При этих словах толпа любопытствующих откачнулась назад, и по её рядам пробежал быстрый испуганный шепоток. Юстэс благоразумно промолчал, понимая, что ни к чему обнаруживать своё знакомство с колдуном. Желающих нести в Храм страшную находку не нашлось, и Ворчун послал за жрецами. Люди в белых одеждах возникли в воротах казармы на удивление быстро. За ними виднелся крылан — громадный, осёдланный точно лошадь, зверь рыл когтями землю и недовольно поводил огромной, в бронзовой чешуе головой. Его кожистые крылья вяло повисли вдоль туловища, глаза смотрели недобро, из ноздрей курился лёгкий дымок. В обычные дни вокруг крылана непременно собралась бы толпа ребятишек — зверюга только с виду казался злым, на деле характер у него был как у котёнка, — теперь же, лишенный привычного внимания, он хандрил и скучал. Заметив лошадей у коновязи, крылан громко зашипел, — животные забеспокоились. Крылан растянул безгубый рот в улыбке: хоть какое-то развлечение!
Жрецы молча уложили голову в принесённый с собою ларец и удалились. Завидев хозяев, крылан перестал шипеть и услужливо подставил спину, преданно виляя длинным хвостом с шипами на конце. Спустя минуту, огромная тень скользнула по земле — крылан и его повелители взлетели в воздух. Сделав разворот, зверь лёг на крыло и направился к острому шпилю Храма.
* * *
Пленного переверзя доставили в королевскую темницу.
— Кто займется им?.. — вопрос Королевы к членам Совета не был праздным. То, для чего и нужен-то был пленник, в мирные времена каралось смертью.
— Тот, для кого общение с Тьмой пройдет … — Абигайл замялся в поисках нужного слова. — Тот, на ком это никак не отразится.
— Таких не бывает, — возразила Королева.
— Если жрецы отказываются, значит, это должен быть кто-то из Светлых. Или кто-то один из нас! — заявил советник, чьё лицо наполовину прикрывала железная пластина.
— Вэллария исчезла, Мирта ослепла. Рутан — единственный, на кого мы можем рассчитывать в борьбе с кознями Тёмных. Я бы не хотела потерять последнего мага.
— Кстати, об исчезновении Вэлларии, — вступил в разговор человек в одежде жреца. — Голова, которую мы обнаружили у одного из воинов, поведала немногое — она была уже почти мертва, когда попала в наши руки. Так вот, убить Тезариуса мог только равный ему по силе! Наверняка, это была она, больше некому!
— Это хорошо или плохо? — нетерпеливо переспросила Чара.
— Мы не знаем… — уклончиво отвечал жрец. — Рот головы был распечатан… Куда делся дух Тезариуса? Был ли он уничтожен или захвачен? Успел ли вселиться в кого-нибудь?.. Исчезновение Вэлларии очень беспокоит нас — что, если дух Тезариуса вселился в неё?..
— Что сказал воин, который принес эту дрянь в Город? — спросила она у советника.
— Он говорит, что не трогал голову…
— Ладно, если нам суждено видеть свет Солнца, мы ещё разберемся с наследством чернодела… Теперь же я хочу знать: кто перевоплотится в переверзя, дабы мы могли узнать точно, с чем имеем дело?..
Воцарилась тишина. Собравшиеся на совет были далеко не робкого десятка, готовые пожертвовать собою во имя спасения расы, но никто из них не решался на то, что предстояло сделать. Даже теперь, когда каждый день мог оказаться последним. Королева понимала, что она не вправе приказывать, и тоже молчала, рассматривая своих приверженцев, словно впервые их увидела.
Вот Абигайл… Вздорный старик, нетерпимый к чужому мнению, когда оно не совпадает с его собственным, но крепкий, сильный духом. В молодости участвовал во многих боевых походах и не раз, рискуя жизнью, спасал целые города… Одна лишь у него слабость: ненавидит Вальгессту. Ему она могла приказать, и он бы подчинился, но старику уготована иная миссия … Ратибор… Лучший воин из всех, о его храбрости и смекалке ходят легенды. Выглядит молодо, а на самом деле лет ему ого-го сколько! — участвовал еще в походе Короля Игнация. Потом ему довелось попасть в перекат, и время для него остановилось… Его она тоже не может потерять — когда начнется штурм Города, он один будет стоить нескольких дружин… Игглиз — умный, великодушный, преданный. Если им всем суждено выжить, он непременно станет Светлым Магом — у него много необычных задатков. Пожалуй, он справился бы с тем, что предстоит, лучше других, но если с ним случится перевоплощение до конца, Тьма получит очень могущественного воина. И потому она не может доверить ему это… Светогор… Нет, не подойдёт. Он слишком сильно ненавидит Тёмных. Он просто не сможет… Они лишь впустую растратят силы и время… Боги! Зачем вообще всё это случилось? Почему они вечно сражаются с кем-то?! Сколько она себя помнит — не было ни одного по-настоящему мирного дня… А ведь изначальное предназначение Людей — творить и созидать… Как там было сказано в древней книге: «Плодитесь и размножайтесь…» Возводите храмы и города, возделывайте нивы, растите детей… Почему же нам этого мало? Почему мы вечно хотим большего, но стоит нам выйти за рамки предназначения, как мы тут же проливаем кровь — свою и чужую? Может, мы все прокляты?..
Вперед шагнул советник, чьё лицо наполовину скрывало железо.
— Я уже сталкивался с черной магией, — сказал он. — Потому, попробую ещё раз.
— Нордид?! — удивилась Королева. Она не ожидала подобного. — Искренен ли ты в своем решении? Или хочешь поквитаться со мной за смерть отца?
— Не сейчас… — отвечал доброволец, приподнимая железную пластину. На Королеву смотрели теперь словно два человека: один — красивый, молодой, дерзкий, второй — изуродованный жуткими шрамами, познавший горечь потерь старец. Только глаза у них были одинаковыми. — Я был признан достойным служить народу и Городу, и выполню свой долг. А потом посмотрим… Может быть, я прощу вас, — взгляд его стал тяжёлым. — Может быть, нет…
Чара невольно отступила и оглянулась, точно ища поддержки, но лица остальных присутствующих оставались бесстрастными.
— Быть посему! — чуть хрипло выговорила она, овладев собою. — Медлить некогда. Сегодня как раз полнолуние.
— Я прошу тебя лишь об одном: если заметишь, что со мною неладно — убей меня.
Нордид и Гилленхарт, которого он срочно отыскал после встречи во Дворце, сидели в том самом маленьком кабачке, где когда-то их познакомил агил.
— Да как же! — в сердцах воскликнул Гилленхарт, которому разговор этот был в тягость.
— Ты мне должен! — напомнил молодой советник. — Я тебе жизнь спас, значит, могу ею распоряжаться! — он намекал на утреннюю стычку с хоромонами. — Пойми: если я перестану быть человеком, ты мне только доброе сделаешь!
— Вдруг я ошибусь? — угрюмо возразил Гилленхарт, с тоскою заглядывая в пустую чарку.
Из-за осадного положения с выпивкой в Городе было туго, вино стоило бешеных денег, и юноша, просадивший за этот вечер в кабаке свое солдатское жалование, подумал о том, что наверное пропьёт всю добычу, захваченную у людоеда, раньше, чем выберется отсюда.
— Не ошибёшься… — усмехнулся Нордид. — Разве что сам станешь Тёмным… Но тебе это не грозит — ты ведь дал Клятву верности, и душа твоя в безопасности. Кстати, — он нахмурился, — голова Тезариуса, она точно была уже распечатана, когда ты её обнаружил?
— Да, — не моргнув глазом, ответил Юстэс.
— Ладно, — задумчиво проговорил советник. — К тебе его дух всё равно бы не смог прилепиться…
Юстэс соврал ради умирающего Певуна, памятуя об участи Ла Маны. Пусть агил окончит дни свои в мире, — зачем ему лишние мучения и позор? Вот если бы жрецы могли спасти его жизнь…
В противоположном от них углу громко засмеялись чему-то. Друзья недовольно покосились на весельчаков. Тьетли… Уж эти-то всегда хорошо устроятся. Вон, стол и теперь ломится от еды и кувшинов с вином! Хитрецы толстопузые… Юстэс откровенно недолюбливал этот маленький народец с тех пор, как его чуть не сгубил Рурус. Один из тьетлей — повыше и пошире остальных — весь вечер пялился на него: «Небось, прикидывает, как надуть!..» — зло подумал юноша, и словно бы невзначай продемонстрировал наглецу свой кинжал. Но нахал продолжал своё — Юстэс нет-нет да и ловил на себе его цепкий, внимательный взгляд.
— Мне пора, — сказал Нордид. — Скоро полночь…
— Как? Уже?! — воскликнул неприятно пораженный сим обстоятельством приятель. — Я не думал, что все так скоро…
— А когда? — с затаенной печалью возразил советник. — Противник сжимает кольцо все туже. Как знать, сколько у нас вообще осталось времени?.. Выпей вот лучше ещё. За мою удачу! — и бросил на стол тяжёлую золотую монету.
Надев шлем, Нордид твердым шагом направился к выходу, и ушел, не оглянувшись.
Оставшись в одиночестве, Юстэс впал в то угрюмое и озлобленное состояние, какое налетает порой на человека, когда винные пары улетучиваются, и минуты мнимого веселья сменяются тягостными раздумьями. Злые, разрозненные думы сменились постепенно сонным оцепененьем, и он уронил отяжелевшую голову на руки. Но тут рядом заскрипел отодвигаемый стул.
— Чего надо? — с вызовом спросил он. Против него уселся тот самый нахальный тьетль.
— Не узнал? — жутко знакомым голосом спросил низкорослый.
Юстэс выпрямился и откинулся на спинку стула. С трудом скрестив руки на груди, он с подозрением уставился на незнакомца.
— Кыш отсюда! — предложил он ему, подумав.
— Слыхал, ты стал героем, — как ни в чем не бывало, продолжал тьетль. — А куда же делся наш капитан?
— Коротышка?! — изумился Гилленхарт, внезапно узнав своего собеседника. Хмель разом слетел с него, и он вдруг почувствовал, что искренне рад видеть рыжего задиру.
— Он самый… — тихо подтвердил тот, многозначительно прикладывая палец к губам.
Поднявшись, он отошёл к столу, где сидели его маленькие приятели, что-то сказал им, и вскоре вернулся с кувшином, где ещё плескалось вино, и тарелкой незатейливой снеди.
— Вот… Сказал своим, что собираюсь выманить у тебя сумку с дорогими каменьями, — усмехнувшись, пояснил он, ставя съестное перед юношей.