– Хорошо… – поднялся я на ноги.
– И будь осторожен с конденсаторами, – посоветовал напоследок Мику-ра. Служители, кажется, нашли способ проверять воду, но сложно взять все под контроль так быстро.
Во взгляде, выражении лица, словах Мику-ра я так и не нашел ответов на вопросы, связанные со вчерашним разговором. Но разве это важно сейчас? Когда события вокруг делали еще один виток, все крепче сжимая свою хватку, наши личные отношения уходили на второй план. В очередной раз.
Итак, внутренняя угроза проявила себя снова. В этот раз – в совершенно новой, невиданной ранее форме. Ведь если раньше целью предателя была моя механическая птица и, очевидно, сбор информации, то теперь вредительство приняло более глобальный масштаб. Его объектом стали обычные жители острова – случайные люди.
И дело ведь не только в отраве… Яд – лишь способ вызвать новую волну страха. Этот страх – нечто большее, чем просто угроза с неба. В конце концов, к ней можно привыкнуть, от нее можно спрятаться и защититься. А вот риск остаться без чистой питьевой воды – именно то, что способно привести в ужас любого человека. На любом острове.
Такой уж этот мир.
Что делать с внутренней угрозой? Чего ждать от предателя или предателей в следующий раз? Завтра? Послезавтра?
Это – не мое противостояние. Об этом лучше подумать служителям и законникам. Но именно потому, что я и сам не раз становился целью внутренней угрозы, чувствую свою причастность к ней. Источник опасности – где-то рядом. Скорее всего, я даже знаю предателя лично. Возможно, даже очень хорошо знаю. От этого становилось не по себе, и тем чаще хотелось спросить: Кто же он? Кто?
Из уммы Закона я прямиком направился на посадочную площадку.
Узнав от Мику-ра об отравленных конденсаторах, я чувствовал себя носителем тайны, но очень быстро понял, что эта тайна уже стала новостью, которую обсуждают абсолютно все. Слухи о новой беде распространялись с невероятной скоростью, и по пути к механической птице я убедился в этом многократно. В умм-канах ощущалась нервозность: люди то и дело спорили о чем-то, тревожно осматриваясь по сторонам. У купола одного из конденсаторов собралась целая толпа, но никто не решался опустить желоб и взять воды.
Кто-то кричал, что готов пить даже чистую отраву, так как скоро и без того обезумеет от жажды, но его не подпускали ближе. Все ждали служителей, у которых был способ проверки чистоты воды.
Оставалось только надеяться, что такой способ существовал на самом деле.
На площадке с механической птицей уже возился бессменный Мак-ра. Когда я пришел, он как раз проверял раздвижные механизмы крыльев. И можно не сомневаться, что раз уж Мак-ра в который раз проверяет работу отдельных узлов, то самое важное уж точно сделано: в сердце птицы установлена заряженная спираль, прыжковый рычаг заведен, а подвижные части смазаны.
– Я новый ремень поставил, – отчитался механик, едва увидев меня рядом. – Достать нелегко было. Мало ремней. Мало ткани.
– А, ремень… – рассеянно пробормотал я.
– Все готово, – тут же сообщил Мак-ра несколько разочарованным тоном. Вероятно, он рассчитывал на чуть более явную благодарность.
– Благодарю тебя. И за ремень благодарю, – кивнул я ему.
Механик широко и довольно улыбнулся. В такие моменты скудный пучок волос, который он гордо именовал бородой, словно подтягивался к нижней губе и казался ее частью. Надеюсь, он не делает так при женщинах. Судя по отсутствию на левом предплечье красных лент, в инициациях он не преуспел.
Впрочем, в этом – весь Мак-ра. Сколько я его помню – добродушное расположение духа механика и широту его улыбки не могли нарушить никакие общественные потрясения. По крайней мере, надолго. Все, что его на самом деле интересовало – это механические птицы. Постукивающая по неясной причине хвостовая тяга расстраивала Мак-ра сильнее, чем сражение в небе над Площадью. Несмотря на то, что в результате этого сражения хвостовой тяге, быть может, уже не придется постукивать никогда.
Я вдруг спохватился: со вчерашнего дня не слышал и не видел Кир-ра. А сейчас он был нужен, ведь в любой момент могут появиться храмовники.
– Мак-ра, если твоя воля, сходи к Кир-ра, скажи, что сегодня мне надо быть в небе, – попросил я механика и добавил: – Скажи, что ЕГО седло свободно. Именно так и передай.
Немного дипломатии не помешает. Конечно, вчера я был очень зол на второго наездника, но в конце концов все закончилось относительно благополучно. А теперь уже вряд ли придется обмениваться с храмовниками осторожными фигурами в воздухе. Только стрелами.
Я практически не сомневался, что Кир-ра присоединится ко мне сегодня. Пропустить такую отличную возможность для схватки – не в его духе. Если быть честным, мне даже не приходило в голову, что он может отказаться. И тем более неожиданными были слова Мак-ра, который вернулся через двадцать минут:
– Кир-ра лететь не будет. Кир-ра желает удачи в полете твоем.
– Как это не будет?! – изумленно выкрикнул я, спрыгнув на землю с крыла.
– Не будет, – повторил механик и почему-то смутился так, будто я в чем-то упрекаю его лично. – Кир-ра останется в умме. Кир-ра сказал еще, седло не ЕГО, а ТВОЕ. И у тебя, видимо, желающих много занять его. Так что Кир-ра желает удачи в полете, но не станет лететь сам.
– Но как?.. – растерянно переспросил я, не обращаясь ни к кому конкретно.
Наверное, наша вчерашняя ссора была серьезней, чем я думал. Надо идти к Кир-ра самому. Что я буду делать в небе без оружия наедине с целой стаей храмовых птиц?
Но в тот момент, когда я уже двинулся к арке, ведущей к центру острова, из противоположного прохода выскочил юный служитель – почти что новая жизнь. По всему было видно, что Испытание он прошел совсем недавно.
– Тиа-ра! Тиа-ра! – закричал он мне вдогонку. – Храмовые птицы летят с заката!
– Кто ты? – резко спросил я его, остановившись.
– Служитель! Мне… Меня попросили наблюдать за небом с башни.
Значит, и правда храмовые птицы. Уже? Так скоро?!
После разговора с Мику-ра я почти не сомневался, что это произойдет, но… хотя бы немного позже! А сейчас у меня не было второго наездника и не было никакой возможности сопротивляться.
Стать летающей целью для храмовников? Ну нет! Не для того я столько раз оставался в живых, не для того Тот-ра строил одну из лучших механических птиц на Архипелаге!
«У меня есть причина остаться на земле!» – вдруг промелькнуло в голове. Моментальной реакцией на эту мысль стал болезненный укол совести, но поток жалости к себе было уже не остановить. «Ты ранен! – твердил кто-то внутри. – Ты не сможешь управлять птицей так хорошо, как нужно. Ты ничего не сможешь сделать один!»
Да, я не полечу… В этот раз – без меня. Я и так слишком часто вмешивался в эту схватку. Всегда везти мне не может.
…И в тот момент, когда желание спрятаться куда-то как можно глубже стало почти что непреодолимым, я услышал рядом:
– Я могу полететь.
– Что? – машинально переспрашиваю и сталкиваюсь взглядом с Мак-ра. На его смуглом лице – страстное желание. Где-то на границе с мольбой.
– Я могу полететь сегодня! Всегда хотел этого!
– Э-э-э… Послушай, я не уверен, что…
– Времени мало, – нетерпеливо перебил меня механик.
Да, времени мало. Через несколько минут храмовники будут здесь. Сколько их? Я хотел спросить об этом служителя из башни, но он уже куда-то исчез.
Да и неважно… Одной стрелы может быть достаточно, а целая стая птиц может не принести никакого вреда.
– Времени мало, надо лететь! – как заведенный говорил и говорил механик. Напрягая все свои ограниченные навыки убеждения, с жаром добавил: – Я всегда хотел полететь. Хотя бы раз. Сегодня!
Удивительно, но прямо сейчас его слова подействовали на меня, как пощечина. Внезапный приступ паники погас. Вместо нее вернулась мрачная, но твердая решимость. Решимость в том, что мое место сейчас там, наверху. Как и обычно.
– Ты уверен? – спросил я.
– Да, – крикнул Мак-ра, уже карабкаясь в седло.
– Ладно, – выдыхаю, глядя на то, как механик торопливо и неловко привязывает себя ремнями. – Ладно.
Через минуту мы были в воздухе.
Храмовых птиц много. Значительно больше, чем обычно. Ровно восемь – благородное число, которому на Архипелаге соответствовало буквально все. Не все машины, которые были в распоряжении храмовников, но большая их часть. Хотя… Кто знает, может, в последние луны их стая сократилась до восьми Камо-те. Нашими с Кир-ра усилиями.
В другой обстановке эта мысль была бы приятной, но не сейчас. Восемь противников – все равно слишком много. Больше, чем я смог бы отогнать от острова даже при самом безупречном везении.
А еще у меня за спиной был человек, который знает каждый винт в самостреле, но не сделал из него ни выстрела. И он – не наездник. Я практически уверен, что при первом резком повороте ему захочется отправить в Ничто содержимое своего желудка. Скорее всего, ему даже придется это сделать. Если к тому времени мы не отправимся туда сами, вместе с содержимым своих желудков.
Так что… Я не знал, что делать. Все, что у нас было – это отличная механическая птица, решимость, заряженный самострел и мое умение. К сожалению, сегодня этого было недостаточно.
Без ненужных теперь демонстраций и маневров храмовые птицы пересекли границу проекции и разделились. Нет никаких сомнений – у каждой из них своя цель. И совершенно очевидно, что для двух из них этой целью был я сам. Отделившись от общей группы, эти Камо-те сближались: одна заходила в хвост, а другая двигалась наперерез моему курсу. Так, как они это и делали обычно.
Прямо сейчас ближайшая машина храмовников летела боком к солнцу, поднимающемуся в зенит, и ослепительно блестела полированным металлом. Но даже несмотря на раздражающие блики со своего седла, я уже мог рассмотреть фигуру наездника. Пока что – игрушечную, словно не настоящую, но от этого не менее опасную в своей роли.