Я подошел к разбитому окну. Выглянул наружу. Лицо обдало легким морозным ветерком. Как там говорил архимаг — конечно, если это говорил он, а не мое свихнувшееся воображение:
— Просто прыгай и ни о чем не думай.
Легко сказать! Разбежаться и сигануть, словно цирковой тигр через горящий обруч! Только здесь вместо пламени осколки острого стекла по краям рамы. Впрочем, мне не впервой. Из некоторых навещаемых мною домов богатеев я уходил именно таким способом. Когда на пятки наступает десяток ретивых охранников, только и мечтающих порубить тебя в капусту, не то что через окно, через дымоход сбежишь.
Я убрал кулон — лунного света вполне хватало. Подумав, взял со стола вазу и швырнул на улицу. Она крутанулась в воздухе, и исчезла, так и не ударившись о землю.
— Грызи мою печень демон бездны! — сплюнул я и, разбежавшись, прыгнул в неизвестность.
Мелькнула комната, белая мостовая, лениво плывущая по небу луна, падающие снежинки. Я приземлился на ноги, не удержался, стал заваливаться на бок и сделал перекат через правое плечо.
Морок исчез. Растворился, унесенный ветром времени. Ни снега, ни новых домов с приветливо горящими окнами, ни людей, спешащих по своим делам. Мертвая улица Сонной Кошки. Мертвые дома с мертвыми окнами. И летняя ночь. Значит, я попал куда надо.
Все же Вальдер указал мне правильный выход. Разбираемый любопытством, я оглянулся назад, на жилище судьи. Вернувшись, заглянул через окно в комнату, где только что находился. Стол, выброшенные из вазы цветы, скелет. Дверь. А дальше — темная кишка коридора, уводящая куда-то в мрачные глубины темного здания.
— Пойду-ка отсюда!. — пробормотал я, закидывая арбалет за спину.
В дома больше заходить не буду, а то точно застряну в них на веки вечные. Я огляделся по сторонам и, сверяясь с картой, продолжил путь.
Улица Сонной Кошки ничем не отличалась от Людской. Все то же запустение, все те же тысячи несуществующих глаз, наблюдающих за мной из рваных ран окон. Разве что здесь было поуже да потемней, плюс здания победнее.
Мое быстрое продвижение не мешало держаться тени и полумрака, а также настороженно вслушиваться в тишину ночи и песнь унылого ветерка. Пару раз он доносил до меня скомканные расстоянием звуки детского плача, но они были такими призрачно-далекими, что я постарался не обращать на них внимания.
Шли минуты. По дороге я напоролся на скелет лошади, лежащий поперек улицы. Ее кости, как и останки безымянного мертвеца в нескончаемой комнате с вазой, были раздроблены или, точнее, разгрызены чьими-то зубами. Уж не мой ли это знакомый хохотун-плакальщик? Я аккуратно обошел скелет.
Ветер усилился и тоскливо завыл в мертвых остовах домов.
На улице запахло затхлостью и пылью, словно под кроватью скряги. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Один разок пришлось пролежать в подобном месте битых два часа, дожидаясь, пока невесть откуда нагрянувший хозяин не издал рыкающий храп здорового и довольного жизнью человека.
В одном из домов справа от меня зияла огромная черная дыра, и я поспешно перешел на другую сторону улицы — нечего искушать судьбу, ведь неизвестно, какая образина может там коротать эту ночку.
Впереди вырисовалось непонятное белое пятно в воздухе. Я подкрался к нему довольно близко и стал с интересом изучать. Возле деревянного, порядком развалившегося трактира с вычурной вывеской в форме толстого кота мой путь преградило облако прозрачного серебристо-белого тумана.
Круглое, пушистое, похожее на безобидную овечку, оно зависло прямо посреди улицы, не касаясь краями окружающих домов.
Не знаю отчего, но у меня возникло стойкое впечатление, что это какой-то гигантский разжиревший паук бросил недоделанную паутину. Края субстанции колебались и дрожали, создавая впечатление вялой жизни. Туман нисколько не напоминал июньский туман Авендума — тот был желтым и непроглядно густым, а этот…
Странный какой-то.
Остановившись ярдах в десяти от неожиданной преграды, я решал, что делать дальше. Фор посоветовал мне путешествовать по крышам, но кто знает, выдержат ли они после стольких лет человеческий вес? Попробовать проскочить? Под покровом тени, прижавшись к стене здания? Рискнуть, конечно, можно, но чем мне это грозит?.. А вдруг «облачко» решит приблизиться и проверить, кто залез в его вотчину?
За серебристой марью странной субстанции были видны очертания человеческого силуэта. Судя по росту — какой-то великан, не иначе. Его голова была вровень с крышами одноэтажных зданий.
Судя по всему — впереди виднелась статуя Сагота.
Я уже занес ногу, чтобы подойти к стене и проскочить мимо облачка, когда меня остановил вновь зазвучавший в голове резкий голос:
«Стой! Не двигайся, если тебе дорога жизнь!»
Гаррет — парень послушный, я застыл не хуже пугала на деревенском огороде. Только через несколько томительных ударов сердца до меня стало доходить, что это говорит вновь объявившийся архимаг. Я собрался ответить Вальдеру, что о нем думаю, но он рявкнул раньше:
«Молчи! Ни звука! Эта тварь слепа, но со слухом у нее все в порядке! Говори мысленно, я тебя прекрасно услышу».
«Ты обещал оставить меня в покое!»
«Интересно, где бы ты тогда был? В пасти Ириллы?» — возразил он.
«Не понимаю».
«Это то, на что ты смотришь».
Я вгляделся в облако.
«Об этом порождении Кронк-а-Мора я читал в древнейших фолиантах, когда… — голос помедлил, — когда еще был жив. Ириллы слепы, любят заброшенные места и не любят тех, кто к ним приходит».
«Как же они охотятся? — недоверчиво спросил я. — Слепой охотник — это что-то новенькое».
«Я уже сказал тебе. У них прекрасный слух».
«Думаю, оно бы уже давно схватило меня, если бы все было так, как ты говоришь», — подумал я.
«Не обольщайся. Ирилла услышал тебя ярдов за двести. Он просто все еще ждет, что ты подойдешь к нему».
«Не дождется. Нашел дурака. Придется искать другой путь».
«Как только ты сделаешь шаг назад, он нападет. Надо обмануть его».
«Интересно — как? — фыркнул я, не отрывая настороженного взгляда от безмятежно колышущегося туманного сгустка. — И тебе-то какое дело, если оно меня сожрет?»
Вальдер долго молчал. Я уже было начал подумывать, что он и вовсе не ответит.
«Я вновь получил жизнь после долгого ожидания я забвения. Жизнь, а не серое ничто, из которого нельзя попасть ни во тьму, ни в свет. Пусть я существую в чужом теле, где меня считают незваным гостем, но это лучше, чем ничто. Позволь мне уснуть, я не буду тебе мешать, а может, иногда и смогу помочь. Не прогоняй!..»
«Ладно, по рукам. Пока можешь оставаться. — Я все же пришел к выводу, что помощь архимага может быть полезной. — Но только до тех пор, пока я не покину Запретную территорию. Договорились?»
«Да! Спасибо!»
Если подумать — что такого страшного, если в голове иногда звучит чей-то голос? У многих в Авендуме, особенно у тех, кто находится во втором крыле больницы Десяти мучеников, в башке постоянно живут голоса. И побольше, чем один. Правда, у тех, кто слышит их, с умишком обычно не все в порядке, но покажите мне хотя бы одного нормального в этом безумном мире!
«Так как же мне обмануть этого ушастого слепыша?»
«Попробуй поднять камень и кинуть куда-нибудь подальше от себя. А затем беги».
Замечательный, гениальный план! А я, грешным делом, подумал, что мне действительно посоветуют что-нибудь дельное. Хотя можно попробовать. Если побежать быстро, то вскоре я окажусь возле статуи Сагота, а Фор говорил, что там абсолютно безопасно и никакая тварь не посмеет меня тронуть.
Я поднял с земли мелкий круглый камешек и швырнул его в ближайшее от тумана окно. Он влетел во мрак, стукнул о стенку, и мышеловка захлопнулось. Облако, словно сорвавшаяся с эльфийского лука стрела, метнулось на неожиданный звук и скрылось внутри дома, а я бегом пролетел опасный участок, уголком зрения замечая, что моя уловка не очень удалась — белый сгусток, теперь напоминающий червя, отродясь не видавшего солнца, стремительно вытекал обратно на ночную улицу.
И он явно решил поиграть в догонялки с моей испуганной и сосредоточенной на отчаянном галопе персоной. Я прибавил ходу, благо до Сагота оставалось всего ничего.
«Быстрее!» — совсем не под руку посоветовал Вальдер.
Мог бы и помолчать! Я и так выжимал предельную скорость.
Упав возле гранитного постамента, я увидел, как несущийся на меня червь, озверевший от голода, точно гхол, издал мелодичный хрустальный звон и разлетелся на тысячу маленьких клочков, багровым огнем сгорающих в воздухе.
Что же, учитель Фор, ты, как всегда, оказался прав. Статуя Сагота — действительно безопасное место.
— Слушай, маг! Ты можешь пока торчать в моей голове, но не надо говорить под руку! Прекрати болтать, если только мне не угрожает опасность! Заткнись или убирайся! — зло просипел я.
Архимаг вежливо промолчал..
Я встал с земли, отряхнул куртку и штаны от пыли и мелкого мусора, развернулся, чтобы наконец-то увидеть лицо своего бога.
И задохнулся от изумления.
Неизвестный мастер хорошо постарался, создавая покровителя воров. Сагот сидел на гранитной тумбе, скрестив обутые в башмаки ноги. Он выглядел чуть-чуть усталым, словно путник после долгого и наконец-то завершившегося путешествия. У него были изящные руки с тонкими пальцами — они казались слишком молодыми для сорокалетнего мужчины.
Острый нос, высокий лоб, легкая небритость, лукавые глаза и улыбка, одновременно подходящая и для умудренного опытом старика и для озорного мальчишки.
Я видел этого человека раньше. И даже заплатил золотой за его нелепый совет.
Передо мной сидел тот самый нищий из Собора с пустого постамента.
Я слышал среди ночного братства несколько легенд о том, что Сагот якобы иногда любит побродить по земле и поговорить с теми, кто взывает к нему в трудные минуты. Помочь им, посоветовать, наказать или разыграть. Но я никогда не думал, что со мной когда-нибудь случится нечто подобное.