— Так ли это, колдун? — недоверчиво улыбнулся Гилленхарт.
Вместо ответа Рутан расстегнул ворот своего одеяния: его грудь украшал тонкий длинный шрам.
— Тогда, на корабле, я сумел освободиться от боли и страдания, — сказал он. — Но сколько такого ещё будет в моей вечности?..
Перед глазами Юстэса воочию встала страшная ночь расправы над пленниками на пиратском корабле.
— Это был ты?!
Чародей молча кивнул:
— Дух, заточенный в Тёмной Башне, послал меня. Ты должен был получить этот кинжал. Ключ к переходу.
— Безумный Король? Но почему?! — не веря своим ушам, воскликнул юноша.
— Он и я — когда-то были одним целым… — загадочно ответил Рутан. — Акра уже погибала однажды, — продолжил он. — Тогда Королева сумела отворить портал, и впустила Нигильгов. Они уничтожили всё! Проклятый вызвал тебя, и с помощью Ортила отправил в прошлое. Ты исправил всё, что мог. Город погиб, но жизнь продолжается. И детей спасли — род Человеческий возродится…
— Но… Почему я?
— У Времени — свои законы. Никто из прежних участников этой драмы не смог бы ничего изменить. Только человек Извне…
Юноша хотел продолжить расспросы, но в этот момент агил, до той поры молча стоявший рядом, с нечеловеческой быстротой схватил меч нигильга, лежавший у его ног, и обрушился на чародея!.. Сверкающее лезвие мелькнуло в воздухе быстрее молнии, но пронзило лишь пустоту — там, где только что стоял волшебник: Рутан бесследно исчез.
— Что ты делаешь?!.. — только и успел крикнуть Юстэс, и это были его последние слова: не останавливая движения, агил крутанулся вокруг своей оси, и чужеземный клинок легко отсёк человеку голову.
С минуту постояв над неподвижным, залитым кровью телом своего друга, агил бросил меч и, раскинув руки, вошёл в изливающийся светом портал.
Когда его силуэт расплавился в кипящем свете, из-за дальней колонны выскользнул Коротышка.
— Погоди!.. — пробормотал он, поправляя на плече лямки мехового мешка, и поднимая с пола брошенный меч. — Я те покажу бессмертие!.. — и шмыгнув носом, решительно шагнул вслед за исчезнувшим предателем.
— Нет уж, господин комиссар! Пусть сначала этот прохиндей вернёт мне мой человеческий облик, а тогда делайте с ним, что хотите! — дядя Винки возвышался над письменным столом шефа полиции, точно скала, и грозный вид его не сулил ничего хорошего.
— С тьетлем разбираются Смотрители, — невозмутимо отвечал Шеридан, попыхивая изжёванной сигарой. — Все оказалось гораздо серьёзнее, чем мы предполагали.
— Куда уж серьёзнее! — завопил, теряя самообладание, несчастный оборотень, машинально проведя лапой по заросшей шерстью кабаньей личине. — Они развоплотят его, и я останусь в таком дурацком виде навсегда!
— Ну и что же?.. Тебе ведь не привыкать, Коротышка, — раздался знакомый обоим присутствующим голос. — Или я ошибаюсь? — в кресле, стоящем рядом с окном, оказался Макс Линд. Скрестив руки на груди, он насмешливо смотрел на толстяка.
Взревев от ярости, кабан взрыл задней лапой паркет, и бросился на насмешника, нацелив клыки прямо обидчику в голову. Он несомненно размозжил бы человеку череп, но Линд выставил вперёд руку, на которой сверкнул яркий перстень, и нападавший был вынужден резко остановиться, точно налетел на невидимую преграду.
Тяжело дыша, дядя Винки с ненавистью уставился на журналиста. Его крохотные глазки покраснели от гнева.
— Спокойно, маленький пират… Спокойно! — точно няня ребенку, проговорил неожиданный гость. — Твою беду мы легко поправим, — и сделав изящный пасс рукой, щёлкнул пальцами.
Тотчас, словно по мановению волшебной палочки, звериная шкура сползла с толстяка. Вместе с одеждой… Оставшись в чём мать родила, дядя Винки нисколечко не смутился, и деловито сопя, тут же принялся выбирать из клочков звериной оболочки свои вещи. Тщательно застегнув последнюю пуговку, он оглядел себя в зеркало, и, подобрав трость, неторопливо направился к выходу из кабинета.
— Обождите минуточку, господин Винсент, — попросил Линд.
Толстяк взялся за ручку двери:
— У вас есть ко мне какие-то вопросы? — надменно переспросил он. — В таком случае, обратитесь сначала к моему адвокату.
— В этом нет надобности, — лучезарно улыбнулся журналист. — Поскольку вопрос у меня только один: зачем вы отрубили голову барону Юстесу фон Гилленхарту?..
Комиссар, услышав такое, поперхнулся табачным дымом, и громко надрывно раскашлялся.
— Во-первых, — невозмутимо отвечал дядя Винки, приоткрывая дверь, — он уже был мёртв… А во-вторых, это был не барон, — и с этими словами толстяк удалился.
— А-а… — только и сумел вымолвить комиссар, откашлявшись, и бестолково тыча окурком сигары в сторону захлопнувшейся двери. — А?..
— Да пусть себе уходит, — спокойно отозвался Линд. — Я выяснил то, что хотел.
— Ты — не человек, Даниил, и не умеешь плакать.
— Боги лишили меня этого дара, чародей…
Повелитель Драконов и Рутан Светлый стояли посреди огромной выжженной пустоши, серой от пепла. Бесцветное небо печально глядело на разорённую, безжизненную землю. Тихо завывал ветер, точно боясь спугнуть погребальную тишину, плотным покрывалом укутавшую всё вокруг, и лишь где-то вдали, чуть слышно вздрагивал колокол. Прозрачный хрустальный звук тревожил печальную тишь, и ветер в ответ ему вздувал с земли пыль и пепел, и тут же утихал бессильно и сердито.
— Когда-нибудь здесь снова вырастет трава. Поднимутся сады… Огонь драконов очищает землю, но не лишает её жизни! — быстро и угрюмо проговорил Даниил.
— Я не виню тебя, — возразил Рутан. — Ты поступил правильно. Так, как должен был… С непомерно возросшей мощью Тёмной Башни не справились бы даже нигильги, хотя они-то уж умеют многое.
— Всё так, — подтвердил чернодел. — Но я нарушил обещание, данное ей… — его лицо на мгновение исказила боль.
— Часто приходится жертвовать малым ради чего-то большего, — уклончиво ответил Светлый.
От ног Даниила поползла в земле, постепенно расширяясь, багровая трещина.
— Что ты собираешься сделать?
— Тезариус… — хрипло выдохнул Повелитель Драконов. — Он — всему виной!.. Он пустил рыцаря по ложному следу! Чужеземец должен был убить только Вэлларию!.. Демон ускользнул от расплаты, но я отправлю по его следу неутомимого убийцу — и он уничтожит и его, и …и того, другого. И весь род его! Под самый корень!..
Из пылающей огнем расселины показалась голова дракона.
— Хальгиг!.. — почти нежно позвал его Даниил, точно мать любимое дитя. — Он — самый молодой. И последний… Тёмная Башня, издыхая, уничтожила всех его сородичей, — он хрипло рассмеялся: — Мне теперь некем повелевать!
Хальгиг тем временем полностью выполз наружу. Огромный, прекрасный, страшный…
— Он родился в тот самый день, когда чёрный и белый рыцарь Извне пришли на эту землю, — поглаживая бугристый бок дракона, сказал Даниил. — А теперь скажи мне, Светлый, отчего же не сбылось предсказание?..
Чародей едва заметно улыбнулся.
— Почему не сбылось? Всё вышло так, как было предсказано: уничтожена Башня — сила, грозившая гибелью всему Сущему… Нигильги — эти пожиратели миров — остались ни с чем…
— А наша земля? — запальчиво выкрикнул чернодел. — Сказано было, что спасётся она и род Человеческий вместе с ней, а взамен того… — и он обвёл рукой безжизненную пустыню вокруг..
— Все напророченное — сбылось… — тихо ответил Рутан. И перед мысленным взором его встал далёкий морской берег, где кружились на песке в смертельном танце двое — в белом и чёрном, а поодаль покачивался на волнах корабль. — Всё сбылось, — медленно повторил он. — Поверь мне.
Даниил злобно поглядел на него, но было в глазах чародея нечто такое, что заставило его остыть.
— Ладно… — процедил он сквозь зубы. — Мне теперь уж всё равно… Лети, мой друг!.. — и с силой хлопнул дракона по крупу.
Расправив огромные крылья, Хальгиг медленно поднялся ввысь, застыл на мгновение светлым причудливым облаком, и плавно развернувшись, скользнул к горизонту.
Они долго смотрели ему вслед, пока он не растаял в дали.
— Вот так! — с мрачным удовлетворением сказал Даниил, когда зверь исчез. — Дракону не нужны порталы. Он найдет их, где бы они не спрятались… Найдёт и убьёт!
— Твоя боль ослепляет тебя, — скорбно покачал головою Рутан. — И я ничем не могу помочь. Разве что… — и с этими словами, он набрал в руку горсть пепла, и сжал её в ладони.
Даниил недоуменно и недоверчиво посмотрел на него, не понимая, куда тот клонит.
— Всё живое рано или поздно становиться прахом, — продолжал чародей. — Со временем прах этот мёртвый может превратиться в алмаз… Только природе нужно на это очень много времени. Целые тысячелетия пронесутся над поверхностью земли, прежде, чем в её недрах то, что когда-то цвело и любило, станет крохотной сверкающей каплей… Я же это сделаю для тебя гораздо быстрее.
Он разжал руку: на его ладони лежал маленький драгоценный камень.
— В память о ней… — и чародей протянул алмаз Даниилу. — Пусть подземные гномы выкуют тебе оправу для него.
Вместо ответа Даниил вытащил кинжал, и выковырнул лезвием красный камешек из перстня у себя на пальце. Выброшенный рубин утонул в пыли… На его место Повелитель драконов вставил подаренный алмаз.
…Когда Даниил, прыгнув вниз, исчез в расселине, Рутан подобрал рубин, бережно вытер его и спрятал: кровь дракона — мощный оберег от нечисти.
Потом широкими пассами он тщательно заделал трещину в земле.
Помедлив немного, чародей достал из мешочка, прикреплённого к поясу, несколько маленьких деревянных фигурок. Внимательно рассмотрев каждую, он убрал их обратно. Кроме одной.
— Негоже драконам куролесить в чужих мирах!.. А посему, пошлём-ка мы Стража…
Проговорив заклинание, он сотворил портал и швырнул туда деревянную фигурку: «…Придёт Страж, и явится Дракон — и то будет конец всему…»