— Ну, мастер Хонхель, вы же не простой лавочник, вы пошуруйте по своим коробочкам и сундучкам, авось найдете.
— Найду, — согласился Хонхель, понимая, что в этот раз торговаться я не намерен. Или почти не намерен. — Все?
— Можете предложить что-то еще? — вопросом на вопрос ответил я.
Карлик подумал, подперев кулачищем подбородок, затем усмехнулся:
— Есть у меня тут кой-что для таких ценителей, как вы, мастер Гаррет.
Он исчез под столом, загремел замком спрятанного там сундука, покряхтел и вылез с арбалетом в руках. Я, сам того не желая, издал восхищенный вздох, чем повысил цену еще на десяток золотых.
У арбалета оказалась довольно странная конструкция: он был двойным. Первый болт устанавливался в нижнее ложе, второй — в верхнее. Тетива на обоих механизмах натягивалась с помощью короткого рычага. Гладкая отполированная ручка, пара спусковых крючков. Оружие было изящным, черного цвета и гораздо меньше моего. Мечта.
— Вы позволите, мастер Хонхель?
Карлик улыбнулся, протянул мне диковинку и два болта. Вещица оказалась легкой до невозможности. Я вставил болт в специальную прорезь, затем второй, потянул рычаг. Он поддался на удивление свободно. Щелчок — и тяжелые стрелы замерли в ложе. Молодцы карлики, додумались, как облегчить натягивание тетивы!
Я поискал глазами мишень, нашел на дальнем шкафу старый, запылившийся шлем, взглядом попросил у Хонхеля разрешения и, прицелившись, нажал на спуск.
— С предохранителя снимите, мастер, — насмешливо произнес карлик. — И цельтесь через вон ту стрелку, специально ведь сделано.
Щелк! Первый болт ударил в шлем, пробил сталь и застрял в забрале.
Щелк! И второй оказался там же, где и первый.
Пользоваться миниатюрным оружием было очень легко. Я влюбился в этого малыша с первого взгляда.
— Вы посмотрите, какая работа, какая сталь! Никто не сможет создать такое! Сам делал, вот этими вот ручками! — Карлик в подтверждение сунул мне под нос свои лапищи. — И разработка моя. Не буду больше хвалиться, вы, мастер Гаррет, и сами все видите.
Так он мог заливать часами, даже если бы это был не арбалет, а шкура дохлой крысы. Хонхелю главное — продать товар подороже.
— Сколько? — спросил я.
— Триста золотых.
— Сколько?!
За эту цену вполне можно было полностью экипировать десяток рыцарей.
— Триста, беру по-божески. Торговаться не намерен, или берите, или найду другого покупателя.
— А найдете ли, уважаемый Хонхель? За такую-то цену? Проще нанять отряд лучников. Сто пятьдесят.
Карлик покачал головой и пожевал губу. Затем почесал в затылке.
— Лучники вам не нужны. Как постоянному и уважаемому клиенту — двести пятьдесят.
— Двести. Не забывайте, что я беру еще и другой ваш товар.
— Двести пять, — выставил встречное предложение карлик, сжимая и разжимая огромные кулаки.
— Тьма с вами, почтенный, беру! — Торговаться с прижимистым лавочником дальше не было смысла.
— Будем считать? — Карлик с усмешкой достал из-за спины массивные счеты. — Или мастер желает еще чего-нибудь?
— Как насчет заклинаний? То, что я обычно беру.
— Пробирки? А рунную магию не желаете? Мне тут из Исилии привезли очень интересные свитки.
— Нет. Никакой рунной магии. — После того злополучного свитка, посадившего мне на шею Вухджааза и Шдуырука, я до скончания веков потерял доверие к этому виду волшбы.
Гном вскинул брови:
— Какие заклинания?
— А какие у вас есть, мастер Хонхель?
— Это смотря из какого стекла вам нужны магические пробирки.
— Из волшебного.
Волшебное стекло пробирок было создано магами и не разбивалось без желания того, кому принадлежало. То есть я вполне мог прыгать по пузырькам с магическими заклятиями в железных сапогах, и стекло бы выдержало, пока я не захотел бы, чтобы оно разбилось и заклинание сработало.
Волшебное стекло — прекрасный способ обезопасить себя от того, что пробирка с магическим зельем неожиданно разобьется, например, когда вы падаете на живот и давите на нее всем своим весом. Не случится никакого огня или бури, и вас не разметает на тысячи маленьких удивленных кусочков. Поэтому заклинания в пробирках из волшебного стекла стоят на порядок выше, чем в обычных пузырьках.
— Посмотрим, что тут у нас есть, — пробурчал Хонхель, нацепив на красный нос очки со стеклами из горного хрусталя. — Кстати, — простите за болезненное любопытство, но как вы будете расплачиваться?
Этот вопрос самый важный для карликов.
— Наличными, — процедил я сквозь зубы и поставил на стол тяжелую сумку. — Здесь сотня.
Карлик даже не посмотрел на деньги, а это, надо сказать, редкий случай.
— Мастер Гаррет, я вас давно знаю, вы хороший клиент, чего уж тут скрывать, но даже вам я не собираюсь отпускать товар в долг. А то, что вы набрали у меня, уже тянет на четыре сотни. У вас не хватает, согласитесь?
— Вы правы.
Я не собирался спорить с карликом. На такое способны только гномы и драконы.
— Вам заплатят, мастер Хонхель.
— Позвольте полюбопытствовать, кто мне заплатит, если вы, мастер Гаррет, вдруг не вернетесь со своей опасной прогулки?
— Он заплатит. — Я небрежно толкнул в сторону карлика кольцо.
Хонхель осторожно взял его пальцами левой руки, поднес к глазу и внимательно рассмотрел.
— Просто придете во дворец и скажете, что от меня. Заодно и перстень вернете.
— Гм, гм. Хорошо. Впервые даю в долг. — Карлик бережно убрал золотой ободок во внутренний карман жилетки. — Так на чем мы остановились, уважаемый? А! На заклинаниях. Давайте посмотрим, что может предложить мастеру бедный лавочник.
Глава 9Конюшня Старка
Проклятье! За два предыдущих месяца я уже успел привыкнуть к пустым улицам и тишине. Но эта ночь была особенной. Через пару минут пробьет двенадцать, а по всему городу еще бродят некоторые неугомонившиеся личности, во все луженое горло вопящие песни, от которых за лигу несет дешевым вином.
Праздник по поводу изгнания тварей Тьмы из Авендума продолжается.
По счастью, возле старой конюшни Старка в Портовом городе празднующих не было. Даже одурманенные винными парами пьяницы не стремились на темную улочку, где стоят самые бедные и ветхие городские дома. Здесь жило всякое отребье, и по утрам на обочинах частенько находили покойников.
Впрочем, и в дневное время неместным лучше было сюда не лезть. Как вы поняли, район возле конюшни Старка пользовался дурной славой, тем более что прямо под боком была стена, за которой находилась Запретная территория.
Я стоял во тьме, возле давным-давно заброшенной конюшни. От старости ее стены покосились, и со стороны могло показаться, что древнее здание вот-вот упадет и придавит тех, кто на свою беду окажется поблизости.
В этом месте властвовали запустение и тишина. Здесь старались не попадаться на глаза существам, способным перерезать горло за пару медяков или вовсе ради забавы. Их давно уже перестали называть людьми, и они были намного опасней стаи голодных гхолов.
Самое мерзкое, что все эти твари могли бы быть нормальными людьми, но, скатившись в самый низ, превратились в вечно голодных, коварных и беспринципных убийц. Не по своему желанию, а потому, что это — единственный шанс выжить среди трущоб Портового города. Района, который, как и Закрытая территория, не терпел чужаков.
Ни король, ни маги, ни городская стража, ни совет Авендума, ни жрецы даже не думали что-то исправлять в этой ситуации, закрывая глаза на пока маленькую гноящуюся язвочку города и, видимо, руководствуясь принципом: «Если лично нам не мешает, то потерпит еще немножко».
«Немножко» длилось уже не одну сотню лет. И, поскольку все наплевали на это место и живущих здесь людей, местные жители, в свою очередь, харкнули на всех и превратились в опасных зверей в человеческом обличье.
Я взглянул прямо перед собой, где в нескольких десятках ярдов от старых тополей находилась стена — ослепительно-белое пятно в ночной мгле. С виду в ней не было абсолютно ничего волшебного. Такие стены окружают дома во всех районах города. Только на этой были коряво и неграмотно нацарапаны мерзости и непристойности. Ясное дело, жители конюшни Старка постарались выразить свои познания в литературе и живописи. И, если честно, у них это не слишком получилось.
Высота преграды, которую мне предстоит преодолеть, — два с половиной ярда. Не так уж и много, если подумать. Перелезть через нее совсем несложно. Однако желающих сходить на прогулку на ту сторону вокруг не наблюдалось. Я снова бросил взгляд на созданную Орденом защиту, разделявшую жилые и мертвые районы Авендума. Теперь стена стала желтой — это сгусток тумана накрыл ее белое тело вязкой пеленой.
Туман казался живым, призрачным, загадочным. Он мерцал в свете луны. То тут, то там выпускал осторожные, дрожащие на ветерке усики. Те нежно ощупывали воздух между собой и стеной, пытаясь найти щель и преодолеть этот невысокий, но неприступный барьер. Вот одно из желтых щупалец, сверкая и извиваясь, почти перебралось за препятствие, но, стоило ему коснуться белой поверхности, как между ними вспыхнула крошечная искра. Щупальце испуганно дернулось и, извиваясь, словно раненый червяк, отпрянуло.
Магия стены оказалась сильней. Она не пропускала туман, хоть тот постоянно пытался попасть в единственную не захваченную им часть города.
Это повторялось каждый первый месяц лета. В июне, когда туман только появляется, он молод и силен, поэтому мечется и бьется о стену, вызывая по всему ее периметру холодные голубые вспышки. Но потом штурм прекращается. Лишь изредка такие вот усы-щупальца пытаются найти брешь в белой крепости, но месяц подходит к концу, и желтое марево исчезает до следующего года, чтобы вновь начать безуспешный штурм.
Туман перестал мерцать — сырно-желтая луна домчалась до одинокой гряды облаков, медленно плывущих в ночном небе, и скрылась в них на несколько секунд, укутавшись в мягкую перину. Потом облака проплыли дальше, и ночное светило вновь озарило окрестности конюшни Старка.