реляла по дуге, посылая смерть навстречу уже накатывающейся новой волне. Первая линия сбила по прямой, добивая уцелевших солдат первой волны.
Конечно, лучники людей — это не эльфы, у которых седьмая стрела срывается с лука, пять находятся в полете, а первая уже пьет кровь врага, но и люди способны нанести сокрушительный урон врагу из мощных луков, конструкция которых скопирована с эльфийских боевых асимметричных луков.
Лучники расстреляли оставшихся — ни один солдат первой волны не успел добежать до спасительного оврага. Черные тела, утыканные стрелами с белым оперением, остались на коричневой земле.
В это время стрелы второй линии уже сыпались на головы новой волны атакующих.
— Вторые номера! Три шага вперед! Сомкнуться! Все вместе! Дуга восемь пальцев вверх! Залп!
Вновь слившаяся линия лучников дружно выстрелила.
— По врагу! Прицельно! С поправкой на ветер полпальца влево! Стрелять по своему усмотрению!
Воткнутые в землю стрелы уже давно израсходованы, поэтому правая рука опускается к висящему на бедре колчану, стрела, шурша, покидает его, ложится на тетиву…
Легкое движение рукой, тетива скрепит, сопротивляется изо всех сил, задержка дыхания… далеко-далеко, на той стороне оврага, белеет расплывчатое пятно — лицо врага. Оперенье касается щеки, лучник плавно, не дергая, отпускает тетиву, и та зло щелкает о перчатку — выплевывая смерть, отправляет ее в полет… Жужжит рассерженный шмель. Быстрый и краткий миг полета… Удар! И вот стрела уже гневно дрожит, глубоко вонзившись в человеческую глазницу…
Из второй волны два десятка воинов все же умудрились избежать стрел и нырнуть в туман. Некоторые лучники, перегибаясь через стену, стреляли в овраг, надеясь поразить скрывшихся там врагов.
— Отставить, кур-рвы! Вы лучники или сапожники?! Нечего лупить в молоко! По третьей волне! Дуга шесть пальцев вверх и полпальца влево! Залп!
Харьган одобрительно хмыкнул. Не зря Блидхард командир лучников. Так скорректировать и направить огонь может только истинный Играющий с ветром.
— Лис! Готовься! Сейчас прорвавшиеся прибудут! — крикнул Харьган.
— Не прибудут! — усмехнулся Лис. — Они ведь не дураки двадцатью душами идти на прорыв! Будут ждать остальных!
— Если еще будут остальные! — прорычал знакомый Харьгану по ночному обходу лучник, делая очередной выстрел в цель. — Стрелы!
Между линиями лучников и мечников бегали разносчики. Один из них подлетел к солдату и сунул новый пучок стрел ему в колчан.
Блидхард безостановочно of давал команды, ежесекундно меняя направление стрельбы и заставляя взлетать стрелы то по крутой, казалось неподъемной, дуге, то по прямой, сея смерть в рядах наступающих. В третьей волне счастливчиков оказалось даже меньше, чем во второй, в овраге скрылось не больше пятнадцати человек.
— Берегись! — крикнул кто-то из воинов.
Командир нападающих поставил лучников лишь в четвертую волну. Пока ребята Блидхарда разбирались с третьей линией атакующих, четвертая, вооруженная короткими и не такими дальнобойными, как у Песьих Ласточек, луками, подошла на дистанцию стрельбы.
Харьган, прежде чем нырнуть под специально для такого случая сколоченный из досок обоза огромный деревянный щит, успел заметить в воздухе стаю летящих к ним шершней…
Мечники падали на колени, поднимая над головой щиты, прячась сами и закрывая товарищей. Тяжелее пришлось солдатам Блидхарда — не все успели положить луки и поднять лежащие под ногами дощатые преграды для стрел.
Харьган почувствовал, как в доски ударила одна стрела, затем другая. Еще одна вонзилась в землю рядом с его ступней. Соседний солдат, попытавшийся скрыться за маленьким круглым щитом, вскрикнул, когда одна из стрел угодила ему в бедро, на мгновение открылся и, получив вторую в шею, захрипев, повалился на землю.
Наконец обстрел закончился, и Харьган отбросил утыканную доску в сторону. Вражеские стрелы были повсюду — и в земле, и в щитах, и в стене укрепления, и в людях.
— Подавить стервецов! — громко надрывался Блидхард. — Ну же! Кур-р-вины дети!
Лучники вновь взялись за луки.
— Свободный залп!
— Гуляка! — заорал Харьган. — Потери?!
— Восемнадцать убито! — донеслось через некоторое время. — Ребята Блидхарда в основном! Раненых не считал!
— Залп!
Щелк! Щелк! Щелк! Тетива бьет о рукавицу, стрелы свистят в воздухе, заглушая даже вопли умирающих.
Пятая волна, воспользовавшись заминкой лучников Блидхарда, слилась с четвертой и подбегала к оврагу, а за ней уже накатывала шестая. Лучники врага больше не стреляли, им не хотелось становиться мишенями для Песьих Ласточек. Играющие с ветром открыли прицельный огонь. Ежесекундно кто-нибудь из врагов падал, но время было упущено, масса людей, подбадривая себя криками, скрывалась в овраге.
— Не спать, кур-рвы! Смотреть в оба! Как только появятся супостаты, отойти за мечи! По шестой линии! Залп!
— Пусть не стреляют! — К Харьгану подскочила Сьена. Ее кольчужный капюшон сполз с головы, русые волосы растрепались, лицо было бледным и решительным. — Дайте им спуститься в овраг! Как только это случится, отойдите от края стены!
— Не стрелять! — рявкнул Харьган. — Отойти за мечников!
— Не стрелять! Отход! Отход! — пронеслось по рядам.
— Вы уверены в том, что делаете, леди Сьена? — Сейчас Харьгану приходилось рисковать, доверившись таланту юной волшебницы.
— Да! А теперь не мешайте мне!
Возле стены остались только волшебница, два щитоносца из ее телохранителей и сотники.
Шестая волна с победными криками скатилась в овраг, седьмая и восьмая были на подходе.
— Не удержим! — просипел сквозь зубы командир десятка телохранителей Сьены. — Клянусь Сагрой, не удержим!
Харьган молчал, слыша только шепот Сьены, который, казалось, заглушал даже крики врагов.
Внезапно туман вспыхнул, превратившись в стену жидкого пламени, и внутренности оврага стали больше напоминать горнило гномов. Жар ударил Харьгану в лицо, ему почудилось, что брови и волосы вспыхнули. Люди отшатнулись от разверзнувшейся огненной бездны и лишь одна волшебница, не сгибаясь, смотрела в горящее пламя. Все, кто оказался внизу, должны были превратиться в головешки.
В один присест Сьена спалила добрые четыре сотни человек!
Огонь исчез точно так же, как и появился, съев туман и обнажив обугленные, дымящиеся стены оврага.
Волшебница начала медленно оседать на землю, но подскочившие щитоносцы подхватили ее, не дав упасть.
— Жива, миледи?! — Десятник-пограничник уже был рядом.
— Д-да… — Она неуверенно улыбнулась и сплюнула кровью. Ее рука не отпускала медальон, и по серебристой капельке пробегали всполохи искорок.
— Быстро! К лекарю ее! — рявкнул Харьган. — Лис! Ты жив?!
— Еще как! — Воин с двумя кистенями откинул тяжелую доску, которой закрывался от огненного волшебства. Ни он, ни его подчиненные так и не соизволили отбежать от стены вместе со всеми. — Ну и задала же девчонка им жару!
— Не спать, кур-рвины дети! — Блидхард с луком уже стоял возле стены. — По отступающим! Два пальца вверх! Залп!
Седьмая и восьмая волны, видя, что произошло с их товарищами; поспешно отступали назад. Подчиненные Блидхарда успели выстрелить еще несколько раз, прежде чем противник ушел на недосягаемое для стрел расстояние.
По рядам оборонявшихся разлилась тишина.
Противоположная сторона огромного оврага и дорога были усеяны мертвецами. Черные обугленные стены источали запах гари и горелого мяса. Густой дым, исходящий из этого адского пекла, поднимался над воинами. Ручей молчал — пекло, сотворенное волшебницей, испарило его.
Миг — и тишина взорвалась радостным ревом:
— По-бе-да-а!!!
— Ур-ра!
— Эх! Хорошо мы их потрепали! — К Харьгану подскочил довольный Гуляка. — Жаль только, мечами не поработали!
— Еще успеешь! Не всех мы перебили.
— Да, сотни три осталось. Но они вряд ли полезут. Дождутся орков.
— Все может быть, — с сомнением сказал Харьган. — Всех лекарей или тех, кто хоть как-то умеет врачевать, — к раненым и волшебнице.
— Сделаю!
А над укреплениями раздавались радостные крики людей, празднующих маленькую победу и еще несколько часов подаренной богами жизни…
Гуляка, как и думал Харьган, оказался неправ. В течение дня враг еще дважды бросал силы на штурм и дважды в бессильной ярости откатывался назад, неся потери. По итогам дня в завязавшихся дуэлях лучников отряд потерял двадцать девять человек убитыми и восемнадцать ранеными, трое из которых уже не могли продолжать бой. По сравнению с потерями противника — мизер, но каждый воин был у Харьгана на счету, и каждая смерть ставила под удар способность отряда эффективно сражаться в дальнейшем.
Волшебница так и не восстановила силы и лежала в палатке. Харьган возносил молитвы всем двенадцати богам, чтобы к Сьене вернулись ее способности до подхода передовых отрядов орков. Без ее помощи шансов продержаться против сокрушительного натиска нескольких десятков тысяч Первых у людей практически не было.
Ночь сгустила краски, сожрала их, оставив лишь черную, и только шипящие огненные стрелы разбавляли этот цвет. Ночной атаки, которой опасался Лис, так и не последовало. Лишь однажды под покровом темноты кто-то из врагов, подкравшись к краю оврага, заорал, что все сидящие за стеной — покойники, но Блидхард, пославший стрелу на звук голоса, заткнул дураку пасть на веки вечные.
Наступило утро, которое плавно перешло в день. Дорога оставалась пустынной, враг отошел, скрываясь за темным леском, и лишь карканье воронов, пировавших на трупах, доносилось с той стороны укреплений. К полудню небо еще сильнее заволокло тучами, дождик превратился в ливень, и тракт почти скрылся за стеной падающей воды.
— Коз-злиная жизнь, — пробормотал Гуляка, зябко ежась и стуча зубами. — Вот уж не думал, что я когда-нибудь стану мечтать о приходе орков!
— Чтоб тебе… оторвало! — сплюнул Лис, сидящий под огромным щитом, являющимся защитой от дождя для четырех командиров. — Ты что, последние мозги за эти дни порастерял? Такую чушь несешь!