– И что? – Дашуля напряглась так, что на шее у нее забилась жилка. – Он так и сказал вам – будете вечно молодой, если останетесь с ним?
– Больше я его не видела, – вздохнула бабулька с глубоко затаенной тоской. – Ни разу с тех пор… Моя бабка, что жила в деревне, сразу сказала – нелюдь. Этот, – она ткнула сухим желтоватым пальцем в черную дверь, – тоже вроде. Такой смазливый, что даже смотреть на него жутко. Не тянитесь вы к таким… Ох, не тянитесь…
– Мы не тянемся, а наоборот, бабушка, – выдала Дашуля. – Мы из деканата института, пришли ругать его за прогулы.
– Не знаю я ни про какие деканаты, а в квартиру не ходите, – решительно посоветовала соседка. – Если он вам так нужен, лучше на улице подождите, а в квартиру… ни-ни… – с чувством выпалила старушка.
– Как мы его подождем, если он не выходит?
– Выходит. Днем он на своей таратайке гоняет, чтоб ей провалиться, ад-ре-на-лин сбрасывает, – перекрестилась старушка, по слогам повторив услышанное где-то слово. – Ночью в квартире сидит, а днем гоняет! Такая гремячая таратайка, что слышно на весь переулок! Раз в день обязательно на ней уезжает… А от квартиры его подальше держитесь, слышите?
– Да-да, хорошо! – Влада поспешно согласилась, и они с Дашулей начали пятиться вниз по лестнице, кивая головами и рассыпаясь в благодарности за информацию.
Оказавшись снова на улице, девушки встали у подъезда – каждая переваривала услышанное.
– Она сказала, что вампир ей в молодости обещал, – Дашуля сглотнула, явно волнуясь. – Что он ей обещал, ты слышала? Получается, тот вампир мог обратить и ее в вампира?
– Ей лет девяносто, она может и не помнить, что было в семнадцать, – Влада пожала плечами. – Или тот вампир ей просто соврал. Я думаю, Гильс ездит на мотоцикле, потому что хочет уехать от меня подальше, но каждый раз возвращается. Даша, ты слышишь?
Дашуля не сразу отозвалась, охваченная мыслями об услышанном от бабульки, и Владе пришлось повторить свой вопрос.
– Да, слышу, – отозвалась Дашуля. – Что ты собираешься делать? Тут высоко-о, – она задрала голову вверх, разглядывая вертикальную, шершавую от штукатурки стену дома. Последний этаж можно было разглядеть, только вывернув шею. – Или умеешь бегать по стенам со своими сверхспособностями?
– Я умею сидеть у подъезда и терпеливо ждать, – ответила Влада. – Если хочешь, уезжай, а я остаюсь.
Если долго сидишь с кем-то в засаде, поневоле начинаешь относиться к нему терпимее.
Вот уже три часа, как Влада терпела Дашулю, точнее, ее расспросы про Носферон и учебу. Странно, но с тех пор, как она намекнула Ивлевой про закрытые лекции по вампирологии, их отношения резко потеплели. Влада тоже начала привыкать к манере разговора Даши и ее выражениям, решив для себя, что, если Алекс ее терпит, все не так уж плохо.
Уже три часа Дашулин «бентли» стоял, припаркованный у тротуара, а рядом, в небольшом дворике чуть поодаль неприступно сверкал на солнце кошмарный байк с пауком на руле. Влада сидела в машине, распахнув дверь и вытянув ноги на солнце, и у нее даже успели слегка сгореть колени. Дашуля нещадно терзала Владу вопросами, основная часть которых была о вампирах да еще о янве – подпространстве между миром и Тьмой, о котором Дашуля, как человек, даже общего представления не имела.
– А как в него заходить, в этот янв? – донесся из нутра машины голос Ивлевой. – Тебя же учили в твоем Носфероне. Мне бы пригодилось, особенно когда ссорюсь с мамочкой… Когда мы с Алексом ссоримся, он тоже часто исчезает из виду.
– Так просто не зайти, – лениво и неохотно отозвалась Влада. – Янв людей вышвыривает, или память потеряешь… Темнов его астралом называет, а в древние века нечисть по янву, в основном, и ходила, чтобы на людей неожиданно нападать.
– Не понимаю. Ты сама там была?
– Очень недолго и один раз. Там холодно и много пыли и ветер такой, что трудно стоять на ногах. Когда нечисть ныряет в янв, люди ее не видят. В Москве канва… то есть Конвенция тайного мира запрещает ходить по янву.
– Я не очень понимаю про эту канву, – отозвалась Дашуля. – Например, я вампир и нарушу ее, перейду через порог без разрешения.
– Не-е, Даша, так не получится. Это не людские законы, которые можно нарушить, и тебя поймают либо нет. Магические законы сами заставляют себя выполнять. Порог тебя не пропустит, а если через силу пройдешь – потом тебе будет очень плохо. Динька вон тоже ходил бы по земле, а не может. Я видела, как он с крыльца в Огоньково соскакивал, – ноги отнимаются и страх жуткий.
– Ужас, – отозвалась Даша. – Надо устроить революцию, свергнуть этих… из Магиструма.
– Это болезнь всех первокурсников, как говорят преподы, – Влада закрыла глаза. – Все темные, проходя канву и историю, мечтают свергнуть магов и отменить домовое право.
– А твои способности? – не отставала Дашуля. – Ты можешь их использовать, чтобы сделать это? Я слышала, что говорил Жора…
– Не знаю, – решив, что ей хватит жечь коленки на солнце, Влада поджала ноги. – Я однажды столкнулась лишь с одним магом. Вообще, маги жутко сильные… не физически. Если бы страх и боль существовали в виде ветра или урагана, можно было бы сказать, что маг легко управляет этими стихиями.
– А твои родственники со стороны отца? Они же вампиры… Почему ты с ними не общаешься?
– Со сводным братом я в Универе… общалась, – нехотя ответила Влада, не вдаваясь в подробности конфликта с Арманом Сумороком. – Остальных родственников не знаю. Не нужна я им.
– А я бы обязательно наладила с ними отношения, – вдруг с неожиданным пафосом заявила Дашуля. – Это же вампиры! Мне бы хоть одного вампира в родне, я бы обязательно им гордилась, а еще выяснила…
– Погоди, смотри, – перебив Дашулю, Влада напряглась и резко выпрямилась, когда дверь подъезда приоткрылась. – А… нет, не он.
Из подъезда вышла женщина с собачкой, процокав мимо них каблуками по асфальту. Собачка визгливо обтявкала Владу, заставив ту поджать ноги.
– Сколько можно спать! Три часа дня! – Дашуля выразительно погрозила кулаком в сторону подъезда. – Огнева, ты знаешь, что ему сказать, когда он выйдет?
– Упасть на колени и просить прощения, – отрывисто бросила Влада. – До сих пор я не извинялась перед вампирами, нет опыта как-то.
– Главное – попробуй заплакать, – делилась собственным богатым опытом Дашуля. – Алекса очень это нервирует. Он ненавидит слезы.
Дашуля снова принялась болтать без умолку, рассказывая про день, когда они познакомились с Алексом. Как она в свои четырнадцать отрывалась на дискотеке в школе и после отправилась болтаться по Москве, поругавшись с матерью… Как к их компании девчонок прицепилась компания парней, и все не закончилось плохо лишь потому, что с крыши кафе спрыгнула другая компания парней… Один из них первым делом нацепил ей на руку браслет, который Дашуля потом никак не могла снять…
Вдруг дверь подъезда с грохотом распахнулась, будто кто-то пнул ее изнутри ногой, и на улице появился паренек в черной кожаной куртке и рваных на коленях черных джинсах. Что это Гильс, с первых секунд Влада не поняла – из-за сильно изменившегося цвета кожи. Обычно юный Муранов был смуглым, да еще и сильно загорал на солнце с первыми весенними деньками. Вопреки мифам о вампирах, загар лип к нечисти лучше, чем к некоторым людям.
Теперь же Гильс был бледен настолько, что казалось, будто его лицо и кисти рук в снегу, а волосы стали еще чернее, свисая рваными прядями на глаза. К тому же он похудел, и скулы выступали сильнее, что делало прежнюю привлекательность демонической и жутковатой. Да, соседка оказалась права, называя его «смазливый до ужаса». Весь облик Гильса отчаянно мстил, чтобы ее, Владу, зацепить еще сильнее. Чтобы всякий раз, закрывая глаза, она его видела и вспоминала…
– Ничего себе, – ахнула Дашуля. – С Алексом такого кошмара не было, когда его в восемнадцать плющило… Гильса можно без грима снимать в фильме про вампиров! Огнева, ты будешь с ним разговаривать или нет?
Легко сказать – разговаривать. Смелость, хитроумие и изворотливость, которые Влада проявляла в боях малой дальности со всевозможными вредными девчонками, при виде Гильса улетучивались. С ним все было иначе: путались мысли, пропадали нужные слова, уверенность в себе пряталась куда-то под подошвы туфель…
Тем временем вампир задрал голову, поглядев на солнце, после чего надел темные очки, тряхнул головой и неторопливо направился к своему мотоциклу.
– Он уедет сейчас, – послышался голос Дашули. – Ты мне что-то говорила про смелость, не помнишь?
Слова Ивлевой подхлестнули к действиям. Влада ощутила привычный удар током по нервам, который она испытывала каждый раз, когда собиралась заговорить с Гильсом. Видимо, у нее такая реакция…
Выскочив из машины, Влада на секунду потеряла ориентацию в пространстве – дом словно завалился куда-то набок, а летняя жара ударила по ушам пронзительным звоном. Чертовы нервы…
– Гильс!
Она окликнула вампира негромко, стараясь не бежать к нему, а идти нормальным шагом. Хотя бы с минимальным достоинством. Главное – ни одного грубого слова и ни одной насмешки, как она позволяла себе раньше.
– Гильс, привет. Я так рада тебя видеть.
Начало было плохое, очень плохое. Не реагируя на нее, вампир внимательно рассматривал руль своего железного зверя, крутя ручку. Паук прыгнул Гильсу на плечо, отвратительно шипя и настороженно пялясь багровыми фасетчатыми глазками на Владу.
– Гильс, пожалуйста. Выслушай меня… пожалуйста.
Можно было не сомневаться, что Гильс ее игнорирует. Теперь уже не спишешь, что не увидел и не услышал. Делает вид словно ее нет. Байк взревел, оглушив переулок, голуби суматошно взметнулись в стороны.
Недолго думая, Влада шагнула вперед и встала у руля байка, глядя прямо на Гильса. Тот не поднимал глаз, избегая даже задеть ее взглядом.
– Мне очень жаль, что я тебя обидела! Гильс, ты слышишь?! Давай мириться…