Кроме продуктов, надо было найти подходящую одежду для Налари, потом Виктория вспомнила про туалетную бумагу, лекарства, которые могут пригодиться. Время от времени Викторию накрывало отчаяние, она старалась не поддаваться, но слезы сами катились по щекам.
Заказ привезли на рассвете. Открыв двери, Виктория, так и не сомкнувшая глаз, увидела побелевшие пальцы, поддерживающие большую коробку. Затем раздался натужный голос: «Утро доброе. Это вы сделали заказ?». Получив подтверждение, коробка вплыла внутрь и с кряхтением опустилась на пол. Теперь стало видно низенького коренастого курьера, который разогнулся с нескрываемым облегчением. Извинившись за причиненные неудобства, Виктория протянула парнишке хорошие чаевые. Тот сначала смутился и отказался, но потом уступил и в итоге удалился в прекрасном настроении. Первые солнечные лучи позолотили стены прихожей, отчего на душе Виктории тоже стало тепло и спокойно.
– Солнышко, ты выглядишь ужасно, – появился в коридоре заспанный Антон, – та-ак, проплакала всю ночь. Вот скажи, какой в этом был прок? Ты решила все наши проблемы?
– Я решила часть проблем.
– Такая неугомонная. И чего это я в тебя такой влюбленный?
– Иди, умывайся, пока ванная свободная, – буркнула Виктория.
Но оставаться сердитой не получалось. Она прижалась к мужу, и на душе стало еще легче. Что бы их ни ожидало, они с Антоном со всем справятся, и не дадут в обиду ни дочерей, ни Налари. Ни Любочку.
Сборы привели близняшек в восторг. Хотя утолкать в рюкзаки все, что купила мама, и привез их любимый дядя Леша Верихов, оказалось совсем непросто. Но в итоге поместились даже любимые игрушки. Поддавшись всеобщему настрою, Налари красовалась в новом теплом лыжном костюмчике и новых потрясающих кроссовках перед зеркалом. Ее рюкзак был значительно больше, чем у близняшек, и это тоже добавляло хорошего настроения. Значит, ее больше не считают ребенком.
– Налари, папа пришел проводить тебя в дорогу, – сказала Виктория.
В комнату вошел отец. Он выглядел таким расстроенным, что у Налари сжалось сердце.
– Папочка! – бросилась к нему на шею, в один миг забыв про все обиды.
– Как ты? – спросил папа, крепко прижав ее к себе.
– Хорошо. Ты не переживай, он не сделает нам ничего плохого. Дух, конечно, немножко глупый и капризный, но добрый, правда. Мы с ним почти подружились. Мне кажется, что он сбежал из дома и теперь не знает, как вернуться, ему просто надо помочь.
– О, – сказал серьезно папа, – во всем, что касается побегов из дома, ты настоящий специалист.
– Ой, – фыркнула Налари, – скажешь тоже. Это было раньше, я тогда еще многого не понимала.
– А теперь понимаешь? – папа посмотрел на нее так, что ей сделалось смешно.
Почему-то они давно не говорили с папой вот так, просто. Очень давно папа не шутил, и Налари соскучилась по таким разговорам. Она снова крепко обняла его и прижалась к самому лучшему папе на свете.
– Конечно, что я, маленькая, что ли. Ты, главное, не переживай. Мы все уладим. А потом вернемся, и все будет хорошо. И мы с тобой больше никогда не будем ссориться.
– Хорошо.
Папа помог надеть рюкзак и держал Налари за руку до тех пор, пока они не оказались на злополучном берегу. Удивительно, но время там по-прежнему было заморожено. Все так же висела в воздухе пена, волны замерли, не было ветра. Семь преподавателей Валлдрброукской академии были рассредоточены по всему берегу и теперь сходились к ректору Эридану. Когда подошли, Налари увидела, как сильно устали эти люди, они едва держались на ногах.
– Готовы? – спросил ректор, посмотрев на Налари и ее отца.
Рука отца дрогнула, он нехотя расцепил пальцы. Потом поцеловал Налари в лоб и шепнул, чтобы Налари берегла себя и не рисковала.
Миг – и папа исчез. Не стало и Эридана с профессорами. На берегу остались стоять Антон с Викторией, Любочка, тройняшки и Налари. Ветер ударил с такой силой, что если бы Виктория не ухватила Налари, то ее, пожалуй, унесло бы куда-нибудь вместе с тяжелым рюкзаком. Как и в прошлый раз, все крепко взялись за руки, опять стало трудно дышать, но стоило поднять шарф на нос, как и эта проблема решилась.
Повернувшись к ветру спиной, они пошли к коряге, почти побежали, ведь попробуй, притормози с такими-то порывами. Антон поднял корягу и они, подгоняемые ветром, поспешили к далекой мрачной скале, занимавшей все побережье от края и до края. Здесь было много больших острый камней под ногами, но зато ветер не мог войти в полную силу, стало заметно теплее.
– Смотрите под ноги, девочки, держитесь друг за друга, – сказал Антон.
Он шел впереди и высматривал проход, о котором рассказал перед уходом Эридан.
– Вот он! Отлично, поднимаемся.
Было немного страшно входить в эту расщелину, казалось, что вот-вот скала сойдется обратно, зажав их навсегда. Ветер снова подгонял в спину, гулко завывая в отвесных стенах. Налари карабкалась по камням, стараясь не оборачиваться назад.
– Быстренько, быстренько, вы же не собираетесь копаться здесь до завтрашнего утра, – подгоняла близняшек Виктория.
Только один раз разрешила всем немного отдохнуть. А потом они продолжили подъем. Расщелина начала уводить то вправо, то влево, ветер оставил их в покое, теперь жалобно завывая откуда-то сверху. Несмотря на то, что в их мире было утро, здесь день клонился к вечеру, и надо было до темноты найти укрытие. Хотя сил карабкаться наверх почти не оставалось.
– Еще немного, не раскисать! – Антон подхватил Полю, которая совсем выбилась из сил.
На спине огромный рюкзак, в одной руке коряга, в другой Пелагея. Жаль, что он занят Викторией, иначе Налари точно вышла бы замуж за Антона. Он сильный и веселый совсем как папа. Только папа, веди она себя так капризно, давно бы рассердился, а Антон ничего, просто взял Полю под мышку и понес. Тамара повисла на Виктории, Агидель на Любочке. Налари была сильной, ей не нужна была помощь. Хотя в глазах уже здорово потемнело и хотелось пить.
Наконец сделали еще одну передышку. Ноги гудели, и больше никуда не хотелось идти. Антон оставил рюкзак и пошел вперед посмотреть, что там и как. Корягу понес с собой. Вернулся быстро, без коряги и очень довольный.
– Чего расселись? – весело улыбнулся.
Виктория только усмехнулась, но ничего не ответила.
– Ладно, понял. Хорошо, посидите еще немного, а я пока вещи отнесу.
Он закинул на спину свой рюкзак, потом забрал Наларин и ушел. Когда вернулся, взял рюкзаки у Виктории и Любочки, один одел на спину, второй понес в руках. Теперь уже все поднялись и поплелись за Антоном. Виктория хотела взять себе поклажу близняшек, но Антон строго настрого запретил девочкам нагружать мать, не такие у них и тяжелые рюкзачки. А если кто-то умудрился втиснуть что-то лишнее, так пускай сам и несет. В общем-то, справедливо.
Пещера оказалась вполне уютной. Пол почти ровный, только сталактиты напоминали зубы чудовища.
– Кажется, будто мы в огромной пасти, – сказала Налари.
– Нас сожрал крокодил! – засмеялись близняшки и начали носиться по пещере.
– Они ведь только что падали с ног от усталости, – удивилась Любочка, вытаскивая из рюкзака спальный мешок.
– Дети, что ты хочешь, – ответила Виктория, пристраивая чайник над горелкой.
Антон заканчивал крепить второй светильник.
– Если кто-то расшибет себе нос, жалеть не буду, учтите, – сказал он.
Девочки подумали и притихли, по примеру взрослых начали распаковывать свои рюкзаки.
– А мы здесь надолго? – спросила Налари, расстилая спальный мешок рядом с Любочкой.
Взрослые переглянулись и ничего не ответили.
Трех светильников хватило для того, чтобы стало видно всю пещеру, даже ее дальние уголки.
– Ну и что дальше? – спросил Антон у коряги, закончив с освещением.
Близняшки угомонились и грызли сушки, рассевшись на отцовском спальном мешке, Любочка с Викторией пили чай, Налари просто валялась, с удовольствием вытянув ноги. Теперь все посмотрели на корягу в ожидании. Но ничего не происходило.
– Да ладно тебе, – сказала Налари, садясь, – выходи уже. Какой смысл прятаться, если тебя все равно найдет это проклятье. Давай поговорим.
Ответа не последовало.
Антон тоже налил себе чай и присел поодаль.
– Знаешь, – продолжила Налари, – я тоже сбегала из дома, много раз. И ничего, даже не наказывали особо. Ладно, ты что-то натворил, что-то серьезное, так давай попытаемся вместе это исправить. Мой папа говорит, что не бывает безвыходных ситуаций. И даже когда кажется, что все закончилось и надежда покинула тебя, даже тогда есть шанс на чудо. И, знаешь, с нами так и было. Хочешь, я расскажу свою историю?
Она начала рассказывать про то, как жила с мамой и папой, вспоминая разные случаи. Потом подробно про похищение, как боялась этих людей, как уловила момент и написала на стене комнаты послание в надежде, что кто-нибудь придет на помощь. И как пыталась сопротивляться, когда ее насильно поили какой-то гадостью. Но ничего не получилось. Яд начал действовать, затуманивая сознание. Стало понятно, что мама и папа никогда ее не найдут.
Рассказывала Налари так отстраненно и бесхитростно, будто вся эта история о ком-то другом. Начни она рыдать и жаловаться на жизнь, может, все воспринималось бы как-то иначе. Отсутствие эмоциональной окраски цепляло куда сильнее, и Антон, и Виктория, и Любочка слушали, затаив дыхание. А девочки, которые раньше ничего не знали о том, что случилось с их подружкой, и вовсе сидели, открыв рты. У Тамары даже надкушенная сушка из руки выпала.
Когда Налари дошла до чудесного спасения и доброй волшебницы, на руках которой проснулась, девочки ожили и заерзали. А когда узнали, что этой волшебницей была их мама, засияли от счастья и гордости. Виктория пригрозила пальцем, чтобы они не начали шуметь и не помешали Налари разговаривать с Духом, и девочки понимающе закивали головами.
А история Налари продолжалась. Она рассказала, как грустно было узнать, что мамы больше нет, а все друзья стали взрослыми. Как папа решил найти ей другую маму, и как Налари возненавидела эту женщину. Как стала сбегать из дворца, потому что тогда папа бросал все свои дела и думал только о ней, искал, а когда находил, то радовался и сердился одновременно. Потом этого показалось мало, Налари стала жаловаться на мачеху, придумывая всякие обидные случаи. Она даже придумала, будто мачеха заявила, что когда придет ее время стать императрицей, она вышвырнет Налари с отцом из дворца и сделает своего сына единственным наследником всего. Тогда папа поссорился со своей женой, чему Налари очень радовалась. Конечно, теперь-то сожалеет о том, что творила. Она уже попросила прощения у отца и обязательно попросит прощения у мачехи и подружится с нею, потому что на самом деле это хорошая женщина, просто Налари не хочет делиться отцовским вниманием, а это неправильно. Виктория все объяснила, и теперь Налари очень стыдно за свои поступки.