— Сейчас, — сказал я и остался сидеть на месте.
— Ты видел, какое у Серого было копье? — спросил карлик.
— То, что забрал Эграсса?
— У нашего эльфа губа не дура, — усмехнулся Делер. — Да, именно это.
— Копье как копье. — Я едва заметно пожал плечами. — Просто немного странное…
— Эх, люди… Вы вечно кичитесь своим превосходством над нами, но во многих вопросах словно дети малые. Странное… — ворчливо протянул Делер. — Под странным ты понимаешь форму или что-то другое?
— Форму, — ответил я, хотя знал, что мой ответ неверен.
— Так я и думал, — вздохнул карлик. — Это не совсем копье, это краста. Им и рубят и колют. Оно довольно редко встречается, особенно в Северных землях. Это придумка Мамбары, страны, что далеко за Султанатом. Но сейчас не о том речь. Никто из вас, людей, не обратил внимания на древко и металл клинка. А Эграсса и я сразу заметили. Да и Халлас небось тоже, хоть и молчит, борода проклятая.
— А что с древком и металлом?
— На древке древние руны. Их едва видно, но это первый язык гномов. Язык времен Великих Грахеля и Чигзана — первого карлика и первого гнома. Не спрашивай, что там написано, я воин, а не Мастер, и смог узнать всего лишь несколько рун. Таким копьецом можно пробиться через любой магический щит.
— Ого!
— Вот тебе и «ого». А что до металла, который пошел на клинок… Когда-то, еще в Эпоху Свершений, его называли Дымчатой сталью. Слышал о такой?
— Нет.
— Что и неудивительно. За время Пурпурных лет мы многое забыли. Секрет сплава утерян, и боюсь, навсегда. А раньше… Раньше гномы и карлики работали сообща. Одни искали руду и создавали сталь, другие придавали ей нужную форму и призывали магию. Рубиновая кровь никогда не сравнится с Дымчатой сталью. Последняя резала все. Неважно, на что падал клинок — на шелковый платок, камень или на самый лучший доспех.
— Сколько же она стоила? — вырвалось у меня.
— Много, — усмехнулся Делер. — Так много, что такой клинок мог позволить себе только король, ну и Серые… Представь, что перед тобой латник первой линии. Тяжелый доспех, башенный щит. Он ничем не хуже черепахи, такого пока мечом прибьешь, семь потов сойдет… А тут ты просто замахиваешься, шарахаешь его по шлему, и клинок из Дымчатой стали разрезает человека, словно нож масло, на две одинаковые половинки. Вместе со шлемом, доспехами и щитом. Вот такие пироги…
— Значит, то, что взял себе эльф, сейчас очень дорого стоит.
Я заработал презрительный взгляд карлика.
— Дорого? Оно бесценно! Подари его королю — и можешь просить герцогство, а также сотню кораблей, летний дворец и еще всего до кучи…
— Жалеешь, что не ты первый его взял? — хмыкнул я.
— Есть немножко, — неохотно признался Делер. — Но только немножко. Ни я, ни Халлас ростом не вышли, чтобы работать крастой. Да и секира мне намного привычнее, чем эта оглобля. Просто вдруг возникла безумная мысль: а вдруг наши мастера, изучив клинок, смогли бы изготовить точно такой же? Ладно, это бесполезный разговор, все равно без гномов у нас ничего не получится.
— Так помиритесь.
— Ты сам-то понял, что сейчас предложил? — фыркнул Делер. — Разбитую на тысячу осколков вазу из низинского фарфора уже невозможно собрать, как и дружбу гномов и карликов.
— Но ты ведь с Халласом дружишь?
— Мы — это особый случай. — Карлик покосился на спящего гнома. — Вылазки в Безлюдные земли… Как я могу доверять напарнику, если он не друг?
М-да, Делер и Халлас — действительно случай особый. Сейчас очень редко можно видеть картину, когда гном и карлик мирно сосуществуют друг с другом. После Пурпурных лет от былой дружбы между родичами не осталось и следа. Исход гномов из Гор карликов в Стальные шахты Исилии, битва на поле Сорна… Ничто теперь не разобьет ненависть, вспыхнувшую между двумя некогда дружественными расами.
Делер подбросил в костер новую порцию дровишек:
— Давай, Гаррет, спать, завтра трудный день, будешь как вареная рыба. Или ты берешь пример с эльфа?
— Где он, кстати говоря?
— Там, недалече.
— Пойду пройдусь, — сказал я, вставая с бревна.
Делер лишь махнул рукой, мол, походи.
Ночь близилась к концу, звезды потускнели, полная луна стала бледнеть. Эграссу я нашел ярдах в двадцати от лагеря. Эльф — темный силуэт на фоне светлого ствола златолиста. Он сидел на земле, положив руки на колени. Его глаза были закрыты.
Под моими ногами зашелестела трава, Эграсса сделал едва уловимое движение, и вот уже на меня смотрит стрела, готов сорваться с тетивы лука. Я замер, предоставляя эльфу возможность меня рассмотреть.
— Что ты здесь делаешь? — неприветливо спросил меня Эграсса, но лук убрал.
— Делер сказал, что ты здесь.
— И что?
Я заколебался. Действительно, «и что»? Какой тьмы я сюда приперся? Желтые глаза внимательно следили за мной.
— Мне тоже жаль, что так случилось с Миралиссой.
Молчание.
— У нее ведь есть дочь?
— Откуда ты знаешь?
— Она мне сказала.
— Сказала… Она очень сильно надеялась на вас, людей… уважала и считала, что вы не так уж плохи, просто сами не знаете об этом… Большинство эльфов так не думают. Ей не следовало покидать дом. Нам никому не следовало этого делать.
— Я…
— Просто достань этот Рог, Гаррет. Просто достань. Докажи и мне, и моим родичам, что Миралисса не ошибалась. Ступай, ты мне мешаешь.
Вот и весь сказ. Кто поймет, что на душе у этих эльфов?
— Гаррет! — окликнул он меня.
— Да?
— Так ты добудешь его?
— Добуду.
— Без сомнений и колебаний?
— Без сомнений и колебаний, — помедлив, ответил я ему.
Его мои слова вроде убедили, во всяком случае, он больше ничего не сказал.
Когда я вернулся к костру, Делер уже спал. Стражу нес Халлас. Услышав меня, гном вскинулся, схватился за мотыгу, но, узнав, неодобрительно плюнул в костер.
— Так и до разрыва сердца можно довести, — пробурчал он.
Я виновато развел руками, завернулся в одеяло и провалился в сон без всяких сновидений.
— Теперь можно не опасаться Первых. — Эльф оперся на свое новое оружие.
— Зато следует опасаться людей Балистана Паргайда, их больше двадцати человек. — Милорд Алистан проверил, хорошо ли выходит меч из ножен.
— И Лафреса, — напомнил Кли-кли. — Она стоит двадцати воинов.
Шут прав: Лафреса опасна, особенно теперь, когда рядом с нами нет Миралиссы.
— Идемте, только тихо, до ворот осталось совсем немного, — предупредил нас темный и двинулся в путь.
Мы шли по роще, где росли одни златолисты. Эти деревья были не чета тем, что мы видели раньше.
Огромные древние стволы больше пятнадцати ярдов в обхвате, кроны деревьев уносились на недосягаемую высоту и, казалось, подпирали само небо. Из земли кое-где торчали оранжевые корни, каждый раза в четыре толще бедра взрослого мужчины. Сквозь золотистые кроны на землю падали копья солнечных лучей, пронизывающие не разошедшуюся с утра туманную дымку. Вот именно такой я представлял Заграбу в своем воображении — величественной и прекрасной.
Тр-рррррр… Тр-рррррр…
— Эк дятел старается, — уважительно крякнул Делер.
— Тихо! — просипел Эграсса, вслушиваясь в лесной шум.
Ветер тихонько шелестел в кронах недовольно ропщущих златолистов, дятел без устали добывал себе пропитание, оглашая лес звонким «тр-рррр». Щебетали пташки, в траве гудели насекомые, лес жил своей жизнью, словно сейчас не начало осени, а середина лета.
— Люди… близко.
Эльф прислонил красту к дереву, натянул на лук новую тетиву и достал из колчана стрелу.
— Я пойду проверю… Если услышите шум, будьте готовы…
— Угорь, иди с ним, — приказал Алистан Маркауз.
— Да, милорд. Гаррет, одолжишь арбалет?
— Уже заряжен. — Я протянул гарракцу оружие и два дополнительных болта.
— Если все в порядке — свистну, — сказал Эграсса.
Эльф и человек скрылись в густых зарослях можжевельника. Довольно долго не было слышно ничего, кроме звуков леса, и все напряженно вслушивались в птичьи трели и шелест ветвей. Наконец до нас долетел приглушенный расстоянием свист.
— Вперед! — скомандовал Алистан Маркауз. — Кли-кли, не путайся под ногами.
— Когда я путался-то? — проворчал Кли-кли, обнажая метательные ножи. — Это Гаррет путается.
Я усмехнулся, но ничего не сказал и взял в руки копье эльфа.
Эграсса и Угорь ждали нас на маленькой тенистой поляне, окруженной кольцом златолистов. У меня даже возникла мысль: а по воле ли природы растут эти деревья? Слишком ровный, слишком идеальный круг они образовали. Казалось, что от всего остального мира это место защищает мощная темно-оранжевая стена древесных стволов. В самом центре поляны находился холм. Высотой он был в пять человеческих ростов. Эдакий прыщ на теле земли.
Возле холма стояли Эграсса и Угорь, а у их ног лежали трое. Люди. Двое из троих — покойники: стрелы эльфа без труда пробили кольчуги воинов Балистана Паргайда. Одному стрела попала прямехонько в сердце, другому, до сих пор сжимающему в руке малый топор, в глаз. Третий человек был жив — он корчился с арбалетным болтом в ноге.
— Кто тут у вас?
— Это мы и пытаемся узнать, милорд, — хмыкнул Угорь и передал мне арбалет. — Первого Эграсса сразу пристрелил, второй схватился за топор и получил в глаз. А третий… решил сбежать, пришлось продырявить ему ногу.
— Кто вы и что здесь делаете?! — резко повернулся к пленному Алистан Маркауз.
Тот только скулил и держался за пробитую ногу.
— Да что вы, милорд, как будто и так не знаете?! — удивился Кли-кли. — Это псы Балистана Паргайда, по рожам же видно!
— Сейчас он все расскажет. — Эльф наступил человеку на раненую ногу, тот взвыл от боли и потерял сознание.
Халлас достал флягу с водой и плеснул человеку в лицо. Никакого эффекта. Пришлось отвесить пару пощечин. Человек вздрогнул и открыл глаза.
— А теперь мы поговорим. — Эльф приставил к груди человека кривой кинжал. — Сколько вас?
— Что? — Человек облизал пересохшие губы.