— Что-то я никак не возьму в толк, милейший, — прошамкала тётка Розалия, — когда это всё с вами случилось? И где?.. В загробном мире?
— В параллельном… — ответил за рассказчика Макс Линд.
— Понятно, — удовлетворенно кивнула та. — Сейчас это модно. Все эти россказни…
— Да, — откликнулся дядя Антуан. — Пора уже делать бизнес на путешествиях в параллелье. Если бы, конечно, оно существовало на самом деле.
— Оно — существует! — очень серьёзно возразил журналист. — И кое-кто, вопреки установленным законам, собирается прибрать его к рукам… Кстати, господин Дю, куда вы дели кинжал?
— Я его продал.
— Продали?!
— Да. Отдал его в уплату. Тому, кто помог мне вернуть нормальный человеческий облик.
— И кто же ваш спаситель?… Нет, ну честное слово, трактирщик, я что, клещами должен вытаскивать из вас каждую подробность?
— Один монах… Его звали Фурье. Он был настоятелем в монастыре цистерцианцев. Большого ума человек! Чернокнижник… Слышал, его потом казнили по обвинению инквизиции.
— Нет, — сухо отозвался журналист, делая пометки в своем блокноте. — Он инсценировал собственную смерть, как это делал неоднократно и до и после того… И вполне благополучно дожил до наших с вами дней. Умер он совсем недавно — и только потому, что кто-то отрубил ему голову. Случайно, не знаете, кто бы это мог сделать?
Кондитер потрясенно покачал головой.
— Отец Себастьен?! Я не знал…
В этот миг в гостиную ворвался дядя Винки. Он был в ярости:
— Из моей комнаты пропала очень дорогая вещь! — с ходу заявил он, не обращая внимания на остальных. — Я не потерплю воровства! И требую, чтобы тот, кто это сделал, немедленно вернул её обратно!
— И я даже знаю, что пропало! — перебил его Макс Линд. — Меч нигильга. Дядя Винки сощурился и запыхтел. Не обращая на него внимания, Линд вытащил телефон: — Пора вызывать подкрепление!
— А вы сами-то вообще, что тут ищете? — засучивая рукава, начал приближаться к нему дядюшка. — Чего вы тут всё вынюхиваете?! — было ясно, что задира всерьёз собирается задать взбучку нахальному журналисту.
— Спокойно, Коротышка! — невозмутимо приказал Линд, набирая номер.
Но рассвирепевший толстяк то ли не услышал последних слов, то ли не придал им значения: подлетев к журналисту, он рванул его за грудки и поднял с места. Телефон выпал из рук Линда на пол, вслед за ним посыпались пуговки с рубашки. Ворот сорочки Линда распахнулся и все увидели длинный багровый шрам на его груди.
— Я сказал: спокойно! — прорычал Линд в ответ, и неуловимым движением отправил дядю Винки в нокаут. — Теряешь сноровку, — заметил он тут же совершенно спокойно, и нагнулся поднять телефон.
В этот момент в гостиную вошло несколько человек: доктор Сибелиус, приехавший на «скорой», а с ним комиссар Шеридан, сёстры Амстьен, Дуния с Дедушкой, Мама, Зануда и ещё домочадцы, которые только что узнали о трагедии, случившейся в доме.
Сибелиус тотчас стал осматривать пострадавшего малыша. О Линде на время забыли и он, усевшись в углу, беспрепятственно занялся телефонными разговорами. Дядя Винки — надутый и нахохленный — расхаживал мимо него взад и вперёд, то и дело бросая на обидчика испепеляющие взгляды, и всем своим видом давая понять, что просто так он этого дела не оставит.
— Я ничего не понимаю! — сдался после тщательного осмотра доктор Сибелиус. — Тут даже нет травмы! Это какое-то колдовство!
— Не было ли каких-то особых обстоятельств, связанных с появлением этого ребенка в вашем доме? — спросил Рэг Шеридан.
— Э-э… Ну, его принес Аист… — чуть замявшись, ответил Папа.
— Это понятно, — отмахнулся комиссар, — уж детей, как известно, — либо Аист, либо в капусте… Вам этот аист не показался подозрительным?..
— Нет…
— Он уронил ребёнка в котел с овсянкой! — ябедой квакнула из какого-то угла Мэрион. Все дружно повернулись в её сторону.
— Можно ли взглянуть на этот самый пресловутый котёл? — заинтересовался Шеридан.
— Вообще-то мне ничего неизвестно об этом, — в замешательстве ответил Папа. — А котел… что же, котёл у нас есть. На Кухне… Если хотите, можно посмотреть.
— Да, это было бы интересно! — раздался от входа в гостиную властный голос. Там, никем ранее не замеченные, появились несколько человек в форме Смотрителей. — И мы хотели бы исследовать весь Замок, — продолжал тот, в ком угадывался старший.
— Это обыск? — хором возмутились тётушки.
Вместо ответа, главный из Смотрителей с надменным видом протянул Виктору фон Гилленхарту конверт с массивной сургучной печатью.
— У нас есть разрешение, — пояснил он остальным, покуда хозяин просматривал содержимое письма.
— Именем святой инквизиции? — растерянно перечитал отец вслух, несколько раз пробежав глазами текст послания. — Что это всё значит? — обратился он к Шеридану.
— Дружище, я знаю об этом не больше, чем вы! — отвечал комиссар. — Но только завтра — Карнавал, и активность негативных аномальных сил и существ значительно возросла, как обычно об эту пору. Нам необходимо подстраховаться. Тем более, что в Городе обнаружена действующая и очень сильная Дыра — тот самый заброшенный дом.
— Ладно! — сдался хозяин. — Тогда начнем с Кухни.
Все присутствующие, а набралось их не меньше полусотни, дружно двинулись по переходам вниз. Макс Линд шел одним из последних — и чья-то сильная рука вдруг схватила его и втащила в одну из комнат.
— А теперь выкладывай, наконец, кто ты на самом деле и зачем сюда явился? — и он почувствовал, как в его горло уткнулось что-то неприятно острое.
— Давай, Коротышка, я тебе потом все объясню! — миролюбиво предложил журналист, пытаясь вырваться.
— Нет, сейчас! Или я тебя убью.
— Я всего-навсего ищу одну ведьму… — процедил сквозь зубы Макс Линд. Разговаривать нормально он не мог, поскольку кулак противника, сжимавший нож, сильно упирался ему в челюсть. — Время истекает, а я до сих пор не знаю, кто она…
— Вот именно! — радостно и злобно подтвердил дядя Винки, свободной рукой доставая откуда-то стеклянную колбу песочных часов, где за голубоватым стеклом одиноко порхала одна-единственная светящаяся снежинка. — Время, отведенное Тезариусом, истекает, и я не позволю, чтобы что-то случилось за эти последние мгновенья! Эта история должна закончится! И у неё будет счастливый конец.
— Но ведьма может вызвать дракона — и тогда всё погибнет! — возразил Линд.
— Ведьма — далеко. В своём нарисованном мире, — хищно раздувая ноздри, отвечал дядя Винки. — И не вернется уже сюда! Я о том позаботился!.. А что касаемо дракона — наверняка, он давно мертв. Он не мог выжить без глаз! И тебе это должно быть известно!.. Так что мы немного обождём, — он бросил мельком взгляд на песочные часы, — а потом заживём нормальной, я бы даже сказал, скучной жизнью обычных людей… — и ещё сильнее надавил ножом на горло пленника.
— Коротышка! — в голосе Линда прозвучало неприкрытое отчаянье. — Дракон жив!
— Он не мог выжить! — тоном учителя младших классов наставительно пропыхтел толстяк, перекладывая нож в другую руку, и сжимая горло противника.
— Мог!.. Для этого… ему просто нужно было вселиться в человека… — прохрипел Линд, и закончил шепотом: — И дождаться своего часа…
…Железо одело её тело, и в руке своей она обнаружила меч. А потом откуда-то сверху скользнула крылатая тень, и оседлав огромного зверя, она вознеслась вместе с ним ввысь.
Сонмы мерзких тварей нападали на неё со всех сторон, и не раз казалась — гибель близка! И страх сковывал сердце ледяной коркой…
Но потом она вдруг вспомнила, что находится в нарисованном мире — мире, созданном её собственным «Я», и рассмеялась: ведь она может всё изменить! Как и любой из нас.
А когда вернулась к разорённому Замку, перед ней вновь очутился давешний рыцарь.
— Вот и всё, — сказал он, — ты победила собственных демонов!.. Возвращайся, но помни: тот, кому многое дано, призван нести людям свет! Не засоряй чужие души испражнениями собственной… Заставь себя взглянуть на мир по-другому — глазами Бога! — и ты увидишь, как он прекрасен! И мир станет таким на самом деле, ибо что ты мыслишь — то тебе и даётся…
И она очутилась на Земле.
Лостхед, Долина, Зелёная Чаша — казались теперь сном. Как ни пыталась, Каггла не смогла отыскать даже слабого намёка на их реальное существование. Постепенно она смирилась с этим — и прошлое стало иллюзией. А потом и вовсе стёрлось их памяти.
Летели годы…
Скандальную известность создателя шокирующих полотен, сменило настоящее признание истинного Мастера. Только иногда, просыпаясь по ночам от боли в спине, — ей чудилось иной раз, будто когда-то был там то ли горб, то ли крылья, — она ощущала странное волненье, и хватала кисти — и на холсте выходили удивительные пейзажи: зелёная долина, обрамлённая горами, высокий, красивый замок, старый мост над неведомой рекой, церквушка, венчающая холмы над садами цветущих яблонь… Она рассматривала эти картины и силилась вспомнить, где же видела то, что ожило на них, повинуясь загадочным капризам памяти? И не могла…
…Шумная, возбуждённая толпа гостей и домочадцев спустилась в Кухню. Смотрители достали короткие жезлы и стали обшаривать дюйм за дюймом, водя этими штуковинами. Один из них подошёл совсем близко к очагу — и верхушка жезла затрещала, помигивая беглыми красными огоньками.
Они переглянулись:
— Сильная аномалия!
И тут что-то сильно зашумело — там, где в тёмной выси терялись уходящие вверх цепи котла, и из темноты на людей спикировала целая стая грифонов!.. Сильный порыв неведомо откуда взявшегося ветра наглухо захлопнул входную дверь — и все, находившиеся тут, оказались в смертельной ловушке. «Никто не посмеет нарушить твой покой, дорогая…»
Крики и визг перекрыли стоны и проклятья раненых — двое Смотрителей мгновенно пали, сраженные каменными клювами. Ужасные создания с остервенением накинулись на остальных.