– Да. Уже да, – мрачно отозвался я. – Правда, последний стих, который я слышал, был не очень хорош.
– Читай. Это не единственный текст такого рода, но тут – вся суть.
Я сел на пол поближе к светоспирали и принялся читать. Начертание некоторых букв отличалось от нынешнего, а значение некоторых символов оказалось и вовсе неясным. Но, в общем, понять было можно:
И поднялась земля из земли.
Поплыли в небе, как корабли,
Поднимаясь выше и выше
К свету.
Разделенные навсегда
В небесном озере острова,
Туда, где вечное
Лето.
Долгое странствие на закат,
Воскрешая на новый лад
Старые легенды
Крзнета.
Сколько продлится этот путь,
Скольким придется в пути уснуть,
Пока найдем пристанище
Где-то.
Когда опустится земля к земле,
Вернем в Большом Доме опять себе
Холодное и сырое
Место.
Не знаю, на что рассчитывал Олари-ра, но следил за моей реакцией он с явным нетерпением, а потом не выдержал и спросил:
– Как он тебе?
– Оказывается, стих Старика был даже неплох, – отзываюсь.
– Какого еще старика?
– Да нет, ничего. Неважно.
– Тебе многое непонятно, – озвучил мои мысли библиотекарь.
– Да, – признаюсь я честно.
– Откровенно говоря, мы и сами не знаем значения некоторых слов и смысла отдельных фраз. Так, например, нам удалось выяснить, что «озеро» – это некоторое пространство открытой воды… По всей видимости, очень большое. Как Огненный остров, например. А «корабли» – это некие машины, предназначенные для движения по воде.
– Как такое возможно? – изумился я. – Где найдется столько воды?
– Не спрашивай, я и сам не знаю, – развел руками Олари-ра.
– А что такое «лето»? «Крзнет»? «Большой Дом»?
– Судя по всему, «лето» – это часть теплого полуцикла. Просто другое название. А объяснения для двух других слов мы так и не нашли. По всей видимости, это древние названия каких-то мест. Но ты не спрашиваешь о главном! – едва ли не возмущенно вдруг добавил библиотекарь.
– Если честно, я просто не знаю, что тут главное. Вообще-то, даже если бы я был мистиком, то не удивился бы слишком сильно. Это похоже на необычную легенду о том, как возникло Рукотворное и Непостижимое. Еще одну версию обычной истории, которую мистики рассказывают своим новым жизням.
– Если воспринимать текст таблицы иносказательно – да, возможно. Но что если она описывает творение мира буквально?
– Может, и так… Но, если честно, я хотел поговорить о Конструкте, а не о том, как все устроено.
– Разве ты не видишь связи?! – воскликнул Олари-ра так, что эхо от его голоса прокатилось по соседним залам.
– Нет. Возможно, ты мне объяснишь…
– Это же очевидно! – с нескрываемым разочарованием сказал библиотекарь. – Я думаю, что жители Конструкта воплотили в реальность пророчество древних: «Когда опустится земля к земле…» Они вернулись в тот мир, с которого все начиналось!
– Ясно, – только и сказал я. В каких случаях я использую это слово, вы уже знаете.
Обратно мы шли молча. Я чувствовал, что Олари-ра разочарован. Так, будто он показал мне самое драгоценное сокровище на свете, а я принял его за обычный камень. И это было не слишком далеким от правды.
В то же время меня не покидало ощущение того, что разгадка где-то близко. Где-то рядом. Не исключено, что она прячется между строк этого странного стиха, путает следы иносказаниями и смеется над моими умственными потугами из-за забора из букв. Мысли путались, как извивался между руин тот проход, по которому мы с Олари-ра возвращались к аллее.
«И поднялась земля из земли…» – повторил я про себя, ступая на гладкие ступени новой части поселения библиотекарей.
В умме Олари-ра мы уже не говорили ни о чем важном. Стандартное предложение воды, напутствия и формы вежливости.
– Благодарю, Олари-ра, – сказал я, прощаясь. – Я не уверен, что нашел то, что искал, но, быть может, нашел что-то такое же важное.
– Я на это надеюсь, мой друг, – кивнул библиотекарь. – Береги свою оболочку… и то, что скрыто за ней.
И мы пошли каждый своим путем. Олари-ра – обратно к своим таблицам, а я – в мир механических птиц, полетов и странных событий, ведущих неведомо куда.
Назад к стоянке возвращался как раз вовремя – повторяющийся металлический звон со стороны Мару-тага возвещал об окончании Совета. В первое мгновение я вдруг удивился, каким коротким был Аракорат-мару, но потом вдруг понял, что с момента нашего прибытия на остров прошло уже больше трех солнечных шагов. Время с Олари-ра пролетело совершенно незаметно.
Впрочем, три солнечных шага – это все равно не так уж много для такой важной встречи законников. О чем это говорило? О полном провале переговоров или о молниеносном успехе? Сейчас об этом трудно было сказать что-то определенное…
Почти уже у ворот, соединяющих посадочную площадку и остальную часть Библиотечного острова, я столкнулся с Представительством Храма. Зачем-то остановился, как вкопанный. Впрочем, причина все же была – в высоком и немного сутулом человеке, который шел первым, нетрудно было узнать Верховного. Его одежда и внешний вид мало отличалась от других храмовников – те же темно-серые хартунги, аккуратные, но не заплетенные в косы бороды. Пожалуй, единственное, что его отличало внешне – замысловатый металлический знак на груди. А еще, как и некоторые просвещенные мистики, он был внутривидящим – его глаза закрывала плотная, непроницаемая повязка.
В какой-то момент я почувствовал на себе его взгляд. Да-да, именно взгляд – жуткое и непостижимое внутреннее видение, которое обходилось без глаз. Нечто просветило меня буквально насквозь, словно заглянуло в самые потаенные уголки сознания и на короткий промежуток время парализовало волю. Все это произошло в одно мгновение – быстрее, чем удар сердца или взмах крыла насекомого. Но это было. Точно было. При этом никто из храмовников не замедлил шага и даже не повернул голову в мою сторону.
А в следующий миг Верховный с двумя спутниками, нагруженными стопками таблиц, скрылся в арке. Для того, чтобы лишний раз не оказаться от них слишком близко, я постоял немного у ворот, после чего все-таки последовал на площадку.
Две большие храмовые птицы почти без подготовки совершили прыжок и повернули к своей земле. Кажется, в этот момент на стоянке даже стало легче дышать.
А через некоторое время я увидел Мику-ра и Моту-ра. И если на лице главного законника невозможно было прочитать ни единой эмоции, то при одном только взгляде на его молодого помощника можно было сказать наверняка: переговоры провалились. Искорки гнева в глазах Мику-ра и нервные жесты избавляли от необходимости задавать какие-либо вопросы.
Странно, но я почти не удивился. Мне, как и всем, очень хотелось верить в мирный исход, но где-то глубоко внутри я не мог себе этого позволить.
Выхода нет. Победят более упорные и сильные.
– Птицы готовы? – спросил Моту-ра, когда подошел поближе. Сейчас его голос казался мне безжизненным. Слишком многого он ждал от Аракорат-мару. А может, я просто вкладываю лишний смысл в его спокойный и негромкий выговор.
– Да, вполне. Прошу в седло, если твоя воля, – ответил я.
Законник уже взялся за поручень, чтобы взобраться на спину Ши-те, но потом вдруг передумал:
– Пожалуй, назад я полечу с Ока-ра. Еще одного перелета спиной вперед я не перенесу. Мику-ра, ты не против?
Конечно, Мику-ра был не против. Да и я, в сущности, только рад такой замене – у Мику-ра я смогу подробно расспросить, как прошел Совет. Пусть даже его результат был налицо. В переносном смысле и совершенно буквально.
В какой-то момент в сознании промелькнула тревожная мысль: а что, если все это – ловушка? Западня, в которую мы попали с таким восторгом, в плену собственных иллюзий о мире?
Оглядываюсь по сторонам, но… ничего. Храмовники уже улетели. Одна за другой поднимались в небо механические птицы с Представительствами других островов. Так же неподвижно восседал на каменной тумбе библиотекарь. Еще двое расположились под аркой, наблюдая за отбывающими гостями. И никаких признаков опасности.
Очень скоро и мы оказались в воздухе. Здесь – легче. Здесь – в своей стихии. Никакой ловушки нет, но… Что же тогда есть? Для чего это все?
Сделав небольшой круг, я подождал, пока свою птицу поднимет Ока-ра, после чего занял позицию немного позади. Библиотечный остров медленно таял в дымке, а вместе с ним таяла последняя надежда на то, что сила слова победит силу оружия.
– Я так понял, ничего не вышло? – прервал я затянувшееся молчание. Если молчанием считать унылый гул воздуха в металлическом оперении птицы. Похоже, Мику-ра не горел желанием рассказать мне все сам.
– Как я и говорил, – коротко ответил он.
– Тем не менее, ты выглядишь более расстроенным, чем Моту-ра.
– Это только впечатление. Он слишком хорош в ношении масок, но не так умен, как многим кажется. Ты думаешь, я хотел, чтобы переговоры провалились? – неожиданно резко спросил Мику-ра.
– Я этого не говорил.
– Конечно, я расстроен. Я был бы только рад ошибиться и изменить свое мнение. Но все произошло так, как и можно было предположить. Бессмысленное представление. Но только до сих пор не понимаю, ДЛЯ КОГО оно было сегодня? Почему храмовники согласились его провести, если знали обо всем наперед? – раздраженно спрашивал Мику-ра, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Быть может, того требовал Закон? – робко предположил я.
– Закон – это решето, в котором не удержать и капли насилия! Если бы они захотели, то могли бы откладывать Аракорат-мару по формальным поводам сколько угодно. Если бы моя воля, я бы давно составил свой Закон – Закон Огненного острова…
– И все-таки. Что там было?
– Что было? Да ничего! Моту-ра выстроил настоящую пирамиду из положений Закона и не меньше солнечного шага говорил. Говорил, говорил, говорил… И знаешь, он был хорош. Не знаю, как долго он готовился к этому дню, но ничего лучше придумать было уже нельзя. Его речь сводилась к временному запрету полетов всех механических птиц, кроме птиц Представительства с особым статусом, ограничению обращения небесных камней и созданию единого коллегиального органа управления Архипелагом.