— Я на минутку, — отмахнулся я и выскочил на улицу.
Арнх, Кот и Горлопан с интересом наблюдали за оригинальным состязанием между Угрем и одним маленьким и очень хорошо мне знакомым субъектом. К вящему неудовольствию хозяина таверны, состязание состояло в том, чтобы за как можно более короткий промежуток времени подбить как можно больше бегающих по двору кур. Штук пятнадцать куриных трупиков уже застыли комками перьев тут и там на песке.
Угорь стрелял из склота, взятого у Маркауза. Кли-кли — а это был именно он, я его физиономию теперь и с закрытыми глазами узнаю — лупил по курицам из моего арбалета.
— Развлекаешься? — спросил я у гоблина.
— Доброе утро, Гаррет, — сказал мне в ответ Кли-кли и метким выстрелом подстрелил очередную несчастную птичку. — Десять — шесть. Я выиграл!
Это он сказал уже Угрю, и тот согласно кивнул, даже не помышляя спорить.
— Спасибо, что разрешил воспользоваться арбалетом. — Шут протянул мне оружие.
— Не помню, чтобы я тебе разрешал.
— Да не придирайся ты к словам, — поморщился гоблин. — Я целую ночь скакал на коне, всю задницу себе стер, пока вас догнал! Должен же я был хоть немножечко расслабиться!
— И зачем, позволь спросить, ты приехал?
— Мне показалось или я расслышал в твоем голосе недовольство? — Шут внимательно посмотрел мне в глаза. — А приехал я для того, чтобы передать Миралиссе одну штучку, которой у короля не было в тот момент, когда вы уезжали.
— Так это мы по твоей милости никуда не спешим? — хмыкнул немногословный гарракец.
— Вообще-то, — сказал гоблин, отметая все возможные возражения, — остальной путь я проделаю в вашей компании.
— В качестве шута? Вот еще! — фыркнул Горлопан.
Он вместе с Котом подошел к нам, пока Арнх занимался тем, что выдергивал из трупиков птиц болты и разбирался с огорченным хозяином «Золотой курицы».
— Разве ты видишь на мне колпак? — Кли-кли демонстративно ткнул пальцем себе на голову.
Ни шутовского колпака с бубенцами, ни трико на гоблине не было. Обычная дорожная одежка и плащ на плечах.
— Я отправляюсь с вами не как шут, а как проводник. То место, куда мы направляемся, моя родина. В Заграбе я чувствую себя не хуже эльфов. И к тому же я являюсь доверенным лицом короля.
— Если бы я был на месте короля, то не доверил тебе охранять даже свой ночной горшок, — сказал Горлопан.
— Да у тебя отродясь ночного горшка не было! — хохотнул над Горлопаном Кот.
— Был или не был, это неважно! — отмахнулся от усатого, воина товарищ и почесал длинный нос. — Прости, гоблин, но оберегать еще одного гражданского от всех неприятностей — это уже слишком. Особенно зная твою привычку устраивать всем гадости…
— Меня зовут Кли-кли, а не гоблин, сударь Ворчун и Нытик, — отрезал шут. — И ни в чьей охране я не нуждаюсь. Я сам способен за себя постоять.
G этими словами он откинул в сторону полы плаща, предлагая нам полюбоваться поясом, на котором висело четыре тяжелых метательных ножа. Два слева и два справа. Подошедший Арнх уважительно присвистнул, оценив оружие гоблина:
— Кли-кли, ты сегодня явно в ударе. Может, еще и песенку нам споешь?
— Не сомневайся, спою, — согласился шут. — Наступает время потехи! Или ты думаешь, что от меня так просто избавиться?
К сожалению, я точно так не думал. Поэтому, пока мы шли завтракать, успел попросить Сагота наделить меня божественным терпением.
В следующие несколько дней ничего важного не произошло. Мы продолжали пробираться на юг, останавливаясь на ночевки в окрестных полях.
Ночи были теплыми, и никто не ощущал неудобства от капризов погоды. Будь она обычной, то есть такой, какой всегда была в июле последние десять тысяч лет, — мы бы немного померзли ночами. А так — спи на травке да смотри на звездное небо. Если бы не комары, тоже, кстати, одуревшие от невесть откуда взявшегося тепла, жизнь вообще была бы прекрасной.
Ночевки в полях объяснялись просто: вот уже второй день как тракт обходил деревни стороной, сделав изящную петлю на юго-восток. В ближайшую деревушку мы должны были попасть только к завтрашнему вечеру. Удивительно, но под открытым небом Мумр не храпел. Как сказал мне Сурок, Фонарщик начинает концерты во время сна только тогда, когда у него появляется крыша над головой. Так что теперь я вполне сносно высыпался.
Постепенно мы с Пчелкой настолько привыкли друг к другу, что я, к своей несказанной радости, обнаружил отсутствие у себя усталости после целого дня скачки. Хотя вру. Усталость все же была, но отнюдь не смертельная. Не та, после которой хочется упасть на землю годика эдак на четыре и больше не вставать ни за какие сокровища короны.
Маркауз вначале не хотел брать шута с собой, но гоблин с совершенно невиннейшим выражением на плутоватой физиономии протянул графу бумагу с королевской печатью, и суровому воину скрепя сердце пришлось разрешить Кли-кли ехать с нами.
Конь шута размером был не меньше коня Алистана, и если низкорослые Халлас с Делером смотрелись на лошадях, скажем так, немножечко забавно, то гоблин на огромном черном чудовище, получившем кличку Перышко, выглядел попросту комично. Его ножки даже не доставали до стремян. Но следует заметить, что в седле Кли-кли чувствовал себя вполне уверенно, а Перышко подчинялся всем командам по первому требованию хозяина.
Шут вел себя удивительно тихо. В понятие «тихо» я вкладываю следующий смысл: проснувшись поутру, можно было не опасаться змеи в сапоге или колючки в лошадином хвосте. Зато мелкая гоблинская пакость целый день черным вихрем носился из головы растянувшегося по дороге отряда в хвост, а из хвоста — к голове. Кли-кли успевал везде. Он был вездесущ, как чума-медянка в зараженной деревушке. В течение дня его можно было заметить распевающим песни с Делером и Халласом, рассказывающим очередную историю Коту и Угрю, ведущим заумную беседу с эльфами или до хрипоты спорящим с неуступчивым Алистаном Маркаузом.
На третий день нашего совместного с гоблином пути на Кли-кли снизошло вдохновение в виде проснувшегося поэтического дара. Гоблин горланил на весь тракт только что придуманную им так называемую дразнилку про весь наш отряд. Или, точнее, почти про весь наш отряд.
Кли-кли благоразумно умолчал, а, скорее всего, попросту не пропел ту часть, которая предназначалась темным эльфам. Гоблин пришел к вполне здравому выводу, что эльфы могут не оценить его гениального чувства юмора, зато вполне в состоянии пустить кровь тому, кто, по их мнению, оскорбил их род, а тем паче дом.
Песенка начиналась с того, что мы куда-то едем, а затем плавно и незаметно переходила на личности. Оказалось, что Медок ржет, как лошадь, Дядька все время чешет бороду, у Горлопана плохо пахнет изо рта, Алистан упрям и мечтает кого-нибудь проткнуть мечом. И так про всех. Как только гоблин принимался орать новый куплет, так сразу все начинали смеяться над тем, о ком в данный момент шла речь. Естественно, не веселилась только цель шутовских насмешек. Но стоило начаться новому куплету, и кто-то смеяться переставал, а тот, кому совсем недавно перемывал косточки гоблин, начинал хохотать как сумасшедший. Конечно же основную роль добрый парень Кли-кли отвел вору по имени Гаррет. То есть мне.
Хмурый, мрачный, злобный Гаррет
На лошадке ехал в путь,
Но пришла беда лихая,
Гаррет в луже стал тонуть…
Ну и так далее в течение десяти минут. Не могу сказать, что я злился. Ну развлекается и развлекается, надо отдать Кли-кли должное — он поднял всем настроение, и дорога перестала быть скучной.
Катастрофа произошла на следующий день после того, как Кли-кли пропел дразнилку. Мы как раз проехали большой тележный обоз, груженный репой, которую везли на продажу торговцы, и до деревни, а значит, и до доброго ужина оставалось всего ничего… В это самое время Кли-кли спелся с Фонарщиком, и они стали изводить меня в два голоса, хотя Халласу их незатейливая песенка очень даже понравилась.
Кли-кли вместо Мумра стал выкрикивать все бом-тирлимы, причем делал это шут противнейшим голосом донельзя маленькой и плаксивой девчонки. Фонарщик в это время с остервенением наяривал на дудке-недоразумении нечто отдаленно напоминающее вопль запутавшегося в сетях водяного.
Прекратить маленький концерт смогли только объединенные усилия Дядьки, Делера и Сурка. Когда появилась деревня, Мумра и гоблина уже желали удавить почти все члены отряда. Лишь эльфы, Алистан и Угорь сохраняли ледяное спокойствие.
Таверна в деревушке была намного хуже, чем в Подсолнухах. Но выбирать не приходилось. К тому же после ночевок под открытым небом я был рад любой кровати.
Жители заинтересованно поглядывали на нас — не каждый день тут можно было увидеть такое количество новых людей и нелюдей. Особенно больше всего охов и ахов заслужили эльфы и гоблин. И те, и другие довольно редко появляются в землях Валиостра, а поэтому жителям показалось необходимым бросить дела и смотреть во все глаза на приезжие диковинки. Когда еще представится такой случай?!
Хозяин безымянной таверны попросту обалдел от такого наплыва гостей и, раскрыв рот, застыл на крыльце. На наше счастье, дородная жена трактирщика ткнула мужа локтем под ребра и заставила поторапливаться не только его, но и двух сонных дочурок, удостоившихся крайне заинтересованного взгляда Арнха. Правда, несмотря на тычки матери, молодки двигались все так же медленно и сонно, пока дело не подправил линг. Он попросту спрыгнул с плеча Сурка на голову одной из девок, а находившийся рядышком Кли-кли, который и являлся инициатором этой сценки, крикнул:
— Бешеная крыса!!
В поднятом переполохе Непобедимого едва не затоптали, за что Кли-кли удостоился чести получить подзатыльник от Сурка. Теперь обиженный на весь белый свет гоблин дулся и не хотел ни с кем разговаривать. К концу ужина шут заявил о желании спать в комнате вместе с Гарретом и Фонарщиком и очень удивился, не встретив возражений ни с чьей стороны.