– Зачем же тогда меня вызывать?! – крикнул он, с ужасом чувствуя, как к глазам подступают слезы.
– Дрессировка песика, друг мой. Песик должен знать, что за ним следят, тогда он не будет шалить. Эй, хватит хлюпать! Гению-лизардмэну обмануть систему слежения легче, чем переодеться.
– Убери этот «маячок» к нитубу из моего нового браслета! – крикнул Роберт.
– Чтобы вся твоя родня ринулась выяснять, почему козявка «Роберт» исчезла с их планов?
Роберт и сам понял, что сморозил чушь.
– Не-ет, я просто скоординирую «маячок» с программой-обманкой, – сказал Януарий, надев на запястье настоящий «драксус» и снова взяв его реплику, – тогда на всех планах рыжая козявка будет там, где ей положено.
– Это где? – проведя кулаком по глазам, спросил Роберт.
– Там, откуда ты будешь отзываться, олух! Ты отзываешься из бассейна – козявка на плане маячит в бассейне. Еще можно будет включить автоматический переход по панорамам, чтобы браслет сам решал, где тебе лучше «оказаться» в данный момент, – Януарий с фанатичным блеском в глазах быстро перебирал почти невидимые сенсорные кнопки. – Ведь если ты сперва отзовешься из своей спальни, а через пять минут – с края парка, даже твой тупой кузен озадачится: как ты перенесся туда так быстро? До старта еще есть время, я как раз успею все наладить!
Глава 16Курс лечения
Весь день Роберт лихорадочно пополнял галерею панорам, и к пяти часам вечера в ней было три десятка сюжетов на тему «я в парке», столько же сюжетов «я в своих комнатах» и несколько сюжетов «я в мыслелете». Панорам на фоне замка он не делал – кто знает, каким Виндзор окажется в следующий раз? – и избегал мест, где болтались гости. Как объяснить отцу, почему на голограмме рядом с его сыном маячит человек, уже покинувший Везуху или, наоборот, как раз беседующий с отцом?
Но гостей в Виндзоре осталось не так уж много, гостевое поле с космолетами на две трети опустело. Улетела и «Звездная Слава», а вскоре Роберта вызвал Стив и яростно проверещал, что господин Чо отбыл, даже не поговорив с ним, Крупным Бизнесменом Стивеном Сингером! Роберт с удовольствием «ответил» на вызов из туалета («Папа же сказал, чтобы я отвечал всегда и отовсюду!») – и ему показалось, что визг Стива донесся до него без помощи унибраслета.
После этого Роберт задействовал автоматический переход по панорамам, и, когда пару раз его вызвал отец, «откликался» из игровой, делая вид, что восторгается своими новыми аттракционами. Оба раза все прошло гладко. Так же гладко прошел ответ на вызов тети Люсильды: Роберт якобы уныло торчал в спальне с мыслекнигой в руках.
На самом деле он в это время обшаривал многочисленные шкафы в гардеробной, швыряя в вакуумный пакет одежду и обувь. В одном из шкафов среди своих новых шмоток он с удивлением обнаружил длинный ряд платьев тети Люсильды – наверное, идиоты-андроиды перепутали, что куда вешать. Каждый из широченных нарядов был в двадцать раз больше Мяушшиного одеяла, и, вспомнив слова ма Нэн о катастрофе с тканями, Роберт бросил в пакет еще десяток платьев. Все равно тетя не носит такие балахоны и никогда о них не вспомнит.
Вслед за платьями в пакет отправилась пара мыслекниг, игрушка из комнаты подарков «Звездной Славы» для Мяушши, рисовальный планшет для Джосса, три пенофлексовых лежака из аквапарка… И тут стало ясно, что даже при максимальном сжатии в вакуумный пакет больше не влезет ни-че-го.
Очередной тетин вызов застал Роберта в мыслелете, когда он, пыхтя, пытался утрамбовать под сиденьем проклятущий пакет. Влезть-то пакет влез, но сиденье никак не опускалось.
Над унибраслетом Роберта всплыла небольшая голографическая подсказка: ага, он все еще торчит в спальне, уткнувшись в мыслекнигу… Спустя секунду подсказка исчезла, и перед мыслелетом возникла тетя, с отвращением глядя туда, где она «видела» своего племянника, развалившегося в текучем кресле.
– Пока ты не заслужил права являться к семейному столу, будешь ужинать, завтракать и обедать у себя, – отчеканила тетя Люсильда. – Не забудь про суп!
Тетя исчезла, и Роберт с радостным:
– Йо-хо-о! – запрыгал по сиденью коленями.
Сиденье наконец встало на место. Роберт кинул взгляд на цифры, пробегающие по кайме унибраслета: семь четыре по местному времени. Когда он доберется до границы парка, как раз начнет темнеть.
Он нахлобучил на растрепанные волосы мыслепередатчик, выкрикнул словоключ «дикая разведка» – и стена, распахнувшись, выпустила его в золотистый вечер Виндзорского поместья.
Роберт, не таясь, промчался над парком (никто не запрещал ему пользоваться подарком Ти Би Джоя) и не сбавил скорость даже перед пограничным ручьем. Если система тревоги все-таки сработает, не все ли равно, медленно он пересечет границу или быстро?
И все-таки он невольно закрыл глаза, когда мыслелет «Неустрашимый» с разгону пронесся над ручьем…
Ничего не случилось.
Вокруг было тихо, только звенела мошка.
Тревога не сработала!
Януарий и вправду гений!
Не оглянувшись на зарево Виндзора, где было подсвечено все и вся, от замка до самого маленького кустика, Роберт устремился в простор над сумеречными полями.
Через минуту он приоткрыл купол мыслелета, и внутрь ворвался теплый ветер, пахнущий травой, землей и влагой. В полях недавно прошел дождь, хотя на поместье не упало ни капли: нельзя было мешать гостям гулять и восхищаться Виндзорским парком. Пролетая мимо дерева, мыслелет слегка задел ветку с густой листвой, стряхнув в кабину холодные брызги.
Роберт вскрикнул, захохотал – и загорланил на какой-то дикарский мотив:
– В решете они в море ушли, в решете,
В решете по седым волнам!
С берегов им кричали: «Вернитесь, друзья!» —
Но вперед они мчались – в чужие края —
В решете по крутым волнам!
Колесом завертелось в воде решето,
Им кричали: «Побойтесь греха!
Возвратитесь, вернитесь назад, а не то
Суждено вам пропасть ни за что, ни про что!..»
Отвечали пловцы: «Че-пу-ха!»
Солнце скрылось за Виндзором, но лучи веером уходили в небо, превращая облака в золотисто-розовые костры на фоне отступающих грозовых туч. Кое-где тучи закручивались спиралями, от спиралей отрывались лохматые «перья» – куда было спецэффектикам Ти Би Джоя до такой офигительно-улетной красоты!
– По волнам они плыли и ночи и дни,
И едва лишь темнел небосклон,
Пели тихую лунную песню они,
Слыша гонга далекого звон:
«Как приятно нам плыть в тишине при луне
К неизвестной, прекрасной, далекой стране.
Тихо бьется вода о борта решета,
И такая кругом красота-а!..»
Несколько раз Роберт видел проносящихся по вечернему небу птиц, а перед самым Разноцветным Лесом заметил внизу яркие точки и снизился, чтобы разглядеть их поближе. Он так и не понял, что это за существа: они махали светящимися крылышками так быстро, что все время находились внутри голубого сияния. Надо будет спросить у Джосси, как они называются.
В лесу коротко рявкнула тигрожуть… Че-пу-ха! С Охранником на шее Роберт не боялся ни земных, ни летающих хищников, ни спятившего андроида.
– И приплыли они в решете, в решете
В край неведомых гор и лесов!
И купили на рынке гороха мешок,
И ореховый торт, и зеленых сорок,
И живых дрессированных со-ов!
Мыслелет уже начал светиться, когда Робби доб-рался до Дома.
В молочном сиянии мелькнули круглые ушастые тени: возле закрытого люка маячила стайка мышариков. При приближении мыслелета мышарики разлетелись в разные стороны, но, когда «Неустрашимый» приземлился, поплыли обратно к люку, недоуменно побулькивая.
– С вами давно не играли? – вылезая, спросил Роберт. – Извините, сейчас я тоже не могу…
– Стой, кто идет?! – громыхнул гулкий голос, и из-за дома-корабля вылетел дядя Бозз, широко расставив железные руки: массивный темный силуэт с красными кругами горящих глаз.
Роберт испуганно шарахнулся, наткнулся спиной на люк и выдавил:
– Это я… Роберт!
– Ни с места! – дядя Бозз продолжал катиться к нему.
Роберт от ужаса напрочь забыл про Охранника, зато вспомнил недавние слова Джосса: «Он – наш! Он – Робби!»
– Я – Робби! – выкрикнул он, и дядя Бозз резко остановился, скрежетнув гусеницами.
– Робби. Гип-гип. Отбой тревоги.
Бозз опустил руки, развернулся и укатил обратно за холм.
Роберт длинно выдохнул… И чуть не упал назад, когда люк, к котрому он прижимался спиной, со скрипом открылся.
– Пойдем, – тихо сказала Мяушша.
Взяла его за руку шершавыми пальчиками и повела в Дом.
В коридоре горело всего пять-шесть тусклых желтых ламп; здесь было сумрачно, тихо и до озноба тревожно.
– Почему Бозз носится вокруг дома? – спросил Робби, шагая рядом с Мяушшей по металлическому ребристому полу.
– Патрулирует. Летали чужие.
– Какие чужие?
Мяушша не ответила. Тогда Роберт спросил:
– А где Джосси?
– Мяушше туда нельзя, – остановившись у знакомой двери, горестно моргая голубыми глазищами, сообщила малявка. – Мяушша линяет. Джосси кашляет хуже.
Озноб усилился, колючей лапой провел по спине.
– Иди, – выпустив руку Роберта, велела Мяушша.
Роберт распахнул дверь и вошел.
В комнате странно пахло – наверное, из-за разбросанной по полу травы. Лампа, укрепленная на брусе кровати, еле светила, и Роберт сперва услышал громкое дыхание Джосса, а потом уже разглядел его самого. Джосси выглядел жутковато, хуже, чем в прошлый раз.
– Привет, – нерешительно сказал Роберт.
– Привет… – Джосси приподнял голову с подушки. Его и без того вечно торчащие во все стороны волосы склеились от пота и смахивали на черные иглы. – Вырвался?.. Молодец…