Промокнув лицо пушистым полотенцем, Торокара придирчиво посмотрел на себя в зеркало.
«Сегодня же скомандую юристам, чтобы нажали на Гилленхарта — пусть подписывает закладную на Замок…»
— Теперь этого уже не нужно, — сказало отражение в зеркале.
— Почему, мой господин? — подобострастно спросил Торокара.
— Замок остался без защиты. Мы и так его возьмём!.. — и отражение рассмеялось. Синхронно с ним засмеялся и Торокара.
— Я потратил много времени! — недовольно сказало зеркало. — С тех пор, как это чудовище, потеряв зенки, умирая, притащилось в Замок и укусило жену тогдашнего хозяина Лостхеда… Сколько же прошло лет? Триста? Четыреста?… Ну, да неважно… Вселившись в ту женщину, он спутал мне все карты, но уж теперь-то будет по-моему!..
— Да, господин Тезариус, — кланяясь, проговорил Торокара. — Да, мой повелитель!
Протянув к зеркалу руку, он положил ладонь на запотевшую поверхность. Отражение сделало то же самое, и когда их пальцы соприкоснулись, оно исчезло.
…Шумная площадь перед Ратушей была запружена народом. Тысячи людей с нетерпением ожидали сигнала к началу празднества.
Сквозь толпу, отчаянно работая локтями, пробирались двое — рыженькая девочка и маленькая горбунья с удивительно синими глазами.
— Но что мы скажем им?.. Что?! — в который раз уже спрашивала девочка. В её голосе звенели слёзы.
— Мы… скажем, что он — вор! — задыхаясь от быстрой ходьбы, говорила горбунья. — Вор и чернодел…
На городских стенах ударили пушки. Полдень.
Музыка, шум, гам… Улыбающиеся лица, воздушные шары, конфетти, гирлянды, цветы — всё сплелось перед глазами девочки в яркий красочный круговорот. Последним усилием Рио раздвинула плотно стоящих людей у самых ступеней Ратуши.
— Опоздали!.. — завопила она: из огромных, белых с позолотой, дверей Ратуши показались мэр, несколько его помощников, ещё какие-то люди, а впереди всех — Торокара.
На груди у него болтался на блестящей цепочке тёмный шарик. Искушённый взгляд разглядел бы в тёмных глубинах этой подвески миниатюрную копию Замка Лостхед. Ещё пару часов назад Замок спокойно стоял на своем месте, пока не явился этот ужасный человек, и щёлкнув пальцами, не пробормотал страшное заклинание. И теперь Замок, и те его обитатели, что оказались в тот момент внутри, стали пленниками Торокары.
Злодей поднял руку, призывая собравшихся к тишине. Повинуясь его чарам, на площади стало тихо, лишь громко ворковали голуби на крышах.
— Не слушайте его!.. — выкрикнула Рио. Но её протест тут же погасила чужая воля, и она онемела.
Со ступеней Ратуши полились медленные тягучие слова древнего заклятия. Разом застыв на месте, люди с трепетом внимали его звукам. Холодное оцепенение обволакивало их души, заставляя сжиматься, замирать и подчиняться власти говорившего. Музыка оркестра захлебнулась на полуслове, и гнетущая тишина подмяла под себя летнее утро. И только невесть откуда появившиеся вороны на деревах зловеще каркали в ответ на падающие в безмолвие тяжёлые слова, точно поддакивая.
Мэрион чувствовала, как гаснут мысли, деревенеют руки и ноги, исчезают цвета, и всё становится серым, и из последних сил вытащила из кармана маленький мешочек. Тот самый, что сестра купила у тьетля ей в подарок. Потянула за шелковый шнурок…
И… ничего не случилось. Вороны продолжали каркать.
Только от башни колокольни отделилась какая-то бесформенная серая тучка. Порхая как бабочка, — вверх-вниз… зигзаг… вниз — вверх… зигзаг… — забавница подлетела прямиком к Ратуше. И все увидели, что это — слон! Только очень круглый и с крылышками.
Весело протрубив, летун заложил крутой вираж и, пролетая над колдуном, уронил здоровенную лепёху. «Бомба» со смачным шлепком угодила точнехонько в голову новоявленному «фюреру».
Облепленный с головы до ног болотного цвета жижей, Торокара сбился, закашлялся… По очнувшейся толпе покатился смех. Вспугнутые вороны разом поднялись в небо и с тревожным клекотом унеслись прочь, бесследно растаяв в голубой выси. А мощная и неудержимая, как цунами, волна смеха, нарастая, захватывала всё новые и новые ряды. Гомерический хохот поднялся над площадью, и наваждение прошло!
Кто смешон — тот не страшен.
— Брат Або… простите, отец Себастьен, нарочно или случайно уничтожил пост Смотрителей Времени, что располагался в Обсерватории. Поэтому, видимо, Кирия и приняла его за Тезариуса. Теперь потребуется несколько лет, чтобы восстановить защиту…
Макс Линд и Каггла медленно шли по Набережной.
— Долина станет местом повышенного внимания… э-э… так называемых потусторонних сил, — говорил журналист. — Она и раньше-то была слабым звеном в цепи обороны Прощённого мира…
— Почему вы нас так называете? — перебила художница.
— В память о Распятом… — ответил Линд.
Каггла бросила взгляд на тёмный шарик, висящий на цепочке, обвитой вокруг её запястья.
— А как же быть с Замком? С моими родными?
Макс Линд остановился. Каггла по инерции ушла немного вперед.
— Если я предложу вам их жизни в обмен на Камень? — тихо спросил он.
Она резко обернулась:
— А я могу вам верить?!
— У вас есть выбор? — жёстко парировал Линд. — Впрочем, конечно, есть. Как у всех… — и вздохнув, добавил чуть мягче: — Я — простой охотник на ведьм, но я знаю того, кто получив эту вещь, вернёт ваших близких.
Помедлив, Каггла открыла свою сумочку:
— Вот! — глядя ему в глаза, протянула она замшевый сверток.
Он взял его и небрежно засунул в карман. Вещь была довольно объёмная, но Каггла заметила, что карман его пиджака нисколько не оттопырился.
— Смотрите! — сказал он ей, вытягивая руку.
На его раскрытой ладони появились большие песочные часы голубого стекла, отделанные серебром. Только вместо песка там порхала одна-единственная искрящаяся снежинка. Она мерцала какое-то время, а потом — исчезла.
— Вот и конец этой истории! — весело сказал он и разбил часы о гранитный парапет. — Мы успели… И знаете, что самое замечательное?
— Что? — машинально переспросила женщина, глядя на сверкающие осколки.
— Ваш выбор!
Закатное солнце огромным красным шаром уходило за тёмные пики леса. От речной воды потянуло прохладой.
— Мне пора, — сказал он просто, будто торопился домой к ужину.
Повинуясь наитию, она провела в воздухе рукой, обрисовав невидимую дугу, и пространство в очерченном овале засветилось зеленым.
— Спасибо! — улыбнулся он. Шагнул в просвет — и исчез.
…Над меловыми скалами, сторожащими берег, парили чайки. Их резкие насмешливые голоса перекрывали порой неумолчный шум прибоя и ветра. Среди нагромождения белых камней внезапно появилось в воздухе зеленоватое свечение, и оттуда возник человек. Но чайкам не было до него никакого дела: людям — землю, птицам — небо…
Подойдя к самому обрыву, человек достал небольшой сверток, немного помедлил, а потом, сильно размахнувшись, швырнул его в пенное кружево кипящих волн.
Глубоко вздохнув, человек окинул взглядом белые скалы: когда-то именно отсюда он пустился в погоню за маленькой неразумной ведьмой, что поддалась на посулы Нигильгов.
С тех пор выросли и уже состарились деревья когда-то сожжённой дотла Долины, ушли в землю и поросли травой развалины погибшего Города, чьё имя сохранили только легенды… И вот он снова здесь. Но кто он теперь: палач, которому нечаянно достались последние слова Великого магистра тамплиеров?.. Бог-неудачник?.. Великое ничтожество, ослеплённое собственной гордыней?.. Или всего лишь забытый чародей из старой сказки? — разве только Повелитель Драконов узнает его по рубиновому кольцу… Прошлое сгорело вместе с тёмной половиной его души в Башне Забвения — и он хотел начать все сначала.
Раскинувшаяся перед ним морская ширь завораживала взгляд игрой цвета. Он застыл на месте, снова и снова изумляясь величию Гения, создавшего такую немыслимую красоту. Ветер дул в лицо, донося мелкие брызги, глаза слепило солнце, а он все стоял и смотрел, и чувствовал как нисходит давно забытое ощущение радости и восторженного благоговения: что бы ни происходило в этом мире — всё правильно, всё — по мере.
Крики чаек вывели его из задумчивости… Он в последний раз окинул взглядом океанскую равнину — вплоть до горизонта, помахал птицам рукой, — линии на его ладони вспыхнули багровым, и развернувшись, зашагал прочь.
…Дракон уносился все дальше и дальше. Тугие прохладные струи встречного ветра омывали его сверкающее тело. Вечерняя земля далеко внизу была тиха и прекрасна: кудрявые рощи, иссиня-чёрные извивы рек, белоснежные шапки гор, подожжённые закатом… Всё дышало покоем — лёгкое затишье перед летней ночью.
На плече Дракона сидела женщина. В её руках белел длинный посох. Она что-то быстро и взволнованно говорила, и ветер уносил её слова.
— Мы успеем добраться раньше, чем силы покинут меня, — терпеливо, видимо, в который уж раз, отвечал ей Дракон. — Да, я-то ослеп, но ты ведь знаешь дорогу… Не-ет, я вовсе не потому сохранил тебе жизнь! У тебя ныне глаза ребенка — и ты не сможешь предсказывать худое!..
— Даниил снова скроет тебя под землей! — горячо возразила женщина. — Ты не увидишь солнца!
Хальгиг лишь улыбнулся в ответ:
— Я тебе так скажу: хочешь солнца — сам стань светом!
P.S.
— А привидение?.. — спросите вы.
Ну, что вам сказать? Признаюсь, оно вообще здесь ни при чём. Так, совершенно посторонний, заблудившийся призрак. Иначе, какой же замок без привидения?..
В оформлении обложки использовано фото Maria Pop «Knight Armor» с https://www.pexels.com/