Леди Миралисса, — жалобно протянул Халлас. — Вы ни словом не обмолвились о Медке. С ним все в порядке?
— Да, опасность миновала, он выживет. Сейчас воин спит, но, боюсь, дальнейший путь он продолжить не сможет. Потребуется две недели, чтобы Медок смог встать с постели, а у нас нет времени, чтобы ждать. Оставим его в замке.
— Куда мы идем, Кли-кли? — спросил я у гоблина, когда Миралисса вышла из зала.
— Сейчас будут хоронить Элла, так что поспеши, Танцующий. И линга не забудь забрать со стола, а то кто-нибудь примет его за крысу и прибьет.
Я сгреб Непобедимого и посадил себе на плечо. Ума не приложу, что мне с ним теперь делать?!
На улице уже полностью стемнело, но ворота замка не были заперты. Только что вернулся отряд воинов, которых мы встретили по пути сюда. С ними было четверо жителей Перекрестка — все, кто успел скрыться в лесу, когда на деревушку напали орки.
Миралисса вывела нас через ворота привела к реке. На той стороне на фоне звездного неба чернильной кляксой высилась Заграба. Возле самой воды был сложен погребальный костер. Кто-то не пожалел на него дров, и они грудой возвышались над землей на два ярда. На самом верху находилось тело Элла, обряженное в шелковую черную рубаху. Рядом с ним лежали его с’каш и лук.
Мы остановились в отдалении, наблюдая, как Миралисса и Эграсса подошли к мертвому товарищу.
— Ну вот и еще один оставил нас, — сказал Алистан Маркауз.
— Двое, милорд, — поправил графа Угорь. — Завтра надо будет предать земле Сурка.
— Боюсь, даже на это у нас не будет времени, мы выходим с рассветом. — Капитан гвардии немного виновато покачал головой.
— Но похороны… — возмутился карлик, однако Алистан Маркауз его перебил:
— О теле Сурка позаботятся, Делер.
К нам подошли Миралисса и Эграсса.
— Спи спокойно, к’лиссанг. Я и Эграсса позаботимся о твоем роде, — произнесла Миралисса и щелкнула пальцами.
Костер занялся сразу. Огонь рыжим конем взметнулся к небу, превратился в дракона, взревел, поглотил дрова и тело мертвого эльфа. Магическое пламя рвалось к звездам, отражалось в воде, выло и ревело, унося душу эльфа в свет. До костра было больше двадцати ярдов, но все мы отступили еще дальше, потому что жар стоял невыносимый.
Внезапно огонь всхлипнул, прогоревший помост, где лежал Элл, рухнул вниз, в разверзнутую пасть жара, и костер выбросил в холодные звезды сноп искр.
Миралисса запела низким грудным голосом песнь, которую поют эльфы над умершим сородичем.
Никто не произнес ни слова, пока от костра не остались мигающие и пышущие жаром угли.
— Вот и все. — Эльфийка сделала несколько пассов руками, и внезапно поднявшийся ветер подхватил с земли угли и пепел Элла, смерчем закрутил их в воздухе, наполняя ночь горячими светлячками, а затем бросил остатки костра в реку.
Та встревоженно зашипела, зафыркала, спокойные воды всколыхнулись, брызнули паром, и вода поглотила то, что совсем недавно было нашим спутником.
— Гм… — после недолгого молчания прогудел Делер. — Хотел бы я, чтобы и меня похоронили так…
— Красиво, — закончил за него Халлас.
— У нас существует поверье, что, когда эльф умирает в бою, на небе загорается новая звезда, — сказал Эграсса. — Глупо, но прекрасно. Элл заслужил свою звезду.
— Как и все, кто был с нами, — ответил Алистан. — Идемте в замок, уже поздно.
А река все так же тихо и лениво несла свои воды, будто не глотала остатки костра несколько минут назад.
— Гаррет, это твое. — Кли-кли ткнул пальцем на мешок с двумя лямками, стоявший возле моей кровати.
На дворе едва рассвело, а отряд уже встал. Нас ждала Заграба, и в животе у меня бродил холодок предчувствия. Хорошего или плохого, я еще сам толком не знал.
— Что в нем? — Я пристегнул арбалет.
— Твои вещи. Одеяло, паек, ну и по мелочи. Я позволил себе переложить все это барахло из твоих седельных сумок, плюс взял из общей кучи…
— Тебя кто просил? — грозно спросил я у него.
— Ой, Гаррет, — отмахнулся Кли-кли. — Не надо никаких благодарностей, я встал намного раньше, чем ты, так что для меня это не составило труда.
— Кли-кли, не притворяйся глупее, чем ты есть. Зачем ты разгрузил сумки?
— Затем, что ты не попрешь их на своей спине. Ведь не лошадь же ты в самом деле! По Заграбе удобнее ходить с мешком. Трапперы и немногие охотники, отваживающиеся заходить в леса, берут именно такие мешки.
— Мм, — осторожно начал я. — Кли-кли, мне показалось, что ты произнес слово «ходить». Я не ошибся?
— Нисколечко, все верно, я сказал «ходить». Лошади остаются в замке.
— Что?!
— Ты, Гаррет, как я вижу, ни разу не бродил по лесу, — хмыкнул Угорь, затягивая узел на своем мешке. — Попробуй поскакать на коне через буреломы, болота и тьма знает что еще. Удовольствие еще то. Мы идем пешком. Как говорит эльфийка, отсюда до Храд Спайна ровно семь пеших переходов. То есть неделя. Вход в могильники находится в Золотом лесу. Если боги будут благосклонны к нам, скоро окажемся там.
Удивительно, но я не хотел расставаться с Пчелкой. За полтора месяца путешествия я уже не представлял, как можно обходиться без собственной лошади. А теперь мне придется сбивать себе ноги и переть на спине тяжеленную ношу.
Я не очень-то верил, что Кли-кли нормально уложил мои вещи, и вывернул содержимое мешка на кровать. С гоблина станется подложить мне в вещи с пяток тяжеленных булыжников просто так, по доброте душевной. Булыжников, слава Саготу, не оказалось, зато нашлась куча ненужного и тяжелого.
— Что ты делаешь? — Кли-кли скептически смотрел, как я откладываю лишние вещи.
— Избавляю свою спину от ужасных мучений, — буркнул я, отбрасывая в сторону чугунный котелок.
Следом за котелком полетел набор столовых приборов, подсвечник со свечами, моток веревки, молоток, швейные иглы, две пары сапог, запасная кольчуга и прочая и прочая и прочая. Когда я закончил, мешок значительно полегчал. Теперь я со спокойной душой мог взять его с собой в путешествие, не опасаясь, что переломлюсь в самый неожиданный момент.
— Столько трудов насмарку, — скорбно вздохнул Кли-кли.
— Не тебе его нести, так что не ной, — сказал я, укладывая одеяло.
— Давайте поторапливайтесь. — В дверь заглянул Халлас. — Пора.
— Идем попрощаемся с Медком. — Кли-кли выскользнул за дверь.
По дороге мы наткнулись на Фонарщика. Дикий был бледен, рубец на его лбу выглядел ужасно, но на ногах Мумр стоял крепко.
— Ты как, живой? — участливо спросил у воина Кли-кли.
— Рано хоронишь, шут, — криво усмехнулся Фонарщик и тут же болезненно поморщился, — Я еще намереваюсь вернуться к Одинокому Великану. Вы к Медку?
— Ага, знаешь, где он?
— Да, я только что оттуда. Выходите из башни, через двор, в левую дверь, по лестнице на второй этаж и третья дверь справа.
— Спасибо, если нас будет искать Алистан, скажи ему, что ты нас не видел. Шевели копытами, Гаррет, время уходит!
Мумр посмотрел на меня с жалостью — когда Кли-кли садится кому-нибудь на шею, от него не отвяжешься никакими силами.
Комнату Медка мы нашли без всяких трудностей. За одну ночь воин исхудал так, будто его не кормили целый месяц. Из великана и силача, каким мы все его помнили, он превратился в скелет. Пергаментная кожа, грозясь лопнуть, обтягивала кости, глаза лихорадочно горели, желтые волосы казались выгоревшими на солнце. Не знай я, что на кровати лежит Медок, подумал бы, что передо мной глубокий старик. Шаман орков славно поработал и, если бы не помощь Миралиссы и мага Пограничного королевства, лежать нашему товарищу в могиле рядышком с Сурком.
Увидев нас, он слабо улыбнулся.
— Как ты? — пискнул Кли-кли.
— Паршиво. — Воин усмехнулся. — Умудрился же я попасть под раздачу к этому шаману!
— Не переживай. Главное, что жив остался.
— Спасибо, Гаррет, успокоил, — фыркнул он мне в ответ. — Делер обмолвился, что Сурок и Элл… Это правда?
— Да, — односложно ответил я.
— Что ж, выходит, я действительно легко отделался… Вы уже уходите, как я смотрю.
— Угу. — Кли-кли поспешно кивнул.
— Жаль, что не смогу отправиться с вами, — вздохнул он. — Как не вовремя все это приключилось!
— Ты не переживай и выздоравливай, — засуетился Кли-кли. — Я вот тут тебе принес, поправляйся, в общем.
Кли-кли достал из-под плаща большое спелое яблоко и положил его на стол возле кровати Медка. Потом подумал и присовокупил к нему морковку.
— От чистого сердца.
— Я знаю, Кли-кли, — серьезно кивнул Медок. — Ты хороший парень.
— А то! — заухмылялся гоблин. Затем проказливо оглянулся на меня, наклонился к самому уху воина и что-то ему прошептал.
Медок вытаращил глаза и удивленно посмотрел на гоблина.
— Я не вру, — совершенно серьезно произнес Кли-кли. В глазах шута плясали демоны веселья.
Медок, откуда только силы взялись, оглушительно захохотал:
— Ну ты даешь! Ну… Никто не знает?!
— Не-а, — ухмыльнулся гоблин.
— Вы о чем? — озадаченно спросил я.
— Ни о чем. Мы это так… — ощерился в идиотской улыбке гоблин.
Медок захохотал еще сильнее. М-да… гоблин сегодня в ударе.
— Присмотришь за ним? — Я снял с плеча Непобедимого и усадил на стол рядом с морковкой, которая сразу же заинтересовала линга. — Здесь ему будет намного лучше, чем с нами в лесу.
— Конечно, пускай остается.
— Ну, нам пора, бывай.
— Выздоравливай.
— Эй! — окликнул он, когда мы уже выходили. — Возвращайтесь с победой.
— Обязательно. Обязательно вернемся!
Не знаю отчего, но я почувствовал странную уверенность, что назло всем врагам и судьбе добуду для Ордена этот проклятый Рог.
До границы нас провожал Фер с десятком воинов из тех, что ехали с нами от Кротового замка. Заграба встретила отряд молчанием дремлющего леса, утро для которого наступит лишь через несколько часов.
— Дальше вам придется идти самим, — сказал Фер. — Не знаю, что вам понадобилось в этом лесу, но в любом случае желаю удачи.