Молочно-белый туман стал сине-серым.
– ГРОЗА, – так же громко прокричал в ответ Халед. – НУЖНО ПОДНЯТЬСЯ ВЫШЕ!
Колымага вздрогнула, завибрировала. В нос гребня ударил поток воздуха, отбросив его вниз на несколько метров. В следующий миг полил дождь: каждая капля – как стеклянный шарик.
Завопив, Самир попытался нащупать ногами стремена. Он больше не обращал внимания на лопасти пропеллера или тросы, которые могли больно исхлестать его своими концами: изо всех сил вцепился в железные прутья. Мальчик вымок до нитки и весь дрожал.
Мотор отчаянно набирал обороты, аэрогребень поднимался все выше.
Вдруг они заметили в тумане какую-то темную тень. Очертания слишком четкие – на тучу совсем не похоже.
А они летели прямо в нее…
– ЭТО ЧТО ЕЩЕ ЗА ХРЕНЬ?
Старик вцепился в руль, как в демона, норовящего выскользнуть из пальцев. Руки напряжены, мышцы сводит судорогой. Посмотрел вверх. Как только драндулет начало трясти, старик прижал клетку левой ногой к перекладине, держащей ножки аэрогребня.
Пошел град.
Они поднимались все выше и выше, пока гигантский силуэт не заслонил их от кусочков льда.
– ДНИЩЕ КОРАБЛЯ, НАВЕРНОЕ.
«Да какой это корабль, у него даже колес нет», – подумал Самир, задирая голову, чтобы получше разглядеть это черное чудо. Вообще-то вверху ничего не должно быть. Откуда там взяться кораблю, с колесами или без них!
Зависшая в грозовом небе тень казалась причудливой луной; судя по отблескам молний тут и там на корпусе, сделан он был из покрытого инеем металла. Никаких иллюминаторов, никаких люков, чтобы забраться внутрь. Только блики на черном, идеально ровном металле.
Слышно было, как от корпуса корабля беспрестанно отскакивают градины и отлетают в аэрогребень. От дождя махина его защищала, но Самир с Халедом и так уже вымокли до нитки. Откуда же эта штука взялась?
Пахло озоном, старым металлом и горелым маслом.
Они в грозовой туче, или это просто пар от работы какого-то бесшумного механизма?
– ЧТО ТАМ С БАКАМИ? – прокричал старик.
Самир посмотрел вниз, пытаясь разглядеть содержимое кастрюль между переплетениями прутьев. Вроде уровень жидкости все такой же, но она поменяла цвет и начала чуть-чуть дымиться.
– В НИХ ВОДА НАЛИЛАСЬ, НИЧЕГО НЕ ПОНЯТНО…
– ЛУЧШЕ ВЕРНУТЬСЯ, – прокричал Халед, – НО СНАЧАЛА ДАВАЙ ПОДЛЕТИМ ЕЩЕ РАЗ.
Мальчик держал руль довольно ровно, потому что гребень не трясло от грозы под защитой летающей махины. Стоит вылететь из-под нее, как град и порывы ветра снова начнут трепать их колымагу.
Аэрогребень немного повернул и набрал еще несколько метров высоты, чтобы лететь на одном уровне с кораблем. Невероятно, но на идеально гладкой поверхности действительно нет ни одного иллюминатора! Только совсем маленькие углубления тут и там, в которых угадываются силуэты каких-то робких созданий. Но может, это просто кусочки льда, блестящие от молнии.
Махина по-прежнему укрывала их от ливня, но дуло здесь гораздо сильнее, чем под брюхом корабля.
– Я ПРОСТО ОКОЧЕНЕЛ, – пожаловался Самир. Сильнейший порыв бокового ветра чуть не выбросил его из гребня. Каким-то чудом удалось зацепиться за плечи старика.
Гребень вильнул, нырнул вниз и провалился на несколько метров; передышка на пару секунд – и снова в бурю.
– ДЕРЖИСЬ КРЕПЧЕЕЕ!
Ослепительная вспышка молнии, и сразу – оглушительный раскат грома.
Это случилось в мгновение ока, и на какой-то миг яркие блики осветили все вокруг. Волосы у Самира встали дыбом, кожа почернела от электрического разряда. Мальчик повалился вперед, на спину старика, в носу защипало от горьковатого запаха озона – в гребень только что ударила молния. На какой-то миг он оглох и почти потерял сознание; ждал, что на голову вот-вот повалятся обломки корабля, который остался за спиной. Не было сил, чтобы оглянуться, однако Самир не сомневался, что все небо позади него бурлило разлетевшимися осколками.
Но поворачиваться не стал, лишь едва сумел обхватить руками старика. Только бы остаться в живых.
Они теряли высоту слишком быстро…
Вот он, корабль, прямо перед ними.
Огромный, неподвижный.
Алеф первым спрыгнул с колеса. Шел дождь. Понюхав воздух, он ударил по металлу кулаком, чтобы товарищи высвобождались из объятий – они передвигались, сцепившись друг с другом. Пока три колеса продолжали катиться по мокрому песку, конструкция, образованная телами механокардиоников, раскрывалась, как оригами.
– Корабль вроде бы не двигается! – это был не вопрос, но Алефу хотелось получить подтверждение от товарищей.
Механокардионики, в лица которым били огромные капли дождя, не могли видеть Афританию, но всем телом ощущали ее присутствие. Перед ними возвышалась гигантская корма корабля: нагроможденные друг на друга листы железа и палубы, шпили и острия, мачты и решетчатые башни, подпорки и подъемные краны. Дымовая труба. Под брюхом корабля виднелось восемь огромных черных колес, утопающих в песке.
Алеф подобрал мокрый осколок. Долго-долго вертел его в пальцах, поднес к правой щеке, потряс. Покачал головой и снова потряс: ничего не разобрать – дождь заглушал звуки. Обвел слепыми глазами шестерых товарищей, некоторые тоже держали в руках обломки.
– Ничего, – произнес он несколько секунд спустя. – Корабль пуст. Наверху нет ничего!
– Это невозможно!
– Двасердца говорит, мы идем по правильному следу, – поддержал третий.
– Или Двасердца ошибается… – перебил Алеф. – Или это другой корабль.
– Мы же сердца ищем, правда? – заговорил четвертый. – Если даже он мертв и Внутренних там нет – какая разница? Нам-то нужны трупы. А от корабля воняет падалью!
– Тем более он стоит, легко будет забраться на палубу! – поддержал его товарищ, который раньше не открывал рта, а только скрипел и постанывал.
Алеф задумался на минуту. Все это не лишено смысла, хотя осколки и не дали точного ответа. Вполне можно подняться на борт этой махины-башни и украсть то, что можно украсть. Было бы здорово найти еще колеса, жаль, что эти гигантские не подходят.
– Решено! – заключил Алеф. – Мы поднимемся на борт, но совсем ненадолго, только чтобы поискать запчасти.
– И сердца!
– И СЕРДЦА! – в унисон отрезонировал металл.
Самир приподнял голову, выплюнул набившийся в рот песок. Провел языком по зубам: все на месте, челюсть, кажется, не сломана. Пошевелил пальцами на руках. С опаской посмотрел на ноги. Кости вроде целы, но пока не поднимешься – не поймешь. А торопиться, наверное, не стоит. Подвигал руками и ногами, потом рискнул перевернуться на спину: как больно. На теле не было живого места, хорошо хоть, позвоночник не пострадал.
Самир посмотрел вверх. Прищурился.
Солнце все на том же месте, как подвешенная к гроздьям грозовых облаков инфицированная киста. В вышине кружат два ромбокрыла.
Вытянув шею, Самир огляделся. Он лежал на каком-то возвышении, наверное на вершине дюны. Дернул плечами, постарался сесть; босые ноги казались намного темнее, чем раньше. Встав на четвереньки, Самир уперся в песок и потихоньку поднялся. Последнее, что он помнил, – металлическая махина и вспышка, а потом все стало происходить слишком быстро. Они упали? Что стало с драндулетом? А со стариком?
Чтобы получить ответы на эти вопросы, ему даже не пришлось поворачивать голову.
Вот все, что осталось от гребня: груда обломков да ошметки холстины, которые треплет ветер. Из кучи железяк торчало кресло. Рядом на песке ничком лежало тело.
Спотыкаясь и съезжая ногами по осыпающемуся песку, Самир спустился к подножию дюны и подошел к старику. Перевернул его на спину. Халед еще дышал, хотя борода и волосы были опалены разрядом молнии, а кожа почернела от ожога.
Увидев Самира, старик попытался заговорить:
– Ты… ви-дел?
Мальчик приложил палец к губам. У него тоже была тысяча вопросов, но он не стал их задавать. Старику осталось немного.
– Най-ла и Ва-лид, най-ди… их.
– Найду, найду, а ты просто лежи и ничего не говори.
– Поо… бе… щай.
Стоявший на коленях мальчик кивнул:
– Обещаю!
– Пос-мот-ри… на… не-бо.
Самир поднял глаза. Тучи исчезали так же быстро, как лужа на песке. Самир зажмурился от слишком яркого солнца. Небо снова стало безоблачно лазурным. Ничего не напоминало о страшной грозе, в которую они попали, – песок и то уже весь высох. И нигде, даже далеко-далеко на горизонте, не было и следа корабля, будто окутавшее громадину облако утащило ее куда-то.
Старик пытался прохрипеть что-то еще.
Подождав, пока он прокашляется, Самир поднес к его губам фляжку с водой: жаль, что нет с собой муравьиной граппы – старика бы сейчас это порадовало.
Халед закашлялся снова, и почти вся вода вытекла:
– Я кое-что… ви… дел… пока… мы…
Где-то далеко прогремел гром.
– Пока мы что?
Глаза старика остановились на лице мальчика, будто сил у него осталось на одно-единственное слово.
– Най…ди!
Взгляд остекленел.
Самир очень долго не отпускал руку старика, но наконец поднялся. Делать нечего. Остается только подобрать уцелевшие обломки гребня да закончить то, ради чего они поднялись в небо.
Бамбуковая клетка валялась рядом на боку.
Самир хотел ее поднять, но за мгновение до того, как он успел наклониться, из земли что-то выскочило и с невероятной скоростью забралось внутрь. Песок закрутился вихрем, послышался хруст ломающихся бамбуковых прутьев, шум борьбы.
Вдруг клетка встала ровно. Но канарейки внутри больше не было.
Среди обломков гребня Самир подобрал толстую железную трубу и вооружился ею как палицей, не спуская глаз с песка у самых ног.
Под дюнами, где-то здесь, ржавоед – никто не знает, насколько большой и агрессивный.
Мальчик широко расставил ноги, согнул колени и несколько раз взмахнул оружием, приготовясь нанести удар.
Потом попятился от обломков. Этим поганцам ведь нужна не плоть, а металл. Может, лучше просто отойти подальше.