На этот раз Виктория пошла одна, оставив Антона ожидать в коридоре вместе с Романом. Ее не было довольно долго, Антон начал нервничать.
– Роман, что там?
– Антон Лукич, – возмутился стажер, – вы ведь сами строго-настрого запретили подглядывать за Викторией Витальевной.
– Да, конечно, извини, – согласился Антон, он подошел к двери, стараясь хоть что-то услышать.
Усилия были напрасными, дверь надежно отсекала любые звуки.
– Роман!
– Да я сам ничего не могу разобрать, – задумчиво пробормотал стажер и получил очередной красноречивый взгляд.
Кажется, Купидоновы окончательно в нем разочаровались. В этот момент дверь приоткрылась.
– Не переживайте так, Виктория, – раздался голос доктора, – и не с таким справлялись, все будет хорошо. Главное, соблюдать все рекомендации лечащего врача, ну и заходите к нам через пару месяцев, тогда уже наверняка все будет видно.
Дверь открылась шире, Виктория вышла. Кровь ушла с ее лица, казалось, еще немного, и Виктория потеряет сознание.
– Виктория Витальевна, не переживайте, – взмолился Роман, – я приму вашу дочь такой, какая она есть, и буду любить ее в любом случае. Уже люблю.
– Это ты на что намекаешь? – посадив Викторию на кушетку у кабинета, строго спросил Антон у демона.
– Хотя все мои способности запечатаны, я ведь понимаю, что-то не так, – заломил руки Роман, – но я никогда не откажусь от своих намерений.
Демон опустился перед Викторией на колени, Антон сел рядом. Оба мужчины смотрели на Викторию так, словно она сейчас должна была решить их судьбы.
– Мальчики, не ссорьтесь, – попросила Виктория.
Она закрыла лицо руками и застыла.
– Солнышко мое, если ты сейчас продолжишь молчать, у меня сердце не выдержит.
– Три, – устало проговорила Виктория, опустив руки.
– Чего три? – не понял Антон.
– Не чего, а кого. Кажется, наши девочки решили родиться в один день.
– Оу… – проговорил демон.
– Это точно? – зачем-то спросил Антон.
– Точно. Доктор сказала, что бывает, один из плодов замирает, но, надеюсь, до такого не дойдет.
– Не допустим! – решительно махнул рукой демон.
Виктория и Антон перевели на него задумчивые взгляды.
– Да я это так, чтобы поддержать, – стушевался тот.
А потом как ни в чем не бывало, заявил:
– И вообще, чего расселись? Нам еще кровь сдавать и обратно к доктору на прием. Такое дело ответственное, тут все по науке надо. Не хватало еще потерять кого-то. Три, значит, три. А там разберемся.
Роман отнесся к известию с удивительным энтузиазмом. Хотя у процедурного кабинета сидело несколько человек, он ловко провел Викторию в кабинет, пояснив, что с многоплодной беременностью без очереди. Представившись младшим братом, постоял рядом, пока брали из вены кровь, предварительно магией обезболив место укола. Потом терпеливо подождал у кабинета, пока Антон с Викторией консультировались с врачом. Едва они вышли, подал верхнюю одежду, потом открыл все двери, даже машины. И только когда вернулись в квартиру Купидоновых, стоило Виктории скрыться в ванной, Роман задумчиво посмотрел на Антона и достал из-за пазухи бутылку. Войдя в комнату, Виктория застала следующую картину: на столе наполовину выпитая бутылка коньяка, там же блюдо с фруктами и нарезка сыра, ее муж со стажером пьянствуют, вид при этом имеют самый вдохновенный.
– Не поняла, – уткнула Виктория кулачки в бока.
– Стресс снимаем, – пояснил Роман.
Антон только невозмутимо пожал плечами, выражая солидарность сказанному.
– То есть, – прищурив глаза, продолжила Виктория многообещающим тоном, – с тройняшками я, а стресс, видите ли, у них!
– Солнышко, тебе виноград, очень полезно, – довольно улыбнулся Антон, протянув ей гроздь медовых ягод.
Судя по всему, часть стресса он уже снял.
– Вот так, значит?
Если Виктория сейчас ничего не предпринимала, то это только потому, что не могла решиться, как лучше поступить. Прикинуться обиженной и горько разрыдаться, и пусть они со стыда посгорят за то, что довели ее бедную? Или лучше закатить истерику, швырнув на пол все содержимое стола? Хотя, нет, для лучшего впечатления бутылку коньяка следует разбить о стену.
Почувствовав, что дело может принять нежелательный поворот, Антон подскочил, услужливо предложив супруге стул.
– Солнышко, ты когда сердишься, выглядишь просто потрясающе. Даже глаза сиять начинают. У вас, случайно, не было в роду пары верховных демониц?
– Славная мощь, – поддакнул Роман, – вот бы моя крошка унаследовала хоть каплю материнского дара. Вы воистину прекрасны в гневе, Виктория Витальевна. Каждый раз душа моя наполняется священным трепетом при виде такой картины. Вы только посмотрите, как сверкают магические огни на кончиках этих изящных пальчиков. А очи? Сами валькирии блекнут и ничтожно немеют пред первозданной красотой чистого гнева в этих восхитительных очах.
Опешив от выданной тирады, Виктория окинула стажера снисходительным взглядом:
– Ты откуда понабрался таких слов?
Но Роман не ответил, однако на его лице было столько искреннего восхищения, что Виктория решила сдаться и сменить гнев на милость. Погасив формирующееся заклинание, присоединилась к застолью, тем более что кроме закуски на столе моментально появилось несколько тарелочек с рыбой и сырный пирог.
– Мммм, какая вкуснятина, – восхищенно протянула Виктория, попробовав кусочек пирога.
– Старался, – смущенно опустил взгляд притворщик.
– Если закрыть глаза на прошлое, ты, Роман – отличный парень, – разливая коньяк, проговорил Антон.
– Спасибо за высокую оценку, Антон Лукич, – поднял бокал демон, – за здоровье нашей несравненной Виктории Витальевны!
– Твое здоровье, радость моя! – подхватил Антон.
– Спелись, – осуждающе констатировала Виктория, пододвигая тарелочку с рыбой, обжаренной в кунжуте.
Опустошив свой бокал, Антон обратился к демону.
– Слушай, Ром, а что там мои родители? Чем заняты?
Стажер запрокинул голову, его лицо сначала сделалось сосредоточенным, затем брови удивленно полезли вверх. Поняв это движение по-своему, Антон поперхнулся.
– Нет-нет, не говори, забудь.
– Ничего такого, – понимающе улыбнулся Роман, – ваши родители, Антон Лукич, сейчас карабкаются по одной очень древней лестнице. Сейчас, секундочку, уточню… Ага, вижу. Они принимают участие в марафонском забеге по Великой китайской стене.
– Что? – в голос воскликнули Антон с Викторией.
– Определенно, в марафоне. Под номерами одна тысяча девятьсот двенадцать и одна тысяча девятьсот тринадцать.
– И долго им еще бежать? – приходя в себя, поинтересовался Антон.
– О, это да. Они только начали. Пока преодолели только первые три тысячи двести пять метров… Извиняюсь, поправочка, уже три тысячи двести шесть.
– И как они себя чувствуют?
– Надежда Павловна полна оптимизма, – прикрыв глаза, поясняет Роман, – чего не скажешь о Луке Григорьевиче. Однако, его любовь к супруге настолько сильна, что, пожалуй, еще пару километров продержится. Или чуть больше. Больно лестницы крутые на маршруте.
Растеряно похлопав глазами, Антон наконец улыбнулся и махнул рукой.
– А ну его этот, марафон! Давай их сюда. Гулять, так гулять.
– Вы определенно правы, Антон Лукич, – согласился Роман, – никак нельзя допускать, чтобы моя будущая спасительница так рано лишилась дедушки.
С этими словами он растаял в воздухе.
Не прошло и минуты, открылся портал, в который буквально ввалился красный как рак Лука Григорьевич, следом Надежда Павловна.
– Антоша, Викуля, – радостно защебетала она, – ваш новый сотрудник сказал, что вы хотите сообщить нам важную новость! Никак это то, о чем я думаю! Говорите же скорее, не томите!
Лука Григорьевич в это время с огромным облегчением опустился на стул, но взгляд его на сына был полон затаенного отчаянья, за которым читалось и некоторое упование на скорое избавление от тягот активной туристической жизни.
– Мама, папа, – Антон подошел к Виктории, положил руки ей на плечи, – мы с Викторией хотим вам сообщить, что скоро вы станете дедушкой и бабушкой.
– Счастье-то какое, – неожиданно громко воскликнул Лука Григорьевич, и даже прослезился.
– Ой, Лука, неужели и мы дожили до этого радостного дня, – с не меньшей радостью проговорила его супруга, шмыгнув носом.
– Но это еще не все. Дорогие наши будущие бабушка и дедушка, – Антон сиял, – мы только недавно от врача, у нас будет тройня!
Надежда Павловна даже руками всплеснула.
– Как так? Не может быть!
– Это как же, сразу три сына? – озадаченно протянул Лука Григорьевич.
– Девочки. Все три, – наконец вставила свое слово Виктория, улыбнувшись в предвосхищении.
Вопреки ожиданиям, такой новости Надежда Павловна не только не обрадовалась, но даже как-то наоборот. Натянуто улыбнувшись, она взяла Антона за руку.
– Антош, выйдем, давно хотела тебя кое о чем спросить.
– Мам, ну не время же, давайте за стол, – Антон вежливо убрал руку матери, принес еще стулья, предложив их родителям, затем обратился к Виктории, – солнышко, сообрази нам что-нибудь по быстренькому, и еще пару бокалов принеси.
– Хорошо, – натянуто согласилась Надежда Павловна, – тогда пойдем, Вика, я помогу тебе на кухне.
Едва двери за ними закрылись, свекровь повернулась к Виктории со слезами на глазах:
– За что ты так с моим сыном?
Виктория даже отпрянула, впечатавшись в дверь.
– Вы о чем, мама?
– У Купидоновых не может быть много детей, и тем более девочек. Это от Эридана? – она смотрела на Викторию как на серийного маньяка-убийцу.
– Мама, зачем вы так?
Та стоически качнула головой.
– Хорошо, раз Антоша принимает этих детей, примем и мы. Но очень прошу тебя больше никогда не позорить моего сына. Мне жаль, что ты еще не поняла, Вика, мой мальчик, он не заслуживает такого отношения. Прошу тебя, пусть это больше никогда не повторится. Какой срок?