А когда к комиссару средь бела дня нахально вломился чёрный кот с пустым ведром, — разбив этим ведром зеркало в прихожей, наглый котяра бесследно исчез, — Шеридан понял: пора принимать серьёзные меры по обеспечению собственной безопасности…
…Ослабевшие от голода жители Акры не могли больше поддерживать столь огромное защитное поле — для этого требовалось слишком много энергии, — и все оставшиеся силы были брошены на укрепление стен города. Враг тотчас форсировал реку и сомкнул кольцо вокруг Убежища.
— Потери в наших рядах невелики — нечисть и её союзники потеряли гораздо больше, но бесконечно отсиживаться за стенами мы не сможем. Даже если Белоглазые не одолеют стены с помощью магии, они просто возьмут нас измором, — мрачно изрёк Абигайл.
Он, Королева Чара и еще несколько высокопоставленных сановников верхами объезжали укрепления города.
— Смотрите, пророчица Мирта! — сказал кто-то из сопровождавших Королеву: большая толпа собралась вокруг камня, на котором стояла предсказательница.
— Вижу пожар… Страшный пожар!.. — услышали они, подъехав поближе. — Мор и глад… И огненные реки… Большие драконы, взмахнув крылами, сотрут вместилище гордыни с лица земли…
— Заткните ей рот! — побледнев от ярости, тихо приказала Чара.
Несколько воинов, тесня толпу, тотчас стали пробираться к камню.
— А-а!.. — заметив Королеву и её приближенных, остервенело завопила возмутительница спокойствия. — Вот она — ведьма! Скажи, куда ты дела наших детей?..
— Стыдись, Светлая! — спокойно отвечала Чара. — Зачем ты сеешь смуту?.. Тот, кто в тяжёлые дни лишает народ веры и надежды, подлежит наказанию!
— Подлежит смерти!.. — угрожающе проворчал за её спиной Абигайл.
— Бесстыжая! — завопила в ответ Мирта, отпихивая руки солдат, которые пытались стянуть её с камня. — Все знают, что ты тайно встречаешься с Даниилом! — услышав имя Неназываемого, люди испуганно отшатнулись в стороны. — Уж не ради него ли ты затеяла всё это?.. Ты и твой род — вот причина всех несчастий!.. И этот так же верно, как и то, что Безумный Король Ахайя был твоим предком!
— Да!.. И он немало сделал для Людей, прежде, чем сойти с ума… И кажется мне, что некоторых здесь тоже постигло помрачение рассудка! — на последних словах Королева повысила голос, и те из зевак, кто были поумнее, стали спешно выбираться из толпы, торопясь оказаться подальше от этого места прежде, чем разразится буря.
— Не позволяй гневу овладеть собой… — чья-то рука легла ей на плечо и, обернувшись, она увидела Рутана Светлого. — Продолжай свой путь, Королева. Я позабочусь об этой женщине.
С силой вонзив шпоры в бока коню, Чара дернула поводья. Свита послушно потекла вслед за ней. Волшебник негромко хлопнул в ладоши, и толпа почти мгновенно рассеялась, причем большинство из тех, кто минуту назад жадно внимал крикам пророчицы, искренне недоумевало: что заставило их остановиться посреди улицы?..
Мирта с вызовом взглянула на Рутана.
— Я говорю только то, что вижу!.. — подбоченясь, заявила она. — Все знают: нет пророчицы лучше, чем я!
— Ты не предсказываешь, ты каркаешь!.. Скольким из зависти ты испортила судьбу своими предсказаниями?.. Почему ты всегда из многого выбираешь самое худшее, хотя прекрасно знаешь: нет ничего предопределённого раз и навсегда! Подобно тому, как из одного ствола растут многие ветви, так и каждому от рожденья дано несколько дорог, но ты выбираешь и показываешь лишь те, что ведут в никуда!..
— Хочешь обвинить меня во лжи? — заносчиво воскликнула Мирта. — Я говорю лишь то, что вижу!
— Видишь?.. — жёстко переспросил Рутан. — Хорошо же!..
Он резко взмахнул рукой и в лицо кликуше вдруг невесть откуда взметнулась туча песка.
— Мои глаза!.. — вскрикнула предсказательница. Невыносимая резь заставила её рыдать, а когда слёзы вымыли последние песчинки, она к ужасу своему обнаружила, что ослепла. — Что ты наделал?!
— Зачем свет солнца тому, кто всё равно видит только тьму? — донесся до неё голос Рутана.
Она с ненавистью кинулась в его сторону, пытаясь поймать обидчика. Её скрюченные длинные пальцы, некогда прекрасные, теперь же похожие на когти хищной птицы, шарили совсем рядом с магом, проходили сквозь него, как через пустоту, — он же стоял недвижим. Осознав тщетность своих попыток, она расхохоталась:
— Ты ведь — Светлый, Рутан, а совершил грех!.. Ты злое сотворил!
— Я знаю… — печальным эхом откликнулся волшебник.
В руках Мирты оказался длинный, выше её роста, посох. В его рукояти сверкало стеклянное око.
— Отныне этот посох будет твоими глазами, — сказал Рутан. — Может, он приведет тебя к прозрению…
Слепая разразилась проклятьями. Посох зашевелился и потащил её прочь. Когда она исчезла вдали, Рутан посмотрел на свои ладони: их линии светились багровым…
— Мне нужно несколько добровольцев, — Нордид стоял перед строем ополченцев. — Нам предстоит лёгкая загородная прогулка…
— Только и всего?.. — засмеялись в задних рядах, по достоинству оценив шутку.
— Серьёзное, видать, дело, — шепнул Юстэсу сосед. — Это ведь один из Совета Девяти…
— Я знаю… — ответил он.
Именно Нордид предлагал ему подумать, прежде чем дать Клятву вечной верности. И тогда и теперь Гилленхарт полагал, что этот совет был вызван сомнениями в его, Юстэса, храбрости, а потому одним из первых шагнул вперёд.
Отобрав семерых, включая Юстэса, советник велел им собираться.
— Идем налегке! — предупредил он. — Берите только оружие. Ничего лишнего!
Через четверть часа все были готовы. Советник придирчиво осмотрел их снаряжение.
— Не слишком ли здоровая штука? — нахмурился он, увидев меч Юстэса, что достался тому по наследству от пирата. — Боюсь, он может тебе помешать…
— Нет! — отрезал Юстэс. — Я привык с ним управляться… — и в доказательство показал щит из крыла скиссора. — Эту штуку я раздобыл с помощью этого меча, и не променяю его ни на что другое.
Единственная бровь Нордида уважительно поползла вверх, но вслух он ничего не сказал. Оседлав коней, маленький отряд скоро отправился к стенам. Здесь советник, сопровождавший их, Ворчун и Юстэс поднялись на верхи одной из сторожевых башен. От немыслимой высоты у юноши захватило дух. Забыв обо всём, он с восторгом рассматривал расстилавшуюся перед ним долину, море, узкую полоску побережья… Крикливые чайки парили на одной высоте с ним, и ему вдруг страстно захотелось стать птицей: так бы и умчался вдаль на крыльях ветра!.. А потом он увидел спускающиеся с холмов вдалеке клубы пыли. Они извивались по дорогам и полям долины точно гигантские змеи. То маршировали отряды Белоглазых и их союзников.
— Скоро они все будут тут… — сказал советник.
Поколебавшись, Юстэс спросил:
— Что было после…
Он не закончил фразу, но советник его понял.
— Абигайл вступился за меня, — ответил Нордид. — Один из Девяти… Но про судьбу отца я так ничего и не знаю. Полагаю, он — мёртв… Ну, а это, — он коснулся рукой металла на своём лице, — это я честно заслужил в бою…
Они стали спускаться вниз по бесчисленным ступеням, а в памяти Юстэса тревожным набатом гудели строки: «…копытами коней своих он истопчет все улицы твои, народ твой побьет мечом и памятники могущества твоего повергнет на землю… и разграбят богатства твои…и камни твои и дерева твои, и землю твою бросят в воду. И прекращу шум песней твоих, и звук цитр твоих уже не будет слышен…»
Задача маленького отряда была проста: незаметно подобраться поближе к линии укреплений противника, захватить пленного и благополучно вернуться домой. Только и всего.
Советник рассказал, что несколько ночей кряду уже посылали на разведку летунцов — специально натасканных говорящих летучих мышей. Маленькие помощники произвели рекогносцировку расположения ближайших сил неприятеля, и теперь отряд диверсантов двигался, имея перед собой четко поставленную задачу: к северо-востоку от Дубовой рощи расположился лагерь переверзей. Хорошо обученный воин-пехотинец играючись справился бы с дюжиной этих вояк. К тому же, будучи слабыми физически, переверзи не отличались и особым умом. Но в то же время эти люди-звери были очень опасны, когда нападали всем скопом. Именно их, кстати, видели во время вылазки к реке Гилленхарт и его товарищи.
— На кой ляд нам эти убогие?.. — поинтересовался один из разведчиков. — От любого из них толку меньше, чем от крысы! А уж вонючие они какие!..
— Эти нелюди не всполошатся, даже если обнаружат в своих рядах недостачу… Это первое. Второе: утащить переверзя легче, нежели хоромона, к примеру. Конечно, если кто-то хочет стать героем — может пойти и поохотиться на людоедов! — сухо отвечал Нордид.
Выступили, едва только ночное покрывало слегка посветлело.
— Когда появится солнце, эти твари станут вялыми. Свет они плохо переносят, хотя и ведут дневной образ жизни. Переверзи охотно бы разбойничали ночами, да только другие дети Тьмы — побольше и пострашнее — не любят их за подлый и мерзкий характер, вот и приходится им приспосабливаться … Большинство стаи непременно уляжется спать, другие станут их караулить — на это у них ума хватает. А самые глупые и отважные отправятся на охоту: аппетит у переверзей отменный — жрут даже падаль. Коренья, ягоды, мелкие зверюшки, птица — все сойдет… Вот тут-то мы и подкараулим какого-нибудь самого беспечного… — объяснил советник.
Всё вышло так, как он и предсказывал. Охотники, правда, допустили оплошность: пойманный вонял так отвратительно, что они слегка замешкались, когда затыкали ему пасть, и тварь успела издать короткий пронзительный вопль. Получив по маковке, переверзь утих, брякнулся оземь и старательно притворился мёртвым. Запихав пленного в мешок, люди общими усилиями перекинули добычу через седло одной из лошадей — животное отчаянно ржало и шарахалось от неприятной ноши. Желающих добровольно ехать вместе с вонючкой не нашлось, и тогда кинули жребий. Выпало Юстэсу.
— Нет! — отказался юноша. — Хоть убейте! Лучше я побегу следом!