Объяснение появилось немного погодя, когда из полумрака, разлившегося между двумя факелами, на меня выскочила фигура и схватила вашего покорного слугу за отвороты куртки. Я даже испугаться как следует не успел.
Это был человек. Живой, но вот с головой у него были явные проблемы. Как говорит незабвенный Кли-кли, колпак у парня съехал основательно. Этот тоже был слугой Паргайда. Волосы растрепаны, глаза безумны, челюсть трясется, руки ходят ходуном.
— Ы-ы-ы-ы! Ты-ы-ы-ы! Спас-и-и-и-и! Зло! Там зло! Оно ждет! Ы-ы-ы-ы! Оно схватит меня! — Человек выл и нес полную околесицу.
Я попытался отцепить его руки от своей куртки, но не тут-то было — парень прицепился, словно голодный клещ.
— А-а-а! — завыл он. — Так ты из них?! Ты тоже хочешь моей смерти?! Ы-ы-ы-ы-ы!!!
Он стал подталкивать меня к балкону, я, естественно, принялся сопротивляться. Мы застыли друг перед другом, отчаянно борясь.
Этот спятивший гад выл, как стая облапошенных демонов. Я догадался боднуть его головой в нос. Парень от неожиданности ослабил хватку, я рванулся в сторону, закрутил его и оттолкнул.
Видит Сагот, я и не думал, что так получится, но сумасшедший отшатнулся, сделал несколько шагов назад, замер на самом краю балкона, закачался, пытаясь сохранить равновесие, и с отчаянным криком рухнул вниз.
Послышался удар.
Вот тьма! Один пыряет себя ножом, другой окончательно лишается разума. Какого здесь творится?
Еще пяток шагов, и шепот победным хором взвыл у меня в голове, заставив рухнуть на колени и сжать голову руками. Меня накрыла волна мерзости и вселенского ужаса.
Я услышал не только слова. Здесь было все — видения одно страшнее другого, запах разложившихся трупов, вкус могильных червей на языке, ощущения, словно копаешься в животе у покойника. Голоса требовали, звали к себе и пели песнь, заставляя выть от ужаса и гремящей боли. Все чувства перепутались, но все и вся кричало и жаждало моей смерти, призывало достать нож и всадить себе в горло.
Песнь гремела, звучала и мягкими скользкими пальцами настойчиво теребила разум. С каждым словом, с каждым аккордом пробудившегося шепота все новые и новые ужасы проникали мне в уши, вставали перед глазами, ощущались на языке…
Теперь я понимал, что попал в залы Уснувшего Шепота, но сделать уже ничего не мог. Голоса оказались сильнее меня, и я медленно и неотвратимо сходил с ума. Хотелось сделать несколько шагов и прыгнуть с балкона вниз, или разбить себе голову о стену, или взяться за нож.
Сделать хоть что-нибудь, но прекратить ЭТО! Рука сама, помимо моей воли и едва теплящегося сознания, потянулась к рукояти ножа. Видит Сагот, я пытался бороться, но эта борьба была равносильна попытке прутиком разбить каменную глыбу. Голоса ТРЕБОВАЛИ умереть, и им нельзя было не подчиниться.
Как и в Харьгановой пустоши, Вальдер едва-едва прошептал:
— Помогу!
Голоса взвыли в унисон с льющейся песней и внезапно отдалились на самую границу слышимости. Рука вновь стала послушной.
— Быстрее, Гаррет, я могу подарить тебе лишь минуту! Большее теперь не в моих силах! — сказал мертвый архимаг.
Я, рывком встав на ноги, отскочил назад, туда, где голоса еще не имели надо мной власти. Руки дрожали, но все же я смог быстро выудить из сумки заранее приготовленные хлопковые пробки и запихать их в уши. Бормотание вновь приблизилось и стало почти различимым. Еще десять драгоценных секунд мне понадобилось, чтобы добыть пузырек с жидкостью, которая на пару минут нейтрализует любую враждебную магию. Я сорвал печать зубами и влил содержимое пузырька себе в рот. По языку растеклась горечь, желудок запротестовал и вздрогнул, едва не заставив меня выверяться наизнанку. Пришлось сделать усилие и удержать влитую в себя дрянь.
— Все, больше не могу! — произнес Вальдер, и созданная им плотина, вздрогнув, рухнула.
Голоса вернулись, но сейчас это были всего лишь голоса, говорившие мерзости, не подкрепленные видениями. Горькая жидкость действовала, но надолго ли? Отбросив все сомнения и колебания, я ринулся вперед, надеясь пробежать галерею до того момента, как защитная магия ослабнет настолько, что шепот голосов вновь обретет силу.
— Убей себя! Иди во тьму! Умри! Умри! Умри! Убей! Кровь! Убей! — в бессильной ярости шептали голоса. — Остановись! Подожди! Умри, это так легко!
Я не обращал на шепот внимания и, стиснув зубы, несся вперед и только вперед. Постоянно приходилось перепрыгивать через лежащие на полу кости.
Я наткнулся еще на двух людей Балистана Паргайда, но где же остальные? Почему не видно трупов? Неужели Лафреса и с шепотом смогла справиться?
Голоса почувствовали слабину, придвинулись, зашептали, грозя всеми кошмарами и всей болью мира. Пришлось приложить усилие, чтобы не остановиться и продолжить бег. Горечь на языке постепенно пропадала, и возвращался шепот.
Последние пять ярдов галереи я пролетел тремя огромными прыжками, без всякой защиты от магии. Голоса победно взвыли, впились в мозг, но я уже преодолевал последний ярд, и шепот не успел связать мой разум сетями безумия.
Я попросту вылетел из галереи в зал, и тут же стало тихо. Медальон Кли-кли обжег кожу холодом, и я, так и не успев понять, что же со мной произошло, со всей дури врезался в графа Балистана Паргайда.
Пришлось немного полежать, похватать ртом воздух и дождаться, пока из глаз не исчезнут искры. Столкновение выбило из меня весь воздух и заставило рухнуть на пол. Проклятый Балистан Паргайд, так не вовремя попавшийся мне под ноги!
Его милость, а также один из его воинов замерли, превратившись в статуи. Оба казались вырубленными из мутного льда, да еще изрядно присыпанного инеем.
Я приблизился к ним и осторожно дотронулся до руки. Пальцы обожгло холодом. И вправду лед. Кто-то добренький шутки ради превратил слуг Хозяина в ледяные статуи. Нелепый, но абсолютно заслуженный конец для одного из могущественнейших лордов Валиостра и слуги Хозяина.
Из-за Балистана Паргайда я не сразу обратил внимание на серпантин лестницы, вгрызающейся в пол и ведущей на пятый ярус. Ну что же, очередная веха пути пройдена.
Глава 6Хозяева мрака
Считать ступеньки в Храд Спайне уже вошло у меня в привычку. Отвлекает от мрачных раздумий, знаете ли. Вот только на этот раз счет не очень-то и помогал. На пятьсот семьдесят третьей черные мысли так на меня насели, что я сбился со счета и продолжать уже не стал.
Лафреса все еще опережает меня в гонке за Рогом Радуги, к тому же у нее Ключ, без которого я из дворцов не выберусь. Она безошибочно находит дорогу в лабиринте мертвых залов, да еще и идет словно по улице Смотра, не обращая внимания на притаившуюся угрозу и расплачиваясь за безопасный проход людьми покойного Балистана Паргайда.
Их, по моим подсчетам, осталось не больше двенадцати. Скорей всего меньше. Кто знает, какой дорогой вела свой маленький отряд голубоглазая ведьма и сколько тел осталось мною не замеченными. Вполне вероятно, что служанка Хозяина пробирается дальше совершенно одна.
Первая главная опасность — залы Уснувшего Шепота, предсказанные в путеводном стихе-загадке, — осталась позади, но все только начинается. Как там дальше было в свитке?
Сквозь залы Уснувшего Эха и Мрака,
Минуя слепых сторожей Кайю,
Под взгляд Великанов, сжигающих в пепел,
К гробницам Великих, погибших в бою…
Обнадеживающие строчки, не правда ли? Они попросту заставляют меня изо всех сил бежать вниз, навстречу неожиданностям. Во всяком случае, некоторые любознательные и не в меру сумасшедшие гоблины считают, что бежать следует. Но что возьмешь с королевских дураков?
Проснулся я от кошмара, хотя и не помнил, что за ужасы мне снились. От сна осталась только кинжальная боль в груди и огромная усталость, словно я и не спал вовсе.
Отдых, который я устроил себе на последних витках лестницы, не принес долгожданного облегчения, и в путь я двинулся в весьма подавленном настроении.
Усталость последней недели тяжким грузом давила на плечи и прижимала к земле. Только сейчас я стал понимать, что путешествие по Храд Спайну получилось не таким уж и легким, как казалось мне раньше. Постоянное напряжение, постоянное ожидание опасности сказались на здоровье даже сильнее, чем то расстояние, что я протопал от входа во дворцы до входа на пятый ярус.
Я со стоном встал (каменные ступеньки, увы, не самое удобное место для сна) и размял затекшие руки и ноги. Сотни мелких иголочек принялись бродить по телу, покалывая то здесь, то там. Как ни странно, но это мелкое неудобство взбодрило меня лучше любого другого средства, и на пятом ярусе я оказался в уже вполне бодром расположении духа.
Пятый ярус. Первый зал — и вновь неожиданная смена декораций. Где золото, где изыски, где очарование статуй и радующая глаз красота стен? Все это осталось на третьем и четвертом уровнях подземных дворцов. Здесь же однотонные каменные стены с весьма посредственными рисунками на них и пол с небрежно подогнанными друг к другу разноцветными плитами в два квадратных ярда каждая.
Я обратил внимание на то, что все плиты имеют разную и местами не соответствующую эстетике и вкусу любого приличного художника расцветку. Скорее всего, кто-то выложил с помощью плит большую мозаику, но из-за ее огромных размеров я никак не мог понять, что было изображено на полу. В каждом зале своя мозаика, своя расцветка пола, но из-за скудного света «огонька» рассмотреть общую картину не представлялось возможным.
Вот уж не знаю, почему именно эти залы назвали залами Уснувшего Мрака, по мне так это почетное звание можно смело присуждать любому неосвещенному помещению, начиная с третьего яруса.
Полдня я топал по подземному лабиринту, лишь иногда сверяясь с картами и меняя «огоньки», количество которых неумолимо сокращалось. Я старался не думать о том времени, когда мне придется шляться по подземелью на ощупь.
Здесь оказалось намного прохладнее, чем на верхних ярусах. По сути дела я брел по большим природным пещерами с кое-как обработанными стенами-могилами, полом-мозаикой и сталактитами-сталагмитами, сросшимися между собой и превратившимися в сказочные колонны.