– Кого выбрали? – чуть не закричал я, слишком уж резко вскочив на ноги. В боку неприятно резануло.
– Не знаю… – пожал плечами Мак-ра. – Еще не объявили.
– Эх…
– …На трибуне только развернули зачем-то белое полотно… – добавил он.
– Белое полотно! Белое! – закричал я, как безумный.
Тот-ра вопросительно вскинул вверх бровь, а его помощник даже сделал шаг назад. На всякий случай.
Они еще не понимали, что это все значит. А я знал! Знал, что сегодня мы потерпели поражение в воздухе, но одержали несравнимо более важную победу здесь, на земле. И эта земля – снова моя по праву.
Счастье усталое, вымученное, но искреннее. В один момент я простил все и всех, хотел поделиться своим счастьем с Кир-ра, но его на площадке уже не было. Ушел незаметно и, кажется, унес с собой обиду за мою спасенную жизнь, за тот риск, на который пошел, не раздумывая.
Как я узнал позже, решающую роль в голосовании действительно сыграли книговеры. Они сделали так, как обещал Тода-ра, и эти двести голосов определили исход выборов.
Кто мог предположить, что их так много? Кто вообще воспринимал их всерьез? Уж точно не я.
Позже, спустя какое-то время, я узнал, что женский род Коту-ма-ку все-таки выступил за Мику-ра. Весь, как один, все пятьдесят жизней. Возможно, и их выбор тоже оказался решающим. Но кто его определил? Неужели мой разговор со старейшей – тот разговор, который я считал полным провалом?
А вот мой женский род не проголосовал так, как было обещано. Наверное, Миз-ку просто забыла о разговоре еще в ту секунду, когда я сам требовал для нее в проходе земляных орехов. А может, и не забыла, но заблудилась где-то между реальностью и вымыслом, потеряла главное, что должна была донести до других матерей. Их голоса рассеялись, как пыль, среди нескольких малоизвестных претендентов.
27. Палец Мику-ра
После того, как механик оболочек туго перетянул порез тканью, боль только усилилась. Не добавила приятных ощущений и заживляющая мазь из трав. Быть может, она действительно заживляла рану, но и кожу жгла немилосердно.
Словом, когда уже затемно я вернулся в свою умму, идти куда-то мне хотелось меньше всего. Я просто сел среди вещей, разбросанных на полу утром, а теперь почему-то казавшихся чужими и бесполезными. Рядом раскинул полы один из хартунгов. Увидев его, я механически подумал о той одежде, которая была сейчас на мне. Испачканная кровью и разорванная на боку, она уже ни на что не годилась.
Жаль, я любил этот хартунг. Да и достать новый будет непросто – нехватка ткани на острове ощущалась все сильнее.
В тот момент, когда я уже собирался сбросить одежду и забраться в постель, в арке входа появился Сог-ра – вестник того, что долгое-долгое Сегодня еще не закончилось. Его темный силуэт на мутно-сером фоне прохода выглядел даже угрожающе.
– Мику-ра хочет тебя видеть, – пробормотал он, не поздоровавшись. – На террасе. Ты знаешь где.
– Но… – собрался было запротестовать я, но сразу понял, что здесь и сейчас спорить не с кем. А еще, несмотря на усталость и боль в боку, мне и правда интересно. Интересно, что скажет обо всем этом сам Мику-ра, которого я так и не увидел после голосования.
– Хорошо, – произнес я. – Передай ему, что скоро буду.
Та же терраса – наша терраса, освещенная ручной светоспиралью. Мику-ра сидит на камне вполоборота к лестнице, немного ссутулившись, словно под грузом новой для себя ответственности. Но это, конечно, просто сравнение, более или менее удачное. На самом деле, даже в полумраке видно, что он доволен. Измотан, но доволен.
– Я недооценивал этих твоих книговеров. Признаюсь, я даже не воспринял серьезно твои слова о них, – сказал законник, жестом приглашая меня сесть.
– Я так и думал, – ответил я и грузно опустился на скамью напротив. Повязка натянулась чуть сильнее, заставив меня поморщиться от боли.
– Что с тобой?
– Ранило стрелой, – хотел произнести я равнодушно и небрежно, но, кажется, не преуспел. Неуместные патетические нотки могли вписаться даже между двух слов, если им этого хотелось.
– Ранило? – спокойно переспросил Мику-ра, не уронив ни капли самообладания. – Сильно?
– Похоже, что нет. Просто порез.
– Ясно. Что ж, ты был героем сегодня. Как всегда. Ни одному герою еще не помешало легкое ранение, согласен? – произнес он с улыбкой перед тем, как переключиться на другую тему. И хоть похвала от Мику-ра звучала редко, а значит, весила немало, где-то внутри меня кольнула обида. Не каждый день вишу я на обрывке ремня над пропастью и чудом не погибаю от вражеской стрелы. Это – больше, чем просто порез. Это – напоминание о том, какому риску я подвергался.
– Кто они такие? – тут же спросил он.
– Ты о ком?
– Эти книговеры… Кто они?
– А, книговеры… Не знаю, что ответить. Люди. Всегда жили среди нас, только вот говорили о своей вере немного.
– Это я знаю и без тебя, но что это за вера? Расскажи мне, – не унимался Мику-ра.
– Трудно объяснить кому-то то, чего сам не до конца понимаешь, – честно признался я, но тут же поспешил нанести самолюбию законника ответный удар. – Но их вера тесно связана со мной. Они считают, что я – Главный герой Истории. И поэтому выступят на моей стороне, где бы она ни была… Где бы ни была моя сторона. Говорят, что готовы на многое, и их выбор – голоса в твою пользу, – меньшее, что они могут сделать.
Мику-ра неопределенно фыркнул, но ничего не сказал. Скорее всего, посчитал книговеров безумцами, но безумцами полезными для нас. А разве я сам думал иначе? Чему уж тут удивляться.
– Ты можешь и сам встретиться с Тода-ра – их лидером, – добавил я. – Уже в качестве главного законника.
Он пожал плечами.
Некоторое время мы молчали, задумавшись каждый о своем. Не знаю, что было сейчас в голове Мику-ра, но лично я просто смотрел на небесные огни. Я смотрел на них часто, а особенно в те моменты, когда испытывал тоску, сомнения или неуверенность. Словом, всегда.
Вот и сейчас. Моментально забыв об уязвленном самолюбии, я просто наблюдал, как небесные огни становятся ярче, и в который раз пытался представить расстояние до них. Искренние мистики уверяли: острова висят как раз посередине между небесной плоскостью и Ничто. Но я-то знал, что это не так. Такое мнение легко опровергала достаточно мощная механическая птица, движимая любопытством наездника. И то, и другое у меня было. Второе – даже с избытком.
Каково же расстояние между мной и небесными огнями? Возможно, целая вечность полета?
– На самом деле, это только начало. В некотором смысле, – как-то тяжело и веско вдруг прервал молчание Мику-ра.
– Это понятно… – согласился я.
– Думаю, нам понятно далеко не все.
– Но большинство на нашей стороне. Это уже не наша с тобой война, а война общая.
– Так есть, – подтвердил законник, имитируя традиционную манеру говорить.
Мику-ра поднялся, подошел к каменному парапету и задумчиво посмотрел за его край. За ним – только густой мрак, затаившийся в одном из полузаброшенных проходов вдоль скального выступа и распластавшийся бесконечностью там, дальше, за барьером.
– Эй! – вдруг громко крикнул законник.
Не сразу поняв, к кому он обращается, я только обернулся на возглас и приподнялся на скамье.
– Стой! – еще раз рявкнул Мику-ра, до пояса высунувшись за парапет и глядя куда-то вниз. Он хотел было спрыгнуть, но после секундного колебания передумал. Не слишком высоко, но кто знает, на что можно приземлиться там, в темноте.
В следующую секунду я тоже подбежал к ограждению (насколько слово «подбежал» сочеталось с тугой повязкой и болью в боку при каждом движении), но услышал только затихающий топот. Там, где проход поворачивал за скалу.
– Там кто-то был, – зло бросил Мику-ра. – Подслушивал нас… Или следил за мной, не знаю.
– К этому пора привыкнуть, – пожал я плечами.
В эту секунду я совершенно отчетливо вспомнил, как пытался догнать незнакомца, который хотел вывести из строя Ши-те. Топот убегающего человека тогда звучал почти так же.
– Надо расходиться по уммам, кто знает, что готовит завтрашний день… – сказал Мику-ра.
Я кивнул и почти уже покинул террасу, но тут снова услышал за спиной:
– Подожди!
– Что? – спрашиваю.
– С моей стороны было бы неправильным не отблагодарить тебя за все… Все, что ты сделал для меня, – сказал Мику-ра. Произнося это, он чувствовал себя неловко, но хорошо скрывал свою неловкость за привычной уверенностью в себе.
– Я делал это для всех нас, – дипломатично ответил я, но, если быть откровенным, даже удивился.
– Знаю. Но лично для меня ты тоже сделал многое. Думаю, что без твоего участия все было бы иначе.
Я молча кивнул, но вместе с тем почувствовал, как ранее уязвленное самолюбие уже простило все обиды и удовлетворенно расправило плечи. Трудно объяснить, но, несмотря на отсутствие разницы в возрасте, мнение Мику-ра было для меня… весомым. Даже если я не соглашался с тем, что он думает и говорит.
– Так что… Должен тебе палец, – закончил он.
Палец? Он действительно это сказал?
Это – очень древняя и до сих не забытая традиция, которая когда-то давно имела предельно буквальное значение. Палец обещали, как безусловное обязательство, и лишались его, если обязательство не было соблюдено. Конечно, пальцы должникам уже давно не отрезают, но оттого обещание пальца стало еще более безусловным. Вручив кому-то свой палец, пусть даже на словах, следовало выполнить любую просьбу своего кредитора – сейчас или через много солнечных циклов, в тот момент, когда ему это потребуется. Любую просьбу. Без вопросов, сомнений и обсуждений.
– Это вовсе необязательно… – промямлил я, все еще сомневаясь в чем-то.
Мику-ра не из тех, кто привык разбрасываться долгами. Не думаю, что он вообще должен пальцы кому-то еще.
– И все равно, так есть. Говорю это в ясном уме.
Как вспышка в Ничто, как стрела, пронизывающая пространство, как удар молота по заготовке в моей голове пронеслась авантюрная, слишком смелая для меня мысль. Да? Или нет? Попробовать? Или не стоит? Но почему нет?