— Дело есть.
— Ну? — Я перестал изучать потолок и сел.
— Тут в кости у Сопливого Кра играл один человек…
— Ты-то как туда попал? — удивленно спросил я.
В игровое заведение нас не спешили пускать. Кра от детишек-карманников никакой выгоды не было. Такие, как мы, только под ногами крутятся да приличных клиентов чистят.
— А вот попал! — хитро сощурил голубые глаза Басс.
Басса недаром называют Пронырой. Он мог пролезть куда угодно — другое дело, что за эти вылазки моему приятелю довольно часто перепадало на орехи.
— Так что насчет этого человека?
— А! В общем, он играл с Кра в кости и выиграл три золотые монеты!
Я завистливо присвистнул. Лишь однажды я смог выудить из кармана прохожего золотой, так мы на него с Бассом целых два месяца жили припеваючи! А тут сразу три!
— Ты думаешь, что сможешь их у него позаимствовать? — осторожно спросил я у Басса.
— Я вряд ли, а вот ты сможешь, — болезненно поморщившись, признался друг.
— Угу, — хмуро сказал я. — А если что, за руки поймают меня, а не тебя.
— Да не волнуйся! — беспечно отмахнулся Басс. — Этот тип похож на простофилю. Если что, я помогу. Мы же команда!
Здесь он прав. За два года нашего знакомства и жизни в трущобах Пригорода мы многое пережили вместе. И за этот срок у нас были как плохие, так и хорошие дни.
По сравнению со мной Басс не очень хорошо копался в карманах прохожих. У него вообще не было таланта чистить кошельки, и этот груз полностью лег на мои плечи. Зато Проныра владел другими талантами: он мог заговорить зубы самому Неназываемому, облапошить и надуть ближнего своего, смухлевать в кости или карты или навести меня на человечка с оттянутым от монет карманом.
— Тебе хорошо говорить, — не согласился я.
— А вот тебе не надо быть таким угрюмым. Я хоть раз не того человека показал?
— Ладно, — вздохнул я. — Где твой золотой дядя?
— Сидит в «Грязной рыбе» и наполняется под завязку вином.
— Пойдем, покажешь, — неохотно произнес я.
У нас еще оставалась одна серебряная и пять медных монет, и рисковать шеей не было смысла, если бы не три золотых. За эти деньги стоило слезть с матраса и вылезти на холод.
Мы выскользнули из старой покосившейся лачуги, служившей домом для двадцати с лишним душ. Здесь жили такие же, как мы, бездомные бродяги.
Над Авендумом властвовала ранняя весна, на земле лежал снег, а по ночам стояли такие же холода, как в лютом январе, когда многие, не имевшие крыши над головой, замерзали прямо на улице. И все равно, несмотря на холодную погоду, неприветливое серое небо и обилие сугробов, в воздухе чувствовалась весна.
Неуловимо пахло распускающимися листьями, журчащими ручьями и грязью.
Да-да! Именно грязью, которая незнамо откуда каждый год появлялась в Пригороде Авендума. Но грязь — это, конечно, ерунда, маленькое неудобство, и ничего больше. Главное, что скоро будет теплая погода и я наконец смогу скинуть эту опостылевшую и драную в пяти местах собачью шубу, украденную у пьяного конюха еще в ноябре прошлого года.
Она верно грела меня всю зиму, но в ней я был не так ловок и быстр, как без нее, и эта вынужденная неуклюжесть уже не раз подводила меня. На той неделе я чуть не попался в лапы стражников, потому что запутался в собственной одежде.
«Грязная рыба», покосившаяся от времени таверна, находилась в самом центре Пригорода, возле площади Кислых Слив. Ни один нормальный человек в городе не пойдет набивать себе брюхо в «Рыбу» — кислое вино и обилие клопов отпугивали от таверны приличных посетителей.
Мы остановились на противоположной стороне улицы, прямо напротив двери таверны.
— Ты уверен, что твой человек до сих пор еще внутри? Что ему делать в такой тошниловке при трех золотых? Лучше места найти не мог, что ли?
— Значит, не мог, — буркнул Басс. — Он там, и у него на столе два кувшина с вином. Не думаю, что он успел вылакать их за то время, пока я за тобой бегал.
— Ты просто не знаешь, как некоторые навострились лакать вино, — возразил я ему. — Он уже может быть за лигу отсюда.
— Гаррет, ты вечно паникуешь по пустякам, — фыркнул Басс. — Говорю же тебе, что он внутри!
— Ладно, — вздохнул я. — Будем ждать.
И мы стали ждать, а делать это на морозе, пускай и легком, не очень-то приятное удовольствие. Всякий раз, когда дверь таверны открывалась, мы с Бассом вскакивали, и каждый раз оказывалось, что это не тот человек.
— Слушай, — не вытерпел я через два часа ожидания, — я жутко замерз.
— Кому сейчас легко? Я тоже почти околел, но этот парень точно там!
— Ждем еще полчаса, если он не выйдет, я отсюда сваливаю, — решительно сказал я.
Басс горестно вздохнул:
— Давай я схожу и проверю?
— Угу. Еще не хватало, чтобы Кра тебя отдубасил. Стой, где стоишь.
Морозец жадно лизал пальцы, поэтому я стал притоптывать ногами и хлопать руками, пытаясь хоть немного согреться. У Басса еще несколько раз вспыхивало желание сходить в таверну и проверить, как там поживает владелец трех золотых, но каждый раз, после недолгих препирательств со мной, он оставался на месте.
— Может, дядя перепил? — неуверенно спросил мой друг, когда мне стало казаться, что пальцы на руках превратились в сосульки.
— Может… — стуча зубами от холода, ответил я. — Мне уже не хочется ничего, кроме тепла.
— Вот он! — неожиданно сказал Басс и ткнул пальцем в человека, выходившего в этот момент из таверны. Я придирчиво его изучил и выдал вердикт:
— Простофиля.
— Я же тебе говорил, — шмыгнул носом мой дружок. — Ох заживем!
— Рано радуешься, — сказал я, провожая грядущую жертву взглядом. — Узнал, где он прячет деньги?
— Угу. Правый карман. Там у него кошель.
— Идем.
Мы старались держаться так, чтобы он нас не заметил. Лезть к нему в карман сейчас — это значит напрашиваться на неприятности, людей мало, незаметно к нему не подойдешь, поэтому нам оставалось только дожидаться удобного случая.
— Ты уверен, что он выпил два кувшина вина? — прошипел я Бассу, не спуская глаз с незнакомца.
— А что? — зашипел он в ответ.
— Уж очень уверенно он идет. Совсем не похож на пьяного.
— Пьяные разные бывают, — не согласился Басс. — По моему папаше вообще нельзя было заметить, пьяный он или трезвый, пока он за полено не брался и мать гонять не начинал.
Между тем человек без всякой видимой цели петлял по Пригороду, как заяц петляет в лесу, когда путает следы. Мы держались в отдалении и не лезли ему на глаза до тех пор, пока он не пришел на Рыночную площадь. Народу здесь было много, и нам не стоило большого труда оказаться прямо у него за спиной.
Я быстро кивнул Бассу, и тот юркнул в сторону.
Я постарался дышать носом, приноровиться к шагам человека и избавиться от нервной дрожи. Пальцы на руках слишком замерзли и были не такими ловкими и послушными, как обычно. Не будь в кармане у человека целых трех золотых монет, я бы ни за что не стал рисковать.
Кто-то подтолкнул меня в спину, на секунду я оказался почти прижат к мужику и, воспользовавшись этим подарком богов, запустил руку ему в карман. Я сразу же нащупал кошелек и, схватив его, собрался дать деру, но в этот момент незнакомец неожиданно вцепился в мою руку.
— Попался, воришка! — прошипел он.
Я тоненько взвизгнул и попытался вырваться, но человек был намного сильнее, и моя рука даже не шелохнулась в его медвежьей лапе. Молнией в голове сверкнула мысль, что я, кажется, влип в крупные неприятности.
Невесть откуда взявшийся Басс подлетел к бугаю сзади и ловко пнул его по ноге. Тот взвыл и выпустил меня.
— Сматываемся! — крикнул Басс и дал деру.
Я, не раздумывая, последовал за другом, крепко сжимая вожделенный кошелек и слыша, как за нами несется озверевший парень.
— Воры! — орал он. — Держите воров!
Мы продрались через толпу и вылетели с Рыночной площади на какую-то узенькую улочку. Проклятущий человек не отставал от нас ни на шаг.
Бежать было тяжело, шуба путалась в ногах, и топот преследователя раздавался все ближе и ближе. Басс впереди меня улепетывал во всю прыть, расстояние между нами постепенно увеличивалось. Я застонал от разочарования: шубу, с таким трудом позаимствованную, придется бросить. Сунув кошель в зубы, я на бегу стал расстегивать пуговицы. Теплая одежда слетела с моих плеч и упала в снег. Бежать сразу же стало значительно легче, я прибавил ходу и смог нагнать Басса.
— В переулок! — крикнул я ему и резко свернул направо.
Басс последовал за мной, а преследователь, уже готовившийся схватить меня за шкирку, отчаянно ругаясь, пролетел мимо. Теперь у нас появился призрачный шанс затеряться в лабиринте переулочков Пригорода.
— Он нам головы открутит! — с трудом пропыхтел Басс.
Я ничего ему не ответил и лишь поднажал еще сильнее, очень надеясь, что предсказание приятеля не осуществится. Мы в очередной раз повернули, слыша, как человек грозится оторвать нам руки. Я начинал терять силы, а проклятый незнакомец, казалось, не ведал усталости.
Вдруг из какого-то полутемного закутка появились чьи-то руки и, схватив меня и Басса за шиворот, втащили в полумрак ниши. Басс испуганно заорал, замолотив воздух руками, я, не отставая от друга, попытался вырваться и пнуть схватившего.
— А ну заткнитесь, если жить хотите! — прошептал чей-то голос. — Стойте тихо!
Было в этом голосе что-то такое, что враз заставило нас умолкнуть.
Преследователь пронесся мимо, топая и оглашая переулок отборной бранью.
Человек, спасший нас, так и не разжал пальцев, он вслушивался в тишину, и я, воспользовавшись моментом, попытался убрать кошель с золотыми в карман.
— Можешь не трудиться, — сказал незнакомец. — Я не ворую у карманников.
— Я не карманник! — запротестовал я, стуча зубами от холода. Без теплой шубы было тяжко.
— Не карманник? А кто же ты? — усмехнулся спасший нас от неприятностей человек.
— Я настоящий вор!
— Во-ор? Ну-ну. Клянусь Саготом, может, ты и станешь хорошим вором с моей помощью. А может, и не станешь, малыш. Давай-ка я посмотрю на свой сегодняшний улов.