— Не только сегодня, но и завтра. Но не переживай, малыш, у нас для тренировок целое лето, а как придут холода, я наполню бочку и ты продолжишь тренировки дома.
Удар ниже пояса. Чувствую, наставник не отстанет от меня, пока я не отращу жабры и не просижу под водой эти долбаные три минуты. Я обиженно посмотрел на Фора, глубоко вдохнул и нырнул.
Эх, старина Фор! Знал ли тогда мой учитель, что беспрерывное сидение в бочке с водой когда-нибудь спасет мне жизнь?
Вода в Костяных дворцах из-за скудности освещения всегда казалась мне черной. Но стоило только нырнуть, и стало понятно, что прозрачностью она не уступает слезе. «Огонек», прикрученный к левому предплечью полосками, безжалостно вырезанными из брошенной куртки, великолепно освещал колодец, по которому я спускался все ниже и ниже. На глубине четырех ярдов он заканчивался.
В одной из стен круглая нора. Туда. Теперь горизонтальный коридор. Здесь «огонек» уже не требовался, стены излучали бледно-зеленый свет.
Я плыл не суетясь, делая мощные гребки руками и помогая себе ногами. Вперед и только вперед.
Минута.
Круглый лаз неожиданно пошел вверх и кончился. Я со скоростью щуки, покидающей свою нору, вырвался из него и оказался под самым потолком полностью затопленного зала. Вода была настолько прозрачна, а стены сияли так сильно, что пол в девяти ярдах подо мной было видно как на ладони. Вплоть до самой мелкой мраморной плитки, вплоть до изображений на каменных крышках гробов. Все это медленно проплывало подо мной. Стена. Приходится поднырнуть, чтобы через проход попасть в следующий зал.
Две минуты.
Здесь все так же. Темные призраки гробов, статуи у стен. Эльфийская красота. И я точно помню, что на картах ничего подобного нет. Плыву, держась чуть ли не под самым потолком, замечаю новую «нору». В груди постепенно растекается тяжесть, в глазах темнеет. Я и так на пределе. Ныряю в «нору», оставляя залы. Легкие горят огнем, откупориваю пробку пузырька, черная жидкость медленно и тягуче смешивается с водой. Секунду ничего не происходит, и я начинаю паниковать.
Три минуты.
В испуге открываю рот и… дышу. Черная жидкость растворилась в воде, теперь вокруг меня нечто вроде большого пузыря с невидимыми стенками. Водой, свободно проходящей через пузырь, можно вполне сносно дышать. У меня чуть больше минуты.
Плыву с удвоенной силой. Коридор кажется нескончаемым. Развилка. Три направления. В какое из них? Среднее! Прямой путь! Туда, только туда!
Волшебный пузырь лопается, и я едва успеваю запастись воздухом. Вновь впереди тупик, ход вертикально уходит вниз. Три ярда по колодцу, выплываю из раззявленной пасти горгульи. Зал. Из-за тысяч маленьких пузырьков, поднимающихся к потолку, практически ничего не видно.
Минута.
Плыву «на ощупь», но противоположной стены не видно, хоть ты тресни. Пытаюсь опуститься к полу и не могу. Ощущаю, как сотни колючих пузырьков подбрасывают меня вверх. Даже не пробую бороться. На это просто нет времени. Плыву. В груди нарастает боль.
Две минуты.
Я уже шесть минут под водой, но вожделенного выхода нет. Или Посланник соврал, или я ошибся коридором. Стена! Наконец-то. Мечусь из стороны в сторону, как головастик, попавший в кипящий котел. Нет выхода! И нового пузырька с заклятием тоже нет! Судорожными движениями поднимаюсь к самому потолку.
Есть!
Пузырьки веселой толпой устремлялись в рваную щель наверху! Следую за ними, оказываюсь еще в одном колодце, но теперь уже уходящем точнехонько вверх. Там, впереди, мерцает что-то неуловимо прекрасное.
Работаю ногами, в глазах темно, начинаю подумывать, что срочно пора учиться дышать водой или собирать вещички перед дорогой в свет. Серебристое мерцание уже рядом, больше всего это похоже на тонкую пленку, растянувшуюся от стенки до стенки. Пузырьки свободно проходят сквозь нее. Значит, и я смогу.
Касаюсь пленки, по всему телу пляшут иголки… Лечу… и я уже не в узком коридоре, а где-то…
Сижу на берегу огромного подземного озера. А может, и не огромного, но «огонек» не может высветить другого берега. Вдыхаю пьянящий аромат воздуха.
Дрожу. Пока плыл, вода казалась очень теплой, но стоило выползти на берег — и откуда ни возьмись напал такой озноб, что хоть костер разжигай. Рад бы это сделать, да дров нету. Сразу же сбросил с себя всю одежду и вытащил из насквозь промокшей сумки свитер, завернутый в дрокр. Спасибо эльфийской ткани, одежка оказалась сухой, словно и не побывала в воде. Одеваюсь. Сразу полегчало. В довесок к теплому свитеру я ещё попрыгал и подрыгал ногами и руками. После долгого купания это обычно помогает прийти в норму.
Не знаю, как я оказался в озере, не знаю, где оно находится, то ли в пещере, то ли в зале, но Посланник не обманул — это Ярус меж ярусов. Потому что ничего подобного в секторе Героев уж точно нет.
А тьма! Все равно холодно! Выжимаю одежду, но без солнца она будет сохнуть еще Сагот знает сколько времени.
Волшебный фонарик у меня всего лишь один, и его силы уже на исходе. А вокруг темнота, и стоит поторопиться, если, конечно, я не хочу, как крот, тыкаться носом в стены и идти на ощупь. Что случится после того, как погаснет «огонек», я старался не думать и бежал по совершенно прямому коридору, стены которого в свете «огонька» цветом походили на запекшуюся кровь.
В боку давно уже засела тупая игла, и пришлось перейти на шаг. Я устал и очень хотел есть. Два дня вынужденной голодовки и водопой (иначе не назовешь) на берегу пещерного озера (хотя от воды после подводной прогулки меня и так уже мутило) не способствовали покою желудка. За кусок хлеба отдам правый глаз. Или левый.
Наконец настал самый неприятный момент. Вначале свет волшебного фонарика побледнел, расплылся, затем «огонек» неуверенно мигнул и погас. Вновь вспыхнул, испуганно затрепетал, пытаясь разгореться с новой силой, сверкнул. На мгновение озарил коридор на целых двадцать ярдов и теперь уже окончательно угас, подарив мне слепоту. Сейчас я оказался беспомощнее новорожденного котенка.
Я в раздражении отбросил погасшую палочку в сторону. Доигрался. А Фор ведь меня предупреждал. Уж лучше камера в Серых камнях, чем вот так бродить по мраку, ожидая неизвестно от кого неизвестно какой бяки.
Поныв в свое удовольствие, я приложил левую руку к стене и поплелся (именно так, и никак иначе) вперед. Все дальнейшее очень напоминало мне путешествие по тюрьме Хозяина. Тогда я путешествовал точно так же. Держась рукой за стены и таращась в темноту.
Врать не буду, я не знаю, сколько времени прошло. Трижды я отдыхал, один раз пытался дремать, но голодные боли не давали уснуть.
Нога вверх, нога вниз. Держаться стены. Не останавливаться. Идти. О том, что все мои потуги, скорее всего, останутся безнадежными, я старался не думать. Гнал от себя плохие мысли, но они возвращались с новой и новой силой.
Под подошвами сапог раздался едва слышный хруст, и я остановился. Нагнулся, пошарил у себя под ногами. Пальцы нащупали что-то маленькое, с неровными, острыми краями. Кажется, осколки костей. Кто-то, как и я, пытался пройти этим путем, но остался здесь навсегда.
Хруст, хруст. Хруст, хруст.
Этот мерзкий звук начинал меня раздражать. И смущать. Что-то в нем было не так. Я остановился.
Хруст.
Не понял… Это что еще за чудо такое?! Сделал еще несколько шагов, напряженно прислушиваясь.
Хруст. Хруст.
Остановился.
Хруст. Хруст.
Желая проверить свою догадку, я громко выкрикнул:
— Хей!
Ничего. Никакого ответного «хей» или хотя бы «эй-эй-й». Никакого козлом драного эха, как говаривал Дядька, да пребудет он в свете. Правая рука как бы невзначай упала на рукоять ножа. Уже догадываясь, в чем тут дело, я прошел еще немного вперед.
Хруст-хруст.
Остановка и уже привычное: хруст.
Это было не эхо, а чужие шаги.
Кто-то шел следом за мной! Он старался идти в такт моим шагам и останавливался, когда останавливался я. Правда, делал это очень неумело, потому-то я его и услышал. Я весь обратился в слух, но тот, кто находился у меня за спиной, не шевелился и не издавал ни звука.
Прижавшись спиной к стене, я усиленно боролся с паникой. Главное не делать резких движений, кто знает, как мой невидимый попутчик отреагирует на размахивающего ножом человека.
С минуту ничего не происходило, а затем кто-то очень осторожно коснулся моего левого плеча. Коснулся и тут же отпрянул. Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не заорать и не броситься прочь. Снова касание, теперь уже гораздо более уверенное. Я пошевелился, и вновь меня оставили в покое.
— Ступай прочь! — каркнул я не своим голосом.
Нет ответа.
Касание. Я отмахнулся, но тварь оказалась слишком проворной и отскочила, прежде чем я успел ее задеть.
— Ступай прочь! Слышишь?!
Нет ответа. И вдруг:
— Ступай прочь! Слышишь?!
Голос у того, кто стоял в темноте коридора, оказался тоненький, свистящий. Казалось, что существо пробует слова на вкус.
Тычок в грудь.
— Ступай прочь? — спросили у меня.
С этим срочно надо что-то делать. Я зашарил в сумке. Изумруды, изумруды… Полсумки изумрудов за факел! Всю сумку! Наконец пальцы нащупали один из двух стеклянных цилиндриков.
— Слышишь! — Меня ущипнули.
Да как больно! Что дальше? Гаррета попробуют на зуб?
Я закрыл глаза и бросил пузырек с волшебным эликсиром на пол. Бумкнуло, вспыхнуло. Кто-то испуганно взвыл. Остатки эликсира медленно угасали, но я мог различить нескладную, скорчившуюся словно от боли тень. Не раздумывая, я выхватил нож и, размахивая им крест-накрест, бросился вперед. Прежде чем эликсир перестал действовать, а ослепленное создание вновь обрело способность видеть, я трижды ударил гадину ножом.
С каждым моим ударом на том месте, где появлялись раны, разливалось свечение ядовито-зеленого цвета. Со страху, да еще и впопыхах я, по всей вероятности, не задел ни одного жизненно важного органа существа. Оно, шипя и истекая светящейся кровью, оттолкнуло меня от