— Это Аджаст, младший брат принца… — шепнул ему Жрец. — Пришлось спутать его сетями, чтобы не убежал, — и Абигайл увидел, что руки мальчика неподвижны.
— Вы сделали из меня посмешище! Люди потом будут говорить, что когда весь город сражался, я трусливо отсиживался в Храме вместе с малышней!.. — выкрикнул мальчишка. Его лицо побелело от накопившейся обиды.
— Без сомнения, ты — храбрый парень, — отвечал служитель, — но попадись ты в руки врагам, они легко узнали бы от тебя, что мы прячем здесь… — и он широким жестом обвел притихшую детвору.
— Они бы нипочем не узнали! — запальчиво заявил малец.
— Ты умеешь убивать свои мысли?.. — тихо спросил Жрец.
Мальчишка сконфуженно примолк, сердито посверкивая глазами.
«А из него будет толк!..» — подумал Абигайл.
Когда все были готовы, Жрец и его духовные братья сняли белые плащи и остались в чёрном. Главный неслышно прошептал заклинание, и они очутились вдруг в незнакомом месте… Храм и Город исчезли, вокруг расстилалась мирно дремлющая равнина. Лишь ночной ветерок тревожил серебрящийся под луною ковыль, да кричала где-то ночная птица. Советник поёжился: «Свежо…» Оглянувшись, он заметил на востоке зарево. «Город горит?..» Жрец между тем сотворил Портал — овальное светящееся пятно.
— С его помощью мы окажемся на побережье в устье реки, — объяснил Жрец. — Там ждёт корабль из Заморья. Мы должны успеть, это последний… Другого не будет.
Абигайл понимал, о чём он говорит: они перенесутся не только в пространстве, но и во времени — в те дни, когда корабли из Дальних Земель ещё могли беспрепятственно подбираться к берегам Королевства Людей. Перемещения такого рода всегда были очень опасны — можно запросто заблудиться! — и оставалось надеяться на могущество храмовника.
Один за другим, они прошли через портал. Верховный Жрец шёл первым, за ним два воина и агил — на случай, если по ту сторону окажется кто-нибудь чужой, затем — дети. Абигайл и двое старших служителей замыкали процессию. Советник уже коснулся рукой прозрачного пятна, ощутив, как уплотнился воздух в том месте, где пространство и время были сжаты волей неведомых сил, но что-то тоненько свистнуло — и один из жрецов упал в траву. По его лицу побежала ярко-красная змейка.
— Уходи!.. — приказал ему второй.
Но советник не привык, чтобы ему указывали.
Служитель развел руки в стороны и поднял их вверх — и в то же мгновение вокруг на несколько шагов стало светло, как днём. При этом свете было видно, что из глаза убитого торчит стрела. А ещё они увидели, как из леса — все деревья и кусты в нём стали серо-прозрачными, точно мутное стекло, — приближается конный отряд: светловолосые воины на белых лошадях.
— Вальгесста… — молвил монах. Сделав пассы руками, он что-то прошептал, и трава между ними и преследователями загорелась. В их сторону тут же полетели маленькие светящиеся шарики, но наткнувшись на защитное поле, они взрывались в воздухе и гасли.
— Уходи! — повторил храмовник. — Я не смогу долго держать заграждение, а портал сейчас исчезнет!
— А если защита исчезнет раньше? — возразил советник. — Кто-то должен тогда помешать им пройти!
— Едва исчезнет защитное поле, как ты будешь убит, так что лучше иди сейчас. Ты нужен на той стороне…
Абигайл хотел поспорить, но монах пристально посмотрел на него, и подчиняясь его воле, старый воин шагнул в переход.
Когда он исчез, служитель глубоко вздохнул, глядя на свои ладони:
— Да простят меня Светлые силы! — и начал шептать заклинание.
Древнее и страшное, оно могло быть сказано живущим один только раз, ибо слова эти были настолько ужасны, что убивали и того, кто осмеливался их произнести. Выговаривая их, храмовник чувствовал, как они рвут ему горло, — изо рта потекла кровь, и едва договорив, он упал, бездыханный.
Но та же участь постигла и преследователей. Всех, кроме одного.
Единственный уцелевший всадник привстал на стременах, и пронзительно вскрикнув, послал своего коня в стремительно уменьшающийся портал. Ветер сорвал с его головы накидку, и лунный свет заиграл на длинных золотых волосах. Сделав немыслимый для обычного животного скачок, конь и его повелитель исчезли в светящемся пятне. Еще секунда — и портал погас.
На равнине снова воцарились ночь и тишина.
Здесь был ясный морозный зимний день. Их ждали лодки — узкие, длинные. Корабль — изящный красавец с высокими бортами, предусмотрительно встал на якоре подальше от берега.
— Быстрее, быстрее!.. — торопил детей Жрец. Он и воины помогали ребятишкам рассаживаться в лодки.
Вот уже несколько челнов скоро понеслись к кораблю. Из портала появился Абигайл.
— Плохо дело!.. — крикнул он остальным.
Схватив за шиворот какого-то замешкавшегося малыша, он буквально швырнул его в лодку. Оставшиеся на берегу дружно заревели.
— Тянули тебя за язык!.. — рассердился Верховный Жрец. Впервые за всё это время он вышел из себя.
Абигайл спохватился и умолк на полуслове. Подхватив еще пару ребятишек, он шагнул в воду — волны отнесли лодку от берега. Усадив малышей на широкую деревянную скамью, он вернулся обратно. Ледяная вода обжигала ноги сквозь кожаные сапоги.
Младший принц с каменным лицом смотрел на корабль. Его пытались отправить в числе первых, но упрямец заявил, что покинет берег только после всех остальных.
— Когда-нибудь я стану королём, — надменно пояснил он. — Будущие подданные не должны видеть во мне труса.
— Чего ждёшь? — прикрикнул на него советник, и, взяв ещё двоих, понёс их в лодку. Второй раз идти было намного тяжелее: каждый шаг давался с огромным трудом, он вспотел, сердце колотилось как бешеное… «Ну-ка, давай!..» — мысленно прикрикнул он сам на себя.
К кораблю понеслись ещё две лодки. Оставалась последняя, — и ещё пятеро детей на берегу, в том числе и Аджаст.
Из портала с гиканьем вырвался златовласый всадник.
— Вэллария!.. — радостно вскричал Абигайл, и тут же осёкся: взрыв копытами песок, белый конь, подчиняясь воле хозяйки, поднялся на дыбы, а потом всей тяжестью обрушился на одного из воинов, стоявших у него на пути.
Дети бросились в воду… Самого маленького волною сбило с ног, и он едва не захлебнулся — принц еле успел вытащить товарища. Абигайл подхватил неудачника и перевалил малыша через борт. Это стоило ему последних сил. Остальные лезли сами — он только поддерживал их… Тяжёлая ледяная волна ударила старика в бок, одежда намокла, делая его неуклюжим и неповоротливым. Один из ребят сорвался в воду — нечеловеческим усилием Абигайл вытащил его наверх и помог забраться в лодку. Взглянув назад, он увидел, что на берегу разыгралось настоящее сражение.
— А-ашш!.. — крикнула Вэллария, нанося одновременно смертельный удар воину, что бросился на нее с мечом, и сбивая конём агила.
Этот странный возглас хлыстом стегнул по волнам, и они опрокинули лодку, что отчалила от берега предпоследней. И женщина снова крикнула, но Верховный Жрец поднял руки, словно закрывая собою остальных и, видимо, у него это получилось, потому что её крик теперь не причинил вреда. Тогда она бросилась на противника, но у того в руках появился длинный жезл, и между ними завязалась борьба, в которой никто не хотел уступать.
— … у-уплыва-ай!.. — донеслось с берега.
Абигайл оттолкнул от себя лодку и решительно шагнул вперёд. И тут он боковым зрением увидел, что на корабле поднимают якорь. Между тем, расстояние между оставшимися лодками и судном было ещё довольно значительным.
— Стойте!.. Приказываю вам, остановитесь!.. — прогремел Абигайл, перекрывая шум волн.
Движение на корабле замедлилось. Советник в отчаянье взглянул на берег, где в причудливом танце кружились на песке белый плащ с цветком Вальгессты и чёрное одеяние Жреца: монах заставил свою соперницу спешиться, но было видно, что она и сильнее и проворнее.
— Уплывайте! — крикнул ему агил. — Я останусь на подмогу!.. — и бросился на берег.
Улучив момент, Вэллария сделала обманное движение и послала в сторону уплывающих разрывной шар.
Она всегда слыла меткой — и прямое попадание убило гребца в последней лодке. Неуправляемое суденышко беспомощно заколыхалось на волнах. Выругавшись, Абигайл отстегнул пояс с оружием, сбросил намокшую накидку, и кинулся к осиротевшей посудине. Агил, оглушённый взрывом, без памяти распростёрся на песке. Тем временем Вэллария коварным приёмом обезоружила Жреца и опрокинула его навзничь. Но прежде, чем меч врага вонзился в его грудь, Жрец успел договорить заклинание, начатое ещё перед схваткой, и между златовласой и лодками возникло наконец защитное поле.
Ах, как кричала она в ярости и как была она страшна!.. Но тщетно металась колдунья по берегу, посылая вслед кораблю проклятия — последний сын Храма Солнца успел защитить плоды своего виноградника!
Внезапно Вэллария остановилась… Её лицо исказила улыбка, больше похожая на судорогу: вытянув вперёд руку, она сказала что-то, подув на пальцы, и ледяной панцирь стремительно покрыл воду, догоняя убегающих, и едва не раздавил в своих тисках отставший челн, но судьба благоволила к беззащитным. Они успели подняться на корабль, и маленький принц, стоя на корме уплывающего корабля, крикнул:
— Я вернусь!!! Я обязательно вернусь — и отомщу тебе за всё!..
… И много лет спустя агил будет помнить этот день словно картину, составленную из мозаичных камешков. Не последовательность мгновений — одно за одним, а отдельные мельчайшие подробности: белый морской песок и шевелящиеся комки бурых водорослей у кромки воды… Искрящиеся сосульки в бороде высокого сурового старика, что упрямо налегал на вёсла, сжав костистые кулаки… Его глаза — тёмные, пронзительные, источающие торжествующее презрение к той, что бесновалась на берегу, — и её взгляд, полный бессильной ненависти… Золотые волосы, так красиво вьющиеся на ветру… Тяжелые, масляно-блестящие волны и низкое-низкое небо цвета грязного снега… Влажный киль перевёрнутой лодки, печально покачивающийся на волнах, выброшенное на берег маленькое тельце… И корабль, уходящий к горизонту…