Слепую нищенку в Замок привела сердобольная тётка Жоржетта. Та, что вечно привечала и кормила всех окрестных собак и кошек.
— Нет, вы представляете, она просила подаяние прямо на улице! — возмущенно рассказывала тётушка остальным домочадцам. — Это в нашем-то городе!.. Я было подумала, что это — артистка. Ну, из тех, что выступают на Центральной площади, но это всамделишная нищенка!.. Виктор, как мэрия могла такое допустить?!
Папа в ответ сконфуженно пожал плечами, и распорядился отвести старушке комнату рядом с Кухней.
— Надо будет пригласить доктора Сибелиуса, чтобы осмотрел её, — решили тетушки. — Вы согласны, милочка?…
Но слепая старуха, поставив рядом с кроватью свой посох, молча вытянулась на постели, и ничего не ответила. Тетушки попытались её разговорить, потолкавшись вокруг ещё с полчаса, но гостья упорно хранила молчание, и они отступили, оставив её одну, и велев Орфе покормить слепую.
Служанке было некогда — на следующий день начинался долгожданный Карнавал, и оттого всё в доме было вверх дном. Нагрузив поднос разной снедью, она поручила новую гостью заботам Мэрион, которая так кстати попалась ей под руку. Насвистывая, девочка поднялась по ступенькам, ведущим из Кухни, и толкнула ногой дверь в комнату, где поселили нищенку.
— Добрый день, мадам, — вежливо поздоровалась Рио, и поставила поднос на стол.
Старуха не шевельнулась. «Она вообще живая?..» От этой мысли ей стало немного не по себе. Косясь на странную гостью, Мэрион торопливо расставила тарелки и чашки.
Слепая вдруг резко поднялась и села на кровати. Мэрион невольно отшатнулась назад: она узнала её! Это была та самая старуха, что встретилась ей в саду заброшенного дома!..
— Кушайте, пожалуйста… — проговорила Рио, и опрометью бросилась вон.
Что это там говорил Толстяк, точнее, его отец?.. Кажется, он упоминал о какой-то прорицательнице?.. Осторожно повернув ключ, торчавший из двери снаружи, девочка слегка успокоилась: по крайней мере, слепая не выберется из комнаты. Да и вообще, что такого необычного в её появлении? Ведь Лостхед всегда служил приютом для самых странных личностей… Но на душе у неё почему-то было тревожно, и вытащив ключ, она упрятала его в карман.
Позвонив Толстяку, она выяснила, что Папаша Дю как раз дома.
— Чудненько! — обрадовалась Мэрион. — Знаешь ли, я тоже хочу пообедать с вами, — заявила она приятелю. — Мне надо кой о чем потолковать с твоим предком…
— Может, не стоит портить ему пищеварение? — уточнил на всякий случай Дю-младший, которого насторожили людоедские интонации в голосе подружки, но та уже бросила трубку. — Ну, ладно… Видимо, папу спасти не получится…
Оседлав старенький велосипед, Рио мигом оказалась у кондитерской.
Обогнув здание, она подъехала к жилому парадному и утопила пальцем кнопку звонка. Открывать ей не торопились: квартира семейства её приятеля располагалась на втором этаже, и пришлось ждать, пока кто-нибудь из обитателей дома соизволит спуститься вниз. Пританцовывая от нетерпения, она оглядела непривычно пустынную улицу — и чувство необъяснимой тревоги вдруг опять холодной рукой сжало её сердечко: на пересечении улиц девочка заметила странную высокую фигуру в плаще и шляпе… Ей почудилось, что она уже видела её раньше…
Но тут ей открыли, наконец, и она вошла внутрь, тотчас забыв об увиденном.
Служанка проводила Мэрион в гостиную, где она присоединилась к обедавшим. Мадам Дю подозрительно осмотрела девочку с головы до пят: как опытная мать, она предполагала, что внезапное появление подобной персоны в доме может повлечь за собой непредсказуемые последствия, но гостья приняла самый что ни на есть примерный вид, и хозяйка успокоилась.
Готовили в доме кондитера на славу, и Рио даже забыла на время, зачем пришла. Напомнил же ей об этом сам хозяин.
— Малый сказал, что ты хотела меня о чем-то спросить?.. — благодушно пропыхтел он, когда служанка принялась разливать чай.
— О, да! — спохватилась Рио. — Тётя Жоржетта приволокла сегодня … простите, привела к нам одну бабку… гм… то есть, пожилую леди… Хотя на вид она — совсем не леди… — девочка немного замялась под пристальным взглядом мадам Дю. — Это слепая нищенка. Но худо-то не то, что она бедная и грязная, а то, что я видела её раньше! В том самом заброшенном доме, где господин комиссар и мой дядюшка выловили всамделишного тьетля. Ну, то есть они не там его поймали, просто тот дом на деле оказался Дырой… Во-от… И помнится мне, что вы толковали как-то о какой-то предсказательнице…
Выслушав ее, Господин Дю помрачнел.
— Слепая Мирта? — пробормотал он вполголоса. — Маловероятно, конечно… Знаешь, девочка, сдается мне, что твоя тётушка совершила непростительную глупость. Гостеприимство всё-таки должно иметь некие разумные границы!
— Насчет глупостей — мои тётушки большие выдумщицы! — охотно подтвердила Мэрион, и захихикала, но тут же подавилась смешком под укоризненным взглядом мадам Дю.
— Вот что, — решительно заявил кондитер, снимая с шеи обеденную салфетку. — Давай-ка прогуляемся в вашу сторону. Да и Виктора я давненько не видал… Полагаю, он не обидится, если я заявлюсь без приглашения, — последняя фраза была адресована супруге, которая уже собиралась что-то возразить.
— Нет! — заверила его маленькая гостья. — У нас вообще никто приглашений особо не дожидается… Наоборот, вечно заявляется, кто попало! — добавила она простодушно.
Мадам Дю поджала губы, но ничего не сказала. Служанка за её спиной позволила себе слегка улыбнуться: уж в Городе-то всем было известно о простецких нравах, царящих в Замке Лостхед! Недаром приличные слуги там выдерживали не больше недели!
Хозяин и девочка спустились вниз и прошли коридором в служебные помещения. Папаша Дю заглянул на несколько минут к себе в комнату, а когда он снова присоединился к ней, она заметила у него под пиджаком пистолетную кобуру.
«Ого!.. — с уважением подумала она про себя. — А папа-то у Толстяка не промах!..» — до сей поры она считала почтенного кондитера очень мирным существом — кем-то вроде Санта-Клауса.
Они вышли в зал кондитерской, где за столиками и у барной стойки было полно народу. Мэрион невольно засмотрелась на разноцветные витрины, ломившиеся от разнообразных лакомств, какие только можно было себе вообразить в самом сладком сне, и не сразу поняла, что в кондитерской наступила тишина… Умолкли вдруг не только люди, но даже вентиляционные установки, холодильники и кофеварки, — всё на свете замерло, затихло, и замедлило свое движение, словно время растянулось в пространстве до бесконечности…
А потом она увидела, как медленно-медленно отворяется стеклянная дверь — и входит тот самый высокий незнакомец в плаще и шляпе, скрывающей лицо, — он один казался живым в наступившем всеобщем оцепенении…
Дальнейшее она помнила обрывками: побледневшее лицо кондитера, его рука, шарящая под пиджаком, грохот выстрела… И низкий, искажённый голос пришельца, — словно ди-джей, балуясь, прижал пальцем пластинку:
— Мне нужен конь, трактирщик!..
Что-то пролетело мимо неё и упало — ей показалось, что это была выбеленная от времени кость, огромная лошадиная бабка… И тут же на этом месте, ломая мраморный пол, вздыбился громадный чёрный конь: крылатый и огненноглазый. Точно бешеный смерч, пробил он стены на своём пути, направляемый рукою таинственного незнакомца, и исчез вместе с ним, оставив после себя разрушения и хаос…
А потом пронзительно и слаженно завизжали в два голоса, перекрывая всё остальное, мадам Дю и её служанка, радостно завопили поварята, завыли сирены… На тротуар, кроша шинами разбитое витринное стекло влетела машина «скорой помощи», собралась толпа, побежали санитары с носилками… Промелькнуло растерянное лицо Рэга Шеридана…
Кондитер, помятый и растрёпанный, но не утративший великосветского лоска, выудил из-под стола хлопавшую глазами Мэрион, и вытащил её на улицу через пожарный ход.
— Самое интересное сейчас будет у вас дома!.. — крикнул он, задыхаясь от бега.
Услышав такое, Рио вцепилась в его руку, и поскакала так, что не он теперь тащил её по улице, а она его.
— А я?! — завопил им вслед Толстяк Дю.
Парочка приостановилась, подождала, пока он нагонит их, и схватив его за руки с двух сторон, вприпрыжку припустила по улице, вызывая недоумённые взгляды прохожих.
Перерезая дорогу отчаянно звенящим трамваям и экипажам, они мчались в гору по улице, ведущей к Замку. Вслед им неслись проклятия разъярённых водителей и извозчиков. Противно взвизгнули шины и, подрезая бегущих, почти поперёк дороги притормозило длинное серебристое авто. Распахнулась дверца:
— Кажется, нам по пути? — за рулем скалился белоснежной улыбкой Макс Линд.
— Наш пострел везде поспел!.. — огрызнулась Мэрион, но Папаша Дю рванул заднюю дверь, швырнул их с Толстяком на сидение, и проворно плюхнулся сам рядом с водителем.
— Гони, братец!..
Подлетев к Замку, Линд, не сбавляя скорости, направил машину прямо в закрытые ворота. Его пассажиры — все трое — невольно зажмурились, ожидая неминуемого столкновения с железной громадой, но массивные створы вдруг сами по себе с неестественной быстротой раздвинулись в стороны, словно испугавшись внезапного вторжения.
Выскочив из автомобиля, все четверо гурьбой ворвались в парадное.
В Замке шла обычная жизнь.
Тётки играли в гостиной в карты. Из бильярдной доносились звучные удары шаров. Из комнаты в комнату носились озабоченные представительницы прекрасной половины человечества, занятые подготовкой к завтрашнему празднеству; особи другой половины слонялись по углам, курили, читали газеты, самые благоразумные — давно спрятались в садовых беседках, стараясь лишний раз не попадаться своим дамам на глаза.
— Где она? — спросил Папаша Дю.
— За мной! — тоном полководца скомандовала Мэрион, и повела своих компаньонов вниз, к Кухне.
Маленький коридор, ведущий от лестницы к спуску в святая святых Замка, был наполнен густыми восхитительными ароматами свежевыпеченной сдобы, тушёного мяса, специй и еще чего-то вкусного. Дверь, за которой девочка оставила слепую старуху, была закрыта. Мэрион достала ключ и проворно повернула его в замке.