Возможно, в какой-то момент времени – в последние дни, – наши пути сошлись. Но именно в таинственных книговерах я вдруг открыл для себя неведомые и угрожающие силы. Ту самую внутреннюю угрозу.
Догадку, которая в моей голове стремительно обретала силу, стоит обсудить с Мику-ра. А пока… Лучше переночевать рядом с Ши-те. Мало ли какие угрозы могут ожидать меня в умме, ведь даже дрожащий от ночного холода и смутных страхов служитель, охраняющий стоянку, – это лучше, чем шорохи в пустых проходах. Тем более сейчас.
33. Тот, кем он был на самом деле
Обсуждать с Мику-ра ничего не пришлось.
Утром, едва проснувшись, я узнал, что этой ночью Тода-ра лишили жизни. Прямо в своей постели.
Говорят, на его шее была тонкая, но глубокая резаная рана. Рана от тонкого и очень острого ножа. Говорят, там было много крови – ею была пропитана вся постель. Трудно сказать, страдал ли Тода-ра. Во всяком случае, он так и не сдвинулся с места, а все вещи остались нетронутыми. Никаких следов борьбы. Никаких признаков, которые могли бы рассказать о том, что произошло на самом деле.
Суровый рудокоп, который жил в соседней умме, плакал, как новая жизнь, и дрожал от страха. Но его бессвязных стенаний оказалось достаточно, чтобы понять: к Тода-ра он зашел по обыкновению, чтобы пойти вместе за водой, а вот ночью не слышал ровным счетом ничего подозрительного.
Поток обстоятельств, фактов и слухов оглушал, ослеплял, тащил за собой, но потом, как только я остановился спустя, наверное, час или два, вдруг осознал отчетливо и ясно – Тода-ра лишили жизни. Те логические конструкции, которые казались правдоподобными еще вчера вечером, рушились на глазах. На их руинах рождались другие пугающие истины – Тода-ра не имел ничего общего с внутренней угрозой. Тик-ра не был предателем. Возможно, он имел какое-то отношение к внутренней угрозе, но нет никаких оснований считать, что она ослабла в тот день, когда несчастного живьем сбросили в шахту. А сам предатель… становится еще более опасным, чем прежде. Сегодня ночью он перешел от вредительства к насилию – холодному, расчетливому и безжалостному.
Все вместе это значило только одно: мы так же далеко от устранения внутренней угрозы, как и в ту ночь, когда она проявила себя впервые. И сейчас – именно в эти дни, – все это в разы опаснее, чем нападение храмовых птиц.
А еще – Тода-ра больше нет. Неизвестно, будут ли книговеры выступать на нашей стороне дальше, но я – не законник. Я – просто человек, который совсем недавно познакомился с Тода-ра, а потом с недоверием, но не без интереса слушал его странные речи. И теперь его нет, а я все еще жив.
«Сейчас намного больше следует бояться мне, ведь Персонажей второго плана Автор жалеет редко. Их жизнь закончится тогда, когда Ему покажется удобным принести ее в жертву», – повторил я про себя.
Жесток Автор, который вынуждает страдать новые жизни и лишает жизни невинных. Стоит ли того эта История? Понимает ли Он степень своей жестокости? И кто определяет степень этой жестокости – сам Автор или тот Читатель, для которого эта История и создается?
Эти вопросы были бы хороши, если бы не один факт. Обращаются они к никому и звучат нигде. Тода-ра верил во все это, но помогает ли вера выжить? «И теперь его нет, а я все еще жив» – как звон на башне, отмеряющий солнечные шаги, снова прозвучало в голове. Нужна ли такая бесполезная вера? Мне – точно нет.
Возможно, в другой жизни, в другой оболочке, на другом острове я бы мог стать книговером. В их странном миропредставлении было нечто притягательно-эфемерное. Но здесь и сейчас я не мог себе этого позволить.
В полдень Тода-ра столкнули вниз с барьера. Впрочем, это не имело уже никакого значения. Его крупная оболочка была самым маленьким из того, кем он был на самом деле.
А потом, уже после полудня я, наконец, зашел в свою умму – впервые со вчерашней встречи с Тода-ра. Одной секунды хватило, чтобы увидеть или, скорее, почувствовать следы постороннего присутствия. А потом в глаза начали бросаться улики – одна за одной они словно подсвечивались в тесном пространстве комнаты, в которой все слишком хорошо изучено и знакомо.
Всегда закрытый (и редко используемый) ящик с вещами – открыт. Постель – в таком же беспорядке, что и обычно, но сдвинута в сторону на гибких деревянных ламелях. Скамья для гостей, которая слишком велика для моей уммы и поэтому немного выступает во входную арку, – придвинута к стене сильнее, чем обычно. К этой неудобной скамье я давно привык и теперь инстинктивно огибаю угол даже с закрытыми глазами, чего не скажешь о моих нечастых гостях – даже при свете дня они регулярно натыкаются на него, уходя. Тому, кто был здесь ночью, было еще сложнее заметить препятствие, и, конечно, он случайно толкнул скамью к стене.
Нетрудно догадаться – укрывшись от вымышленной угрозы, я спас себя от угрозы реальной. Не знаю, должен был я лишиться жизни вместо Тода-ра, или эти ночные визиты – часть одного общего плана. Но факт остается фактом. Я не могу чувствовать себя в безопасности. Никто не может…
Как всегда неожиданно за спиной появился Кир-ра, и я вздрогнул от его голоса.
– Может, время нанести визит Храму? – сказал он таким тоном, будто предложил посидеть и попить отвара где-нибудь на живописной террасе.
– Визит Храму? – рассеянно переспросил я, продолжая блуждать взглядом по умме.
– Несколько дней прошло. Они слабы сейчас. Я думаю, стоит потревожить их на их же острове.
– Не уверен, что сейчас подходящее время, – отмахнулся я, устало опустившись на лавку для гостей. – Враг на самом острове сейчас не менее опасен. Сегодня ночью я, похоже, чуть не лишился жизни.
Кир-ра ничего не ответил, только сел рядом.
– Ты не принес воды с собой? – только спросил он.
– Нет, – говорю, – не принес.
И тут же думаю: а почему он уверен, что я не сходил за водой утром, как это обычно и делают? А еще у меня могла остаться вода в кувшине со вчерашнего дня. Может, он знает, что я не ночевал в умме, а мой кувшин сухой, как камни на Площади в жаркий полдень?
Тут же взгляд скользнул в сторону и… В кувшин и правда кто-то заглядывал. Крышка упала за него и разбилась – этого не было видно с порога. В нынешние времена даже предатель не может не думать о жажде.
Я молчу, и Кир-ра молчит. Кажется, он ничуть не удивлен новостям. Но, может, это только кажется.
А маятник в голове раскачивается все сильнее. Кто такой вообще Кир-ра? Как много значит он для моей истории, и как мало знаю я о нем на самом деле? Да, он сражается с храмовниками, но сражается не так, как другие. Он не защищает Огненный остров – для него это не родина, а убежище. Я чувствую, что его мотивы совсем другие, он хочет уничтожать храмовников. Не потому, что они атакуют нас, а потому, что они такие, как есть.
Но почему тогда Кир-ра не может быть предателем? Даже скорее – не предателем, а одиночкой, который примерил на себя роль вершителя судеб и разрушителя существующего порядка. Почти в ту же секунду я вспомнил, как он рассказывал о «Группе восстановления справедливости», в которой участвовал еще на Солнечном острове.
Быть может, его война не закончилась до сих пор?
– Жаль, что нет воды, – спокойно сказал Кир-ра. – И об атаке на Храм подумай. Сегодня день хороший для полета.
– Ты не хочешь ничего спросить о том, как я чуть не лишился жизни? – я попытался говорить ровно и спокойно.
– Но ты ведь жив сейчас, верно? – ответил Кир-ра, уходя. – Значит, война наша пока не окончена. Рано возвращаться к Началу.
«Если ночной гость – это Кир-ра, то почему он не совершил задуманное раньше?» – спросил я сам у себя и тут же получил правдоподобный ответ: «Ему нужна птица». Ему просто нужна птица. Теперь и именно теперь он может получить ее, если меня не станет. Кто же, если не он – один из героев последних лун? Тот, кто знает Ши-те почти так же хорошо, как я сам.
Мысли снова путались, спорили друг с другом, рождали правдоподобные аргументы и опровергали их. Может, страх и подозрения сводят меня с ума, и я готов видеть предателя в каждом? Может, и так, но где-то внутри я чувствовал неприятную дрожь: сегодняшняя версия была значительно больше похожа на правду, чем вчерашняя – разрушенная так быстро и трагически.
«Нож» – мелькнуло в голове. Наверняка, тот самый, которым перерезали горло Тода-ра. Тонкое и невероятно острое лезвие. Нож Кир-ра. Тот, которым он уже лишал жизни когда-то.
Единственное, что рушило эту версию – попытки уничтожить Ши-те. Сначала попытавшись вывести из строя один из ее узлов, а потом – наведя на нее вражеские птицы. И то, и другое Кир-ра смог бы сделать лучше других. Да, он хорошо знал машину. И да, он мог бы легко поджечь факел рядом с ее площадкой. Он – наездник, его отсутствия на Площади никто бы не заметил.
Но почему? Почему, если его цель – эту самую птицу заполучить? В чем могут быть его мотивы – в том числе, в его персональной войне с храмовниками? Что-то не складывалось, и в этом еще предстояло разобраться.
Но… Как разобраться? Что делать? Куда прятаться, кого бояться, кому доверять?
Я не нашел идеи лучше, чем отправиться к Мику-ра. Какими бы противоречивыми не были наши отношения сейчас, уж он точно не был предателем. Ведь точно – не был?
«А вдруг это все нужно было Мику-ра для того, чтобы…» – вдруг шевельнулось где-то в глубине сознания, но было решительно задавлено на корню. Слишком много подозрений, слишком много. Кому-то НАДО доверять. И пусть этим кем-то окажется Мику-ра.
В тот момент, когда я вошел в умму Закона, он как раз слушал доклад Сина-ра. Казалось, сейчас законник был готов на что угодно, лишь бы прервать этот монотонный перечень проблем и несчастий, свалившихся на остров и требующих срочного решения. Главный служитель как раз говорил о том, что Большой конденсатор, видимо, уже не починить, а воды для теплого полуцикла набрали только половину. Между тем самые холодные луны уже позади – воздух становится все более теплым и сухим. Имеющейся мощности исправных конденсаторов едва хватает на текущие потребности острова – отправить еще что-то до потепления в подземные хранилища уже вряд ли удастся. А значит – Большая жажда в теплый полуцикл почти что неизбежна.