ать приборы управления. После пяти минут сосредоточенного осмотра пришел к выводу, что дело предстоит проще пареной репы. И впрямь, тяжелую фуру водить труднее.
Рядом озабоченно суетился Вова, колдуя над радаром и навигационной системой. Времени на освоение ему понадобилось чуть больше, чем мне. Наконец он отлип от экранов и возвестил:
– Фигня вопрос! С таким примитивом и ребенок разберется. Мы тупо можем идти по уже пройденному курсу, даже автопилот тут есть. Жаль только, что его включить сразу не получится. Профессор, ты готов?
– Я-то готов, а ты точно уверен, что не заблудимся?
– Зуб даю! – Напарник просто лучился уверенностью. – Поехали.
Поехали так поехали. Ткнул в кнопку «старт», удовлетворенно прислушался к мерному рокоту дизеля под палубным покрытием. Потянулся было к ручке газа, но тут же отдернул руку.
– Вова, а мы с тобой дебилы! – радостно сообщил я напарнику, заглушив двигатель.
– Обоснуй! – обиделся тот.
– Мы к сторожевику пришвартованы.
Вова сначала задумался, потом лицо его озарилось пониманием, и он нервно хихикнул. Я не замедлил к нему присоединиться. Некоторое время мостик содрогался от громкого хохота, потом мы успокоились и отправились расцеплять несчастного «Тибурона» с поврежденным собратом. Справились быстро, просто перерубив тонкие канаты мачете.
Повторный пуск двигателя также не вызвал затруднений. Я поддал газу и аккуратно оттер корабль от сторожевика, выводя его на простор пролива. Вова следил за экраном радара и время от времени корректировал курс. Потом мне это надоело, и я передал ему управление – так оказалось даже удобнее. А сам занялся общением с передатчиком.
Как и давеча днем, выйти с кем-либо на связь не удалось, хотя периодически ловились переговоры как кораблей в открытом море, так и береговых служб. Ближайшим портом так и так была Фортальеза, поэтому я не стал мучить ни себя, ни людей и вырубил радиостанцию.
– Хорошо идем, – ободрил меня напарник. – Часа через три с половиной можно будет попытаться вызвать порт.
– Вов, солнце почти село, – отозвался я. – Не боишься по темноте идти?
– Не-а. Тут маршрут простой, мелей и рифов до самого Сьенфуэгоса нет, главное, ни в кого не врезаться. А на этот случай радар предусмотрен. Да нам же и лучше, если кого-нибудь встретим.
– А если на пиратов нарвемся?
– Ты много тут пиратов видел?
– Двоих как минимум.
– Да, это засада. Но будем надеяться, что обойдется. Иди спи, я тебя через час разбужу, подменишь.
Территория под протекторатом Русской Армии,
Дикие острова, окрестности Сьенфуэгоса.
24 год, 18 число 4 месяца, 23:05
– Порт Фортальеза, ответьте «Тибурону»! – произнес я очередной раз в микрофон. – На борту раненый, необходима срочная медицинская помощь. Нуждаемся в услугах лоцмана. Прием.
А в ответ тишина. Ну да, далековато еще. Рано я начал передатчик мучить.
– Погоди еще минут десять. – Вова сосредоточенно изучал экран навигатора. – Как раз входим в пятнадцатикилометровую зону. Я ближе подходить боюсь, в дрейф ляжем, и будешь вызывать до упора.
Обратный путь мне совсем не показался легкой прогулкой. Но так всегда бывает, когда вынужден заниматься не своим делом. У покойных Гонзалеса и Аугусто управляться с лодкой получалось очень ловко и без видимых усилий, однако нам с Вовой пришлось попотеть. И хотя риск напороться на мель или, хуже того, на рифы отсутствовал, само по себе плавание почти в полной темноте сильно давило на психику. Пришлось довериться показаниям радара, поэтому к концу четвертого часа нервы у меня были на пределе.
– Порт Фортальеза, ответьте «Тибурону»!
– Фортальеза на связи, прием! – донеслось сквозь хрип помех.
Я от неожиданности едва не выронил микрофон, но все же сумел найти в себе силы ответить на вызов:
– Фортальеза, вызывает судно «Тибурон». Находимся в пятнадцатикилометровой зоне острова, нуждаемся в лоцмане и срочной медицинской помощи. На борту тяжелораненый. Как поняли, прием?
– «Тибурон», понял вас хорошо, – ответил безымянный диспетчер порта. – Высылаем сторожевой катер. Назовите ваши текущие координаты. Прием.
– Минутку! – Я повернулся к напарнику. – Вов, координаты просят. На, сам разговаривай.
Напарник схватил микрофон и с головой погрузился в специфическую беседу, насыщенную цифирью.
– Ф-ф-фух! – облегченно выдохнул он через пару минут. – Кажется, прорвались. Нас скоро подберут. Я договорился, чтобы призовую команду привезли и врача. Так что радуйся, Профессор, похоже, мы спасены!
Угу. Как я рад. Чертов Вова. Он даже не догадывается, насколько близок к черепно-мозговой травме.
– Короче, – продолжил он, – дрейфуем, ничего не трогаем, тупо ждем. Сказали, катер прибудет в течение часа. Я лично намерен немного расслабиться. Тебе пива принести?
– Вова!
– Ладно, ладно, ушел уже…
– Посмотри, как там Мигель!
Территория под протекторатом Русской Армии,
Дикие острова, окрестности Сьенфуэгоса.
24 год, 18 число 4 месяца, 23:47
– Эй, на баркасе! – донесся до нас зычный голос. – Готовьтесь к швартовке! Держи бросательный!
И прожектором посветил, нехороший человек. Глаза сразу заслезились и отказались распознавать что-либо даже на расстоянии вытянутой руки.
– М-мать! – высказался рядом Вова, прикрывшись от света ладонью. – Как я теперь эту хрень ловить должен?!
– Иди давай! – подбодрил я напарника. – Самое для тебя занятие.
Он в ответ поморщился, но все же направился к правому борту, ориентируясь на звук приближающегося катера. Тот бодро молотил дизелем и шуршал волнами по обшивке, так что ошибиться с направлением было проблематично. Плюс слепящий прожектор.
Предоставив напарнику право разбираться со швартовкой, я упал в капитанское кресло и попытался хоть немного расслабиться, но сделал только хуже. Меня уже чуть ли не трясло – отходняк напал. Теперь только два выхода: выпивка или женщина. А лучше все вместе и много. Но о подобном приходилось лишь мечтать: если выпивка, хоть и слабенькая, была потенциально доступна, то с женщиной еще предстояло мириться, предварительно пережив жестокую разборку. Решив не размениваться на половинчатые меры, я поднял зад с кресла и выбрался на палубу.
Тут работа была в самом разгаре. Вова каким-то чудом все же умудрился поймать брошенный тонкий линек с грузом – видимо, тот самый «бросательный», и теперь подтягивал «Тибурон» за швартов к высокому борту сторожевика – почти такого же, как и сидящий на мели у Гавиоты. Когда корабли уперлись друг в друга бортами, скрипнув кранцами, с нашего спасителя горохом посыпались люди. Один из них сразу же выцепил меня взглядом и, оттащив в сторонку, спросил:
– Где раненый?
– Вы доктор? – ступил я. – Пойдемте, он в каюте.
Прежде чем скрыться в люке, ведущем на жилую палубу, я краем глаза заметил, что Вову взяли в оборот аж двое кубинцев в форме. Еще четверо рассредоточились по «Тибурону», уверенно заняв ходовую рубку и машинное отделение.
– Здесь, доктор, – открыл я дверь Мигелевой каюты. – Только не поскользнитесь, коридор загажен.
– Да я уже понял, – отозвался медик, поморщившись от тяжелого духа свернувшейся крови. – Что у вас тут стряслось?!
– Это длинная история, док, – устало отозвался я. – И я почему-то уверен, что в ближайшие несколько часов мне ее придется рассказывать неоднократно.
Док понимающе хмыкнул, но с расспросами приставать перестал, сосредоточив внимание на Мигеле.
– Ему чертовски повезло, – наконец оторвался он от раненого. – Еще бы пару часов, и все. А так у него есть неплохие шансы. Мы уже вызвали из Берегового вертолет, сразу из порта отправим в госпиталь. Кстати, вам медицинская помощь не нужна?
Чего? А, это он повязку на руке увидел.
– Нет, спасибо, – отказался я. – Простая царапина, сам справлюсь. А вот нервы ни к черту.
– Могу плеснуть пятьдесят грамм, – предложил медик. – Воду найдете, разбавить?
– Вот это дело! – потер я руки. – Сей момент!
После принятой порции разведенного спирта мне действительно стало лучше. Я бы даже сказал, резко похорошело. Вот только мысли стали одолевать недобрые, все больше агрессивные. Ну да ладно, справлюсь как-нибудь. В голове шумело, и туман перед глазами. Хотя нет, скорее легкая дымка. А я ведь с самого утра не ел толком да еще пива принял. Развезет сейчас, надо срочно на воздух. Пусть док тут с Мигелем возится, а мне пора.
Свежий воздух после тяжкого смрада жилой палубы ударил по мозгам почище кувалды. Хмель почти весь моментально выветрился, оставив после себя легкую эйфорию и желание выплеснуть накопившийся негатив. И я, кажется, знал, как это сделать…
– Вова!
– А?
Мой кулак от души въехал напарнику в челюсть, сбив того на настил. От изумления он даже не попытался подняться, так и сидел на палубе, потирая ушибленное место. В глазах его читалась детская обида – дескать, за что?!
– А я сейчас объясню, – возвестил я в ответ на немой вопрос. – Вова, это я-то, сука, скучный?! Я, сука, унылый?! Я, мля, сегодня человека убил!!! И еще двоих на моих глазах съели!!! Мигель одной ногой в могиле! И все из-за чьего-то желания отыскать сокровища! А тебе хоть бы хны, кладоискатель хренов!!! Еще одна подобная авантюра – и я тебя пристрелю! Твою мать!.. Ты понял, Вова?! Я тебя спрашиваю, ты понял?!
Внезапно я осознал, что схватил напарника за грудки и трясу, как куклу. И тот, ошеломленный моей вспышкой, даже не пытается сопротивляться.
На его счастье, рядом случились оба военных, ранее беседовавших с Вовой. Они-то и оттащили меня от его бренного тела – еще немного, и я бы снова пустил в ход кулаки.
Вспышка ярости, к счастью, оказалась недолгой. Успокоившись через минуту-другую, я выпростался из державших меня рук и принялся обсасывать разбитые костяшки. По прибытии на «Тибурон» я избавился от большей части снаряжения и сейчас пожинал плоды столь поспешного решения.