— В кабак! Может, хоть выпивка заглушит эту проклятую боль…
Гном решительно вошел в дверь таверны под названием «Солнечная капля». Наверное, в Верхнем городе это было худшее из всех заведений. Несмотря на близость к Университету и школе магов, здесь собрались не самые благонадежные личности города.
Мой настороженный взгляд сразу выцепил стол с пятью доралиссцами и стол, где сидели ребятки, у которых на груди висели бляхи гильдии каменотесов. Доралиссцы и каменотесы недовольно косились друг на друга, но к активным боевым действиям пока не приступали. Склонен предполагать, что до драки дело не дойдет, пока ребята не опустошат еще пяток кувшинов с вином и не начнут решать, кто из них большие козлы.
Еще одной опасной зоной в зале «Солнечной капли» являлись столы, за которыми расположился десяток Бездушных егерей, отмечающих, как я понял, увольнительную. Эти парни косились и на доралиссцев, и на каменотесов. На простецких лицах воинов застыла мрачная решимость начистить рыло и тем и другим если они помешают им веселиться.
Конечно, было полно и обычного, настроенного на более мирный лад люда, но напряжение явственно витало в воздухе, и хозяин носился как угорелый, пытаясь разрядить обстановку.
— Гм… — произнес я, пытаясь перекрыть гул. — Может, поищем более спокойное место?
— Не боись, Гаррет, ты со мной! — произнес Халлас, садясь за единственный свободный стол, находящийся возле самой стойки.
Да я и не боялся. Попади завсегдатаи сего трактира в «Нож и Топор» — не сомневаюсь, они бы в обморок со страху попадали. А здесь… Просто на кой лезть в берлогу, где ожидается драка? Себя по возможности надо беречь.
Перед нами как по волшебству выросла служанка.
— Этим четверым пива, а мне что-нибудь очень-очень крепкое, — сказал гном.
— Есть пшеничная настойка и крудр[14].
— Пшеничную настойку смешай с крудром, добавь темного пива и немного «Гномьего жара», — после недолгого раздумья решил гном. — «Гномий жар» у вас найдется?
— Поищем, господин.
Если служанка и удивилась странному выбору, то не подала вида.
— Слушай, Халлас, — обратился к гному Делер, — если ты жаждешь покончить жизнь самоубийством, то не стоит пить всякую гадость. Скажи мне, и я без колебаний отправлю тебя в свет.
На этот выпад Халлас применил довольно странную для себя тактику — он попросту его проигнорировал.
— А мне, если можно, не пива, а морковного сока, — встрял в разговор Кли-кли.
— Такого у нас не подают.
— Ну, тогда какого-нибудь другого сока. Только вкусного.
— У нас нет, — уже не очень любезно сказала служанка.
— А молоко? Молоко есть?
— Пиво.
— Ну тогда пива, — огорченно вздохнул Кли-кли.
— Какие люди и в каком месте! — раздался знакомый голос.
К нам подошли Фонарщик, Арнх и Сурок. Линг спрыгнул с плеча Сурка, шлепнулся к нам на стол и стал шевелить розовым носом в надежде чем-нибудь поживиться. Кли-кли сунул Непобедимому морковку, но тот лишь оскалился и тихонько завыл. Линг плевал на попытки гоблина завязать с ним крепкую дружбу.
— Вас-то каким ветром сюда занесло? — не очень-то приветливо спросил гном вновь прибывших.
— Не вижу, чтобы ты радовался нашей встрече, — усмехнулся Арнх, присаживаясь.
Мумр и Сурок последовали примеру своего спутника, правда, Сурку пришлось брать стул от соседнего столика, где как раз сидели козлолюди. Доралиссцы окинули воина нехорошими взглядами, но связываться не стали, посчитав, что рога и бороды не стоят таких мелочей, как стул.
— А он сегодня никому не рад, — ответил за гнома Делер.
— Зуб выдрали? — спросил Фонарщик.
— Слушай, Мумр, — раздраженно начал Халлас, — играй в свою дудку и не трогай меня!
— У-у-у, как все плохо, — огорченно покачал головой Фонарщик.
— Чего не выдрали-то? — включился в беседу Арнх.
— Передумал я! — не выдержал гном. — Передумать, что ли, нельзя?!
— Да ладно, Халлас, ладно, — добродушно успокоил гнома Арнх. — Передумал так передумал. Чего кричать-то?
Служанка принесла нам пиво, а Халласу его огненную болтушку и, получив заказ от трех присоединившихся к нам Диких, вновь удалилась.
— Вы сами-то как здесь очутились? — спросил я у Сурка, который кормил линга.
— Да Арнх нас потащил по городу гулять. Дрянь городишко. А на обратном пути мы зашли горло промочить.
— А что интересного в городе? — упросил Кли-кли, осторожно нюхая принесенное ему пиво. Оно ему явно пришлось не по душе.
— Слушай, Кли-кли, — игнорируя вопрос гоблина, сказал Сурок. — Хватит болтать ножками! Ты мне все штаны испачкаешь.
— Извиняюсь, — сказал шут, хотя по его виду не очень было заметно, что он сильно раскаивается. — Халлас, а ты чего не пьешь?
— А ты? — огрызнулся гном, уставившись на свое пойло, как будто там плавала неделю как околевшая змея.
— А я нюхаю! — нашелся Кли-кли. — Мне этого вполне достаточно!
— Я тоже.
— Да уж. Крудром из кружки воняет почище чем от козлов, — хмыкнул Фонарщик.
— Ну что за раса такая гномы?! — отхлебнув густого темного пива, хитро ухмыльнулся Делер. — Зубы драть боятся, заказывают огненную смесь, а пить опять же боятся.
— Кто это боится?! Это на кого ты намекаешь, шляпа?! На поле Сорна мы не побоялись вам рога пообломать, а выпить эту воду боимся? На!
Халлас залпом, не передохнув, отправил жидкость себе в глотку. Меня передернуло. От капли гремучей смеси, которую с горя заказал гном, загнулся бы даже Х’сан’кор.
Бородатый выпил, крякнул, стукнул кружкой об стол, собрал разбежавшиеся в разные стороны глазки в одну точку и прислушался к своим ощущениям, раздувая ноздри. Все мы взирали на него с неподдельным восхищением.
— Ну га… — выдал гном, обдав нас непередаваемым ароматом гадкой смеси. — Ну га… Ну гадость, забери меня Неназываемый!
— Ты жив? — опасливо покосился на друга Делер.
— Нет! Я уже в свете! Так хорошо было только тогда, когда ты вытащил мою задницу с эшафота рачьего герцога! Зуб совсем не болит! Служа-анка! Еще три кружки того же самого!
— Ну что? — помедлив, спросил Сурок. — За Кота надобно выпить.
— Чтобы земля ему пухом, а травка покрывалом, — поднял свою кружку Фонарщик.
— Чтобы шел в свете, — поддержал Фонарщика Халлас.
— Удачной зимы ему, — пожелал Угорь.
Мы выпили молча, не чокаясь.
Вот так в жизни бывает: кто-то уже в свете, а кто-то еще жив. Кот навсегда остался в земле возле старого оврага Харьгановой пустоши. Первый погибший из тех, кто отправился сопровождать меня в Храд Спайн. Очень надеюсь, что, кроме разведчика Диких, больше за время нашего путешествия никто не умрет.
Время текло незаметно, люди приходили и уходили, каменотесы, доралиссцы и егеря планомерно накачивались вином, и уже часа через два, когда передо мной стояла третья кружка, а перед Халласом восьмая с его огненной «лечилкой», невесть откуда появился дед с дудочкой и заиграл веселую джангу.
Самые трезвые и способные твердо стоять на ногах пустились в пляс. Арнх, подхватив под руки визжавшую вначале от возмущения, а потом от восторга служанку, влился в круговерть танца. Каменотесы весело подпевали, доралиссцы стучали кулаками об стол, а мы притопывали ногами, стараясь попасть в такт музыке. И лишь Халлас не обращал внимания на всеобщее веселье и планомерно накачивался пойлом.
Гном или карлик может выпить, не захмелев, столько, сколько не выпьет целая толпа людей. Но Халласу вполне хватило, и его язык стал весьма заметно заплетаться, нос покраснел, а глаза заблестели. Апофеозом лечения явилось признание гнома в искрений любви к Делеру.
— Эх ты! Шля-ляпа! Ик! Не будь твоей мо-морды передо мной, что бы я с-стал делать? — пьяно бормотал гном и попытался облобызать приятеля. — Слу-луж-анка! Ик! Па-автарить!
Прошло еще немного времени, а мои товарищи никуда и не собирались уходить. Теперь у них появилось новое развлечение — Мумр и Сурок принялись играть в гляделки с доралиссцами. Каждая партия старалась пробуравить друг в друге дырку. Каменотесы, поняв, что у них, возможно, появились союзники, приободрились, а егеря задумались, на чью сторону вставать в предстоящей драке.
В трактир веселой гурьбой ввалились господа студенты, решившие отметить успешную сдачу экзамена. Халлас задремал на плече у Фонарщика, и Делер вздохнул с облегчением — гном-непоседа наконец-то заткнулся.
Как-то неожиданно за нашим столом возник спор о кулинарных изысках рас Сиалы. Карлик бил себя кулаком в грудь и говорил, что лучше, чем его народ, готовить никто не умеет, на что Кли-кли предложил разбудить Халласа и узнать его мнение на сей счет. Делер поспешно сказал, что будить его напарника не стоит, все равно гномы в еде ни шиша не понимают, достаточно вспомнить хотя бы, как гном кашеварил во время нашего путешествия.
— Вообще-то гоблины — мастера приготовить что угодно, — высказал свое мнение Кли-кли.
— Угу, только нормальные люди вашу снедь употреблять не способны, — фыркнул Фонарщик.
— Вас, Диких, нормальными людьми назвать довольно сложно, — возразил Кли-кли. — Вы небось сами во время рейдов в Безлюдные земли всякую дрянь лопаете!
— Бывало, — согласился Фонарщик. — Помню, однажды пришлось жрать мясо снежного тролля, еда, я тебе скажу, еще та!
— Тьфу! — Сурка передернуло от воспоминаний.
— Да ладно вам, — не согласился с товарищами Делер. — Мясо как мясо, только тухлятиной отдает.
— Во-во! Именно ею, родимой, — поддакнул Фонарщик. — Меня тогда чуть наизнанку нё вывернуло!
— Что-то я не заметил, — хмыкнул карлик. — После недели голодухи в снегах ты накинулся на это мясо, как будто это был не тролль, а телячья отбивная. За ушами так и трещало! А если бы дождался, пока я его прожарю, и не ел сырым, вообще бы на ура прошло.
— Да ладно, — не вытерпел Кли-кли, нюхнув для бодрости пивка из кружки. — Разве это страсти в кулинарии? Мясо тролля! Ха!
Кли-кли состроил гримасу, будто он пять раз на дню только и делает, что лопает мясо троллей.