал Тарен, — В противном случае она уже давно разорвала бы нас на куски. Не двигайся, и она, может быть, уйдёт.
— Мне радостно слышать то, о чём ты говоришь, — ответил Ффлевддур сдавленным голосом, — и когда она будет есть меня, я буду утешаться тем, что она делает это из любопытства.
— Я не думаю, что она голодна, — сказал Тарен, — Если она сейчас вернулась с ночной охоты, то должна быть сытой.
— Тем хуже для нас. Она будет держать нас здесь пока не нагуляет снова аппетит! Я уверен, с ней такая удача в первый раз, когда четыре порции ужина готовы и ждут её дома, — Ффлевддур тяжело вздохнул и покачал головой, — В моём собственном царстве я всегда любил тушёных и жаренных птиц, но никогда не думал, что стану такой птицей сам.
Наконец Ллиан устроилась в дверном проёме, облизала свою огромную лапу и стала умываться. Поглощённая этим занятием, она, казалось, забыла о существовании четверых товарищей, которые там находились. Несмотря на страх, Тарен смотрел на неё с восхищением. Каждое её движение было наполнено скрытой мощью, а под золотистым подшёрстком перекатывались огромные мускулы. Он был уверен, что по скорости она сможет обогнать Мелинласа, а смертельная сила, таящаяся в ней, вообще не вызывала сомнений. И хотя она пока что не пыталась убить всех находящихся в этом доме, всё могло измениться в любую минуту. Тарен бросил отчаянный взгляд вокруг в поисках пути к бегству, или, хотя бы в поисках оружия.
— Ффлевддур, можно тебя попросить немного пошуметь, не сильно, а просто чтобы она посмотрела на тебя? — прошептал Тарен.
— Что сделала? — спросил озадаченно бард, — Посмотрела на меня? Сейчас ещё не время обеда, но я думаю оно наступит очень скоро.
Однако он послушно поскреб каблуком по полу. Ллиан мгновенно насторожила уши и обернулась в сторону барда.
Припав к земле, Тарен пополз к Ллиан. Он осторожно протянул руку и кончиками пальцев дотянулся до меча, который лежал между лап Ллиан. Быстрая, как вспышка света, горная кошка ударила его, и он отлетел в сторону. К счастью, как успел понять Тарен, она не выпустила когтей. Иначе рядом с мечом уже валялась бы его голова. Тарен застонал.
— Никаких шансов спастись, дружище, — обреченно сказал Ффлевддур, — Эта тварь быстрее любого из нас.
— Но мы больше не можем ждать! — прошипел сквозь зубы Тарен. — Уходит драгоценное время!
— О, ты прав, — усмехнулся бард, — оно становится тем драгоценнее, чем меньше его у нас остается. Я начинаю завидовать принцессе Эйлонви. Мэгг может быть мерзким, подлым пауком и еще чем угодно, но, когда дело доходит до зубов и когтей, я предпочел бы сейчас его вместо Ллиан. Да-а, — вздохнул он, — если уж пришли последние мгновения, их неплохо бы и растянуть.
Пытаясь что-нибудь придумать, Тарен в отчаянии сжал руками голову.
— Принц Рун, — позвал он через секунду, видя, что Ллиан снова успокоилась и принялась тереть лапой усы, — Тихо встань. Проверь, можешь ли ты пройти в тот, разрушенный угол хижины. Если удастся, то выбирайся и беги.
Принц Моны кивнул, но не успел подняться на ноги, как Ллиан заворчала, предупреждая. Принц Рун зажмурился и вновь быстро сел в золу. Ллиан теперь не спускала с них глаз.
— Клянусь Великим Белином! — прошептал Ффлевддур. — Больше не стоит тревожить милую кошечку, это может возбудить ее аппетит. Она не собирается нас выпускать отсюда. Это ясно.
— Но мы должны убежать! — упорствовал Тарен. — Что, если мы все разом набросимся на нее? Хотя бы один сможет проскочить в дверь и спастись.
Ффлевддур покачал головой:
— После того как она разделается с первыми тремя, у нее будет еще время догнать четвертого, — сказал он. — Дай подумать, дай подумать…
Медленными движениями он снял с плеча арфу. Ллиан, все еще ворча, наблюдала за ним, но не двигалась с места.
— Музыка всегда успокаивает меня, — пояснил бард, перебирая пальцами струны. — Не знаю, сможет ли она расшевелить мои окоченевшие от страха мозги, но когда я играю, все вокруг не кажется таким мрачным, как оно есть на самом деле.
Тихая мелодия полилась из-под пальцев Ффлевддура. Ллиан вдруг стала издавать в такт музыке странные звуки, похожие на хриплое мяуканье.
— Клянусь Великим Белином! — вскричал бард, немедленно прекращая игру — Не думал я, что так растревожу эту кровожадную тварь! Меня музыка успокаивает, но кто знает, как подействует она на кошку, выросшую с гору величиной?
Ллиан издала вовсе уже непонятный, словно бы умоляющий вопль. Но, увидев, что Ффлевддур собирается повесить арфу на плечо, она оскалилась и угрожающе заворчала.
— Ффлевддур, — прошептал Тарен, — Продолжай играть!