Собираясь утром в школу, Рио запихнула в сумку Зелепусов: «Покажу их учителю биологии…» С улицы раздался громкий свист: посреди двора, придерживая велосипед, стоял Толстяк.
— Я сейчас!.. — она весело помахала ему рукой. Настроение у неё, несмотря на понедельник, было прекрасным.
Схватив сумку, она спустилась к нему.
— Что это ты поднялся ни свет ни заря? Я ещё даже не завтракала…
— Слушай, Рио, — вид у Толстяка был озабоченный, — я что-то себе прямо места не нахожу после вчерашнего…
— А что было вчера? — заинтересовалась девочка, забыв про сумку.
— ?.. — Толстяк на всякий случай оглянулся по сторонам: — Брось издеваться! — он запыхтел, раздувая ноздри.
— Что?! — Рио мгновенно ощетинилась.
— Картина! — напомнил приятель, стараясь оставаться спокойным. Рио по-прежнему ничего не понимала. — Кар-ти-на… — ещё раз произнес он. — Ну же!
Она пожала плечами.
— Ладно, — разворачивая велосипед, совершенно спокойно сказал Дю. — Не хочешь — не надо. Испугалась — так и скажи! Правильно говорит мой отец: с женщинами не стоит ввязываться ни в какие авантюры.
Теперь рассердилась Рио, но ответить ему не успела. Толстяк вдруг сильно побледнел: его взгляд устремился куда-то выше её головы. Она обернулась и увидела: над входной дверью, там, где прибит был их родовой герб, торчало длинное белое копьё.
— Что это такое?.. — прошептала Рио.
Дю бросил велосипед, звонок на руле жалобно тренькнул. Пыхтя, он живо схватил прислоненную под окном садовую лестницу и, переставив ее, проворно вскарабкался вверх.
— Копьё пробило камень! — негромко сказал он.
— Осторожней!
Дю попробовал вытащить копьё. Это получилось у него с большим трудом.
— Ну, что я тебе говорил?! — торжествующе воскликнул он, едва не свалившись с лестницы.
На конце копья Рио увидела маленькую сандалию.
— Да ведь это башмак Карапуза! — ахнула она, присмотревшись. — Что за шутки?!
— Какие шутки! — вконец разозлился белобрысый. — Я тебе уже битый час толкую, глупая ты курица! Он ведь потерял его там вчера…
Видя, что разговаривать дальше бесполезно, Толстяк пересказал ей их недавнее приключение. Рио даже рот раскрыла:
— Я ничего не помню!.. — потрясенно сказала она.
— Ты головой вниз никогда не падала? — хмуро поинтересовался он, вертя в руках находку. Края дырки в подошве были обуглены, точно её проткнули чем-то раскаленным. — Смотри! — и они увидели, как таинственное копьё медленно тает в воздухе, словно туман.
— Теперь нам никто не поверит! — разочарованно вздохнул Толстяк. — Не понимаю только, как же ты ничего не помнишь? Мне за диван влетело, между прочим!..
Рио похлопала ресницами, и на всякий случай не стала уточнять, при чем здесь какой-то диван?
За завтраком Рио была не в своей тарелке: путала соль с сахаром, забывала говорить «спасибо-пожалуйста-будьте любезны», клала локти на стол, и, в конце концов, перевернула чашку с чаем чуть ли Красавчику не на колени. Когда возмущение кузена поутихло, в дело вступила тяжелая артиллерия: Бабушка описала ей будущее «девицы с дурными манерами» такими яркими красками и с такими леденящими душу подробностями, что Рио на секундочку стало стыдно. Но потом бабуля допустила промашку: сказала, что таковая девица сильно рискует, ибо «ни один порядочный молодой человек не возьмет её замуж».
— И не надо! — тут же воспрянула духом внучка. — Я туда вообще не собираюсь. Ещё нарвёшься на какого-нибудь… — и она выразительно покосилась на кузена.
На это Бабушка ответила, что «данный экземпляр, по её мнению, к порядочным не относится». Тут возмутилась тётка Люсильда.
За столом послышались смешки. Поднялся лёгкий гул. Неблагодарным обитателям Замка порядком надоели уже бабушкины нравоучения, и они поспешили устроить бунт на корабле. Узурпаторша с каменным лицом выслушала всё, что сочла нужным, приговаривая лишь изредка «так-так» или «ну-ну», а потом, легонько хлопнув ладонью по столу, — тишина наступила тотчас же! — ехидно осведомилась.
— Хорошо. Все, значит, такие умные и порядочные… Кто же тогда опустошил тайком холодильник?! А?.. — и подойдя к сиротливо белеющему гиганту, с торжествующим видом распахнула дверцу, точно фокусник в цирке. — Кто это был у нас такой голодный?.. — и обвела подозрительным взглядом притихшее собрание.
Глазам присутствующих предстали сверкающие в электрическом свете совершенно пустые полки. Рио подумала, что, кажется, она догадывается, чьих это рук дело, но благоразумно промолчала…
Первым уроком была математика.
Рио обожала этот предмет: вот уже два года она безнаказанно изводила преподавателя, прикидываясь, что не может толком даже сложить две цифры. «А зачем всё усложнять? Я ведь знаю, где кнопка на калькуляторе!..» Бедняга и не догадывался, что она спокойненько решает задачки на три класса вперед — для своего приятеля Дю, которому эта наука и впрямь давалась с трудом. Просто ей нравилось превращать каждый урок в цирк.
Но на перемене её ждали неприятности.
Когда прозвенел звонок, класс быстро опустел. Рио задержалась, ей надо было проверить Зелепусов. Распахнулась дверь. На пороге появился Хендря и еще трое… Под глазом Свинуса красовался великолепнейший синяк, отливающий всеми цветами радуги. Не синяк, а художественная вещь! Рио не смогла удержаться от довольной улыбки.
— Ты попала, малявка! — зловеще сообщил неприятель.
Его сообщники встали у дверей. Рио не стала дожидаться развития событий, и молча ринулась в бой. Не ожидавший подобной прыти, Свинус мигом оказался на полу, а она уселась верхом и принялась его мутузить. Ему на выручку кинулись было приятели, но тут в класс вошла мадам Сколопендра — преподавательница истории и классная дама Рио. Приятели Свинуса тотчас испарились: сольные концерты Сколопендры совсем не пользовались в школе популярностью, она недаром заслужила свое прозвище. Красный и зарёванный Свинус вскочил, стряхнув с себя маленькую фурию, но, поднимаясь, задел ногой стул, где стояла сумка Рио… Сумка упала, и оттуда к ногам разгневанной учительницы выкатились два зеленых шара. От неожиданности та громко взвизгнула… Внезапно и грубо разбуженные Зелепусы, до того мирно дремавшие в уютной полутьме, перепугались не меньше!.. Они заметались по полу и вдруг, слившись вместе, непостижимым образом превратились в точное подобие госпожи учительницы. Новоявленный двойник завизжал не менее старательно, чем его прообраз. Оказавшись нос к носу со своей копией, Сколопендра на миг остолбенела, потом в её груди что-то заклокотало, и, издав дикий, какой-то совершенно неприличный утробный вопль, она рухнула в обморок.
Придя в себя, Сколопендра почему-то изъявила прямо-таки жгучее желание повидаться с родителями Рио.
— Чего она так разбушевалась?.. — искренне удивлялась девочка по дороге домой. — Никогда себя в зеркало не видела, что ли?
Вечером Родители отправились в Театр на премьеру, Красавчик — в казино; Карапуза почему-то рано удалось отправить спать, — и по такому случаю Бабушка с тётками уселись в карты.
Зануда — старшая сестра Рио — вцепилась в очередной том из необъятной домашней библиотеки. Обычно она хватала с полки первую попавшуюся книгу, открывала ее наугад — никогда с начала! — и, нервно перелистывая, быстро пробегала глазами несколько страниц. Лицо у неё при этом становилось сосредоточенным и отрешённым, губы шевелились в такт истекающим с листов словам. Наконец, какая-нибудь фраза приковывала ее внимание и всё: она становилась безвозвратно потерянной для этого мира на ближайшие пять-шесть часов, в течение которых она не слышала и не чувствовала ничего извне, замерев на том же месте и в той же позе, как её, по выражению Бабушки, «прихватило». Вывести Зануду из «чтейного столбняка», — как именовала это состояние Рио, — могло только сильное чувство голода. Очнувшись, Зануда вздрагивала, роняла недочитанную книгу на пол, — к ней она уже не вернётся, — удивленно озиралась вокруг, и немедленно отправлялась на Кухню. У неё просыпался зверский аппетит, однако, мысли девушки ещё какое-то время блуждали где-то далеко. Поэтому, двигаясь точно во сне и, глядя куда-то в неведомое, она часто промахивалась ложкой мимо тарелки, сыпала в кофе соль вместо сахара, могла, не поморщившись, съесть целое блюдце горчицы, услужливо подставленное кем-нибудь из младших, и откалывала прочие занятные штуки… Но потом, видимо, под действием желудочных соков разум её прояснялся, и она становилась прежней — нудной, педантичной, брюзгливой, аккуратной и немыслимо скучной.
Словом, в тот вечер дома некому было составить Рио компанию, и она отправилась в кондитерскую Папаши Дю.
В Городе имелось много мест, считавшихся более модными, нежели это, но знатоки утверждали, что здесь подают самый вкусный кофе и лучшую в мире сдобу. Папаша Дю не раз занимал призовые места на разных престижных кулинарных конкурсах. Ему предлагали место шеф-повара в ресторанах столицы, но он неизменно отвечал, что предпочитает быть хозяином самому себе.
В кондитерской было полно народу. Рио поискала глазами Толстяка: тот суетился за стойкой. Она помахала ему, но он лишь кивнул в ответ, загружая очередной поднос.
Девочка оглядела зал… Неподалёку за столиком сидела весёлая компания — человек пять. Рядом с ними было как раз свободное местечко. Один из этой компании — с длинными тёмными волосами и аккуратной бородкой, — поймал её взгляд и приглашающе качнул головой. Едва она присела, рядом возник официант. Не успела Рио открыть рот, как тот, что пригласил её, распорядился:
— Двойную порцию шоколадного и молочный коктейль! — и подмигнув, уточнил: — Я не ошибся?..
Остальные за столом не обратили на неё никакого внимания, шумно и весело обсуждая какие-то свои дела. «Борода», как окрестила щедрого незнакомца Рио, не принимал участия в общей беседе. Чуть ссутулясь и подперев рукой голову, он одобрительно наблюдал, как она уплетает мороженое.