— Как знать!.. — неожиданно подал голос дядя Винки. — Эта история ещё не окончена!
Все дружно повернулись в его сторону.
— Что вы хотите этим сказать? — удивился Линд.
— А то, что вместо Гилленхарта домой возвратился его убийца!..
…Дождь, грязь, холод… Тучи воронья над гнилыми полями… И колокольный звон.
В тот проклятый год окрестные деревни сожрала чума. Господский дом она тоже не пощадила — перед карающей десницей Всевышнего равны и рыцарь, и купец, и простолюдин.
Старый барон фон Гилленхарт, за одну неделю схоронив сыновей и их семьи, начисто лишился рассудка, и целыми днями сидел у огня камина, глядя на яркое, трескучее пламя… Мутные глаза старика прояснялись лишь, когда взгляд его останавливался на золотых локонах маленькой внучки. Но просветление обычно бывало недолгим, и он снова напряженно смотрел на пламя — неотрывно и не мигая, точно ждал чего-то… В разбитые окна дул ветер, по каменному полу нагло шуршали крысы. Тлен и разрушение медленно уничтожали то, что создавалось несколькими поколениями.
Но однажды в замке появился высокий измождённый незнакомец. Его лицо было сильно изуродовано шрамами.
— Мое имя — Юстэс фон Гилленхарт, — сипло заявил он старику. — Я ваш сын.
И старый барон не стал спорить: он собирался умирать, но ему не на кого было оставить маленькую Аньес.
— Её назвали в честь матери… — проскрипел он, представляя девочку «дяде».
Больше в своей жизни старик ничего никому не сказал. Даже про то, что нежданный гость появился из огня камина… А через три дня приходской священник закрыл его глаза.
Люди невзлюбили молодого барона: был он слишком суров, своенравен и неразговорчив. В церковь хаживал редко, а тут ещё поползли слухи о его несметных сокровищах! Молва тут же приписала рыцарю сношение с чёртом. Он же лишь усмехался про себя: настоящий демон жил внутри него, и имя ему было — Тезариус.
Единственной отрадой барону была подросшая племянница. Мнимый дядя любил девушку без памяти и всерьёз подумывал на ней жениться — раз того требовали законы чужого мира, но престарелая нянька, что выходила в своё время всех детей в этом доме, сказала ему:
— Нешто можно жениться на собственной дочери? Или вы, господин мой, забыли, за что вас в своё время выгнали из родительского дома?..
— За что? — чуть не выдал себя вопросом самозванец.
Но нянька не заметила несуразицы, и спокойно объяснила:
— За то, что вы соблазнили жену брата своего!..
И пришлось барону жениться на другой… Был он счастлив в любви или нет? Но только Аньес всегда могла рассчитывать на его защиту и покровительство: «Никто и ничто не потревожит твой покой в этом доме!» — так сказал он ей однажды.
Барон остался верен слову, и спустя много лет, когда муж Аньес был казнён по огульному обвинению в государственной измене, и ей с детьми пришлось бежать, спасаясь от гнева тогдашнего монарха. Презрев мнение государя и церкви, он предоставил убежище опальной семье. Отряд же королевских солдат, посланный за беглянкой, бесследно исчез в лесах, принадлежавших Гилленхартам.
— Кто же всё-таки убил мнимого барона? — спросили дядюшку, когда он окончил свой рассказ.
Дядя Винки пожал плечами:
— Не знаю. Просто искатель приключений… Какой-то молодой задира, из тех, что слонялись от турнира к турниру, от пирушки к пирушке… Я не успел это выяснить, меня отвлекла пропажа его головы.
— Зачем вы покойному-то голову отрубили? — стали возмущаться тётушки.
— Надо было покончить с Тезариусом! — огрызнулся дядя. — Чтобы он больше ни в кого не вселился. По-другому не убить бессмертного… А мнимый барон, как вы понимаете, пройдя через портал, обрёл бессмертие. Потом я запечатал отрубленной голове рот воском и спрятал её в замке, чтобы после избавиться от неё. Но она пропала…
— Кто?
— Голова! — начал сердиться толстяк.
— Но мы же её нашли?! — поправил рассказчика Шеридан.
— То-то и оно! — дядюшка торжествующе вытянул вверх указательный палец. — Голова была распечатана! Следовательно, Тезариус — на свободе!
— Священника тоже вы убили, судя по почерку? — пододвигаясь поближе, ласково спросил комиссар.
— Не-ет! — отпрянул от него дядя Винки. — Нет!
— Убивший священника, охотился за Камнем, — подал голос Макс Линд. — У кого Камень — тот и убийца.
— Кстати, вы — последний, кто видел его живым! — радостно спохватился дядя Винки.
— У меня железное алиби! — улыбнулся журналист.
— Знаем мы ваше алиби! — фыркнул дядя Винки. — И вообще: вы сами-то, кто таков будете?.. А?!
Но журналист нахально пропустил его вопрос мимо ушей.
— То-то я все не мог понять, — радостно воскликнул он, как человек, разрешивший долго мучившую его загадку, — почему мои датчики всё время показывали присутствие пришельцев Извне!.. Ведь в жилах Гилленхартов течет на самом деле кровь агила — существа, отличного от человека… Потомок же настоящего барона здесь только один!
— Интересно узнать, кто? — ледяным голосом спросил Папа.
— К сожалению, дорогой Виктор, не вы… Я, конечно, ни в чем вас не упрекаю, упаси Боже! — отмахнулся Линд. — За давностью лет это уже не имеет значения, предъявлять юридические претензии вам никто не станет, — тут Линд усмехнулся. — А доказывать ваше неземное происхождение, сами понимаете, довольно сложно. Но я позволил себе наглость покопаться в корнях генеалогического древа. Ветвь, ведущая свое начало от Аньес — незаконнорожденной дочери барона-человека, вот истинное продолжение рода!.. И насколько мне известно, здесь присутствует только один человек, имеющий полное право носить сию благородную фамилию, а именно — Каггла фон Гилленхарт.
Повисла неловкая тишина.
Каггла не слышала последних слов нахального журналиста. Пользуясь тем, что домашние и гости заслушались рассказами Коротышки и Папаши Дю, она незаметно покинула гостиную. Длинными переходами горбунья пробралась к гостевым комнатам. Перед дверью, ведущей в покои сестёр Амстьен, она замялась: комната была заперта.
— Эх, сюда бы сейчас Рио! — пробормотала она, вспомнив, как ловко племянница проникла в логово дяди Винки.
Подёргав ручку, она несколько раз безуспешно толкнула дверь плечом. Безрезультатно… Отступив, она торопливо огляделась в поисках чего-нибудь подходящего. Тёмный прямоугольник дверного проема беззвучно раскрылся, и она увидела звёзды в окне напротив.
— Заходи… — прошелестел тихий бесцветный голос.
— Кора?! — вздрогнула от неожиданности горбунья.
На фоне более светлого окна обрисовался силуэт человека. Молча, он качнулся в сторону.
Каггла медлила.
— Не бойся! — в комнате вспыхнул маленький ночник. — Заходи. Я знаю, что тебе нужно.
Глубоко вздохнув, художница перешагнула порог. Кора сидела в кресле. Бледная, усталая, совсем не похожая на прежнюю очаровательную красавицу.
— Я отдам тебе то, что ты ищешь, — тихо сказала она, глядя в пространство. — А ты позволишь мне спокойно исчезнуть отсюда.
— А что я ищу?.. — насторожилась Каггла.
Вместо ответа Кора указала на журнальный столик. Там, на подстилке из мягкой выделанной кожи, лежал невзрачный камень.
— И ещё… — она протянула горбунье фигурку из дерева. — Это Красавчик. Его можно оживить, правда, настоящим человеком он уже не станет. Но будет не хуже, чем был.
— Зачем твоя сестра охотилась за мной? — спросила Каггла.
— Сестра? — едва заметно улыбнулась Кора. — Она была мне матерью. Её звали Кирия.
Каггла ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев. Вытянув вперед руку, она посмотрела на свою кисть: там мерцали голубоватые искорки.
— Да… — кивнула Кора. — Именно это… Дар создавать Порталы… После гибели Акры моя мать долго скиталась, пока не встретила посланника Нигильгов. Он предложил ей выгодную сделку… Когда Кирия явилась в Замок, агил узнал свой собственный украденный голос, и взбесился!.. Это было на руку моей матери: она превратилась в рыцаря, и сразила барона на турнире. Она же выпустила дух Тезариуса — демон и ведьма заключили перемирие. Им нужен был замок, как связующее звено между этим миром и другими мирами. Один хотел власти… Другая… У неё были свои планы. В результате у них ничего не получилось — они не смогли договориться. А заветный дар достался маленькому сыну Аньес: мальчик просто коснулся рук умирающего, когда того привезли домой после злополучного состязания… Дар или проклятье — кто теперь разберёт? — ведь агил заполучил его от демона, вселившегося в него! — но оно переходит в вашем роду по наследству.
Каггла взяла камень и завернула его в замшу.
— Думаю, не мне решать твою судьбу… — сухо сказала она.
— Нет! — улыбка Коры стала ярче. — Именно тебе!.. И ты поможешь: выведешь меня за ворота Замка. Самой мне не вырваться из ловушки — Линд и Смотрители установили защиту.
— Ещё чего! — фыркнула горбунья.
— Иначе ты не узнаешь, как оживить Красавчика…
Каггла растерялась.
— Решай быстрее! — почти грубо сказала Кора. — Если сюда доберутся Смотрители…
Но Каггла продолжала колебаться. Тогда Кора поднялась со своего места и пристально посмотрела ей прямо в глаза:
— Хочешь, чтобы меня живьём сожгли на костре? — жарко выдохнула она. — Хочешь этого?!
— Что ты такое говоришь! — удивлённо пробормотала Каггла. — Мы же цивилизованные люди!
— Эта история — не для людей, — печально покачала головой Кора. — И они — не люди.
…Господин Торокара с раннего утра был в отличнейшем настроении!.. За окном его роскошного гостиничного номера шумел праздничный город — сегодня начинался Карнавал. Но вовсе не это обстоятельство заставило его мычать весёлый мотивчик во время бритья. Просто всё складывалось очень удачно.
«Вовремя подвернулась эта глупая ведьмочка!..» — думал он, намыливая подбородок. «Как нельзя более кстати! Если бы не она, чёрт знает, сколько ещё проторчал бы Дракон в Замке… Ха! Вот уж не думал, что старый ящер окажется таким сентиментальным!.. Отдать глаза какому-то человеческому мальцу, зная, что в этом случае сам он долго не протянет!..»