– Ты уже сто раз говорил – «подожди»! Давай я сам разберусь, жалко тебе, что ли?
Джосс остановился и сердито уставился на Робби, но не успел снова начать «заедаться»: Робби показал через его плечо и крикнул:
– Гляди, мираж!
– А?
Джосс повернулся и посмотрел туда, куда показал Робби. Слева, не очень далеко, между барханами виднелись стулья и стол.
– Странный мираж, – выключив рукоять и сунув ее за пояс, сказал Робби. – Разве такие бывают? Я думал, мираж – это пальмы, всякая другая зелень…
– В этой ненормальной гостинице может быть что угодно, – проворчал Джосси. – Пошли, посмотрим, что там такое.
Они ускорили шаг, увязая в песке, и вскоре поняли: никакой это не мираж, а самые настоящие стулья и стол, расставленные на черном блестящем полу просторного круглого зала. Зал окружала темная стена, но в ее кольце был широкий разрыв, и в этом месте зал отделяло от пустыни только дрожащее марево.
Робби и Джосс нырнули в пролом и очутились в блаженной прохладе. Вокруг стола даже порхало пять летучих фонтанчиков вроде тех, что были на открытии Виндзора!
Мальчишки дружно рванули к фонтанчикам, жадно напились и смыли с лиц и рук прилипший песок.
– Что вы позабыли на втором ярусе, малявки?
Перед ними безо всякого предупреждения возник Януарий, все в том же чешуйчатом костюме, все с тем же с зеленым гребнем на голове.
– Мираж? – спросил Джосси, показывая на лизардмена пальцем.
Сквозь брешь в стене ворвался горячий ветер, задул в зал струйки песка, а вместе с ними – тушканчика (или парикса): сплошные задние лапки, хвост с кисточкой и длинные уши. Парикс-тушканчик проскакал сквозь ноги Януария и шмыгнул под стол.
– Голограмма, – определил Робби. – Но… Вызова же не было!
– Уж извините, я без вызова, – нетерпеливо сказал лизардмен. – У выкормыша роботов мой браслет, а во всех моих браслетах есть программка на случай, если кто-нибудь попытается их присво…
Голограмма зарябила, голос Януария прервался, потом изображение опять стало таким четким, как будто сын архитектора стоял в пяти шагах от мальчишек.
– Зачем вас понесло на второй ярус, недоумки? – спросил Януарий, оглядевшись по сторонам. – Вам еще повезло, что вы попали в сектор Старой Земли. Если бы вы попали в сектор для метанодышащих инпов, мы бы сейчас не разговаривали!
– Сам недоумок! – огрызнулся Джосси. – А у твоего папаши с его сюрпризиками вообще мозги набекрень.
– Ты моего отца не трожь, – ощетинил зеленый гребень Януарий. – Ты его мизинца не стоишь!
Он пошевелил пальцами левой руки, мельком взглянув на свой укороченный мизинец.
Голограмма была так точно сфокусирована на парне, что Робби не мог понять, где тот находится: то ли в своей гостиничной комнате, то ли в каком-то другом месте.
– Я не знал, что связь в гостинице работает, – сказал Робби. – Что ж ты сразу не ска…
– Работает редко и не везде, – перебил Януарий. – Слушай внимательно, рыжий: на твоем месте я бы спрятался в укромном месте и подождал, пока баньши покинут «Ривьеру». Отец отдал им скиолитами все, что получил за строительство башни отдыха на Сакраменто, а это…
Изображение исказилось, голос прервался, но спустя несколько секунд голограмма стабилизировалась.
– …енная сумма. Представляешь, сколько они захотят получить за сына скиолитового короля? Если тебя поймают, тебе придется о-очень плохо, малыш. Твой папуля удрал, регенерироваться ты не умеешь, так что лучше затаись!
– А откуда баньши узнали, что Робби – сын скиолитового короля? – спросил Джосси, шагнув к голограмме. – Ты им рассказал?
– Вот еще, – Януарий оскорбленно сложил руки на груди.
– Значит, твой отец?
– Вот еще! Нет, нашелся кое-кто другой…
Голограмма исчезла, как будто ее сдуло ринувшимся в комнату горячим ветром.
– Януарий! Эй, Януарий!
Робби схватил Джосса за руку и стал перебирать кнопки его унибраслета, пытаясь связаться с лизардменом с помощью координат последнего вызова… Напрасно.
– Это не Патрик! – выпалил Робби. – Это не может быть Патрик!
– Твой знакомый дикий разведчик? Вообще-то баньши могли захватить и его тоже… Что такое его летучие мыши против молний?
– Он не знает, что я здесь. Но даже если бы знал, никогда бы меня не выдал!
Последние слова прозвучали как-то нетвердо, как будто Робби сам не верил, что Патрик никогда, ни за что… Если бы баньши пустили в ход молнии, стал бы дикий разведчик его прикрывать? Разве это разумно и целесообразно? Да, Патрик подарил Робби целое состояние, но только потому, что в поиск лучше уходить налегке…
– О том, что ты здесь, мог растрепать ящер, – настаивал Джосси.
– Зачем ему тогда меня предупреждать?
Робби выпустил руку Джосса.
– Это ведь не может быть…
Мальчишки посмотрели друг на друга и одновременно выпалили:
– Мяушша?!
Оба тут же замотали головами.
– Чушь!
– Бред!
– Она бы никогда…
– Никогда-никогда-никогда, – сказал Робби, но мысленно видел картинки одну страшней другой.
Мяушша с молнией, и высокая баньши приказывает ей хлестать пленников…
Ти Би Джой добивается, чтобы его впустили в тоннель Сакраменто, а следом за ним туда врываются баньши… Или просто проделывают дыру в одном из тоннелей, как они умеют проделывать в корпусах кораблей… Что лучше – задохнуться или быть испепеленным молниями?
– Робби, смотри! – вскрикнул Джосс.
В темной стене возник ярко освещенный проем открытого лифта.
– Беги, идиот! – голограмма Януария появилась снова – так внезапно, что Робби подпрыгнул. Она рябила, дергалась, как отражение на неспокойной воде, но голос был слышен ясно и четко: – Прыгай в лифт и спрячься в шестом секторе первого этажа, в люксовом номере тыща тридцать. В нем можно прожить хоть сто лет, и его дверь не расплавить никакими молниями. Словоключ – «расступись передо мной». Смени ключ на любой другой, и никто тебя не доста…
Голос прервался, а когда пробился снова, раздавался сквозь такое шипение и гул, что Робби едва расслышал торопливые слова:
– …я сам… беги…
– Пошли! – Джосс схватил Робби за руку и потащил к лифту.
Обжигающий холод хлестнул друзей по спинам, Робби оглянулся через плечо. Там, где только что расстилались оранжевые барханы, под ярким светом полной луны серебрились сугробы.
Мальчишки ворвались в кабину, повернулись и увидели, что песок, наметенный в переговорный зал, превратился в снег. Метель летела к лифту, а ей навстречу с развевающимися ушами скакал большой белый заяц… Бывший тушканчик? Заяц сиганул в снег и запрыгал к елям, украшенным белыми шапками.
Дверь кабины задвинулась, оборвав зазвучавший в лесу тоскливый волчий вой.
– Что ящер сказал про «я сам»? – спросил Джосси.
Он сменил легкий белый наряд на плотные коричневые штаны, такую же коричневую куртку с капюшоном и переступал ногами в высоких крепких ботинках в луже растаявшего снега.
– Я тоже не понял, – признался Робби. – Может, теперь, когда Ти Би Джой привез за него выкуп, баньши позволили Януарию уйти, и он сам спрятался в люксовом номере? Улететь он все равно не сможет, их «Звездная Слава» застряла на орбите так же, как остальные корабли…
Робби внимательно рассматривал объемный светящийся план гостиницы «Ривьера», который висел у стены просторной кабины. «Вы здесь, малявки», – гласили красные буквы в середине плана. От этих слов тянулась вниз красная линия, упираясь в обведенную кружком цифру 1030, а рядом с кружком горели оранжевые буквы: «Вам сюда, идиоты!»
– А вдруг это ловушка, Роб? – спросил Джосси.
– Не знаю, – пробормотал Робби, крутя пальцем план и так и эдак.
– Может, ящер хочет заманить тебя в лапы баньши?
– Не знаю…
– Ты вообще что-нибудь знаешь, капитан? – рассердился Джосси.
– Знаю! Я не буду прятаться. Я отправляюсь в эллинг! – отчеканил Робби.
Потому что если он не сделает этого сейчас, он никогда уже на такое не решится. И что же тогда – жить в люксовом номере, пока ему не стукнет сто одиннадцать? Нет уж, фигушки, на ближайшие сто лет у него другие планы!
Робби поднес было палец к полусфере, обозначавшей четвертый ярус, но задержал руку и посмотрел на Джосса.
– А тебе, может, лучше?… – он взглядом показал на цифру 1030.
– Увольняешь меня из техников, кэп? Потому что я невезучий? – огрызнулся Джосси. Верней, попытался огрызнуться, но его голос прозвучал не столько злобно, сколько испуганно и тоскливо.
– Ничего я тебя не увольняю. Я просто подумал, так будет разумнее.
«Робби, я на тебя надеюсь, ты старше и благоразумнее», – вспомнились Робби давние слова ма Нэн.
– А еще – рациональнее? – Джосс скорчил гримасу. – Фиг! Я не буду больше шляться в одиночку. Куда ты – туда и я. Мы – экипаж!
И он сам нажал на четвертый ярус на плане гостиницы «Ривьера».
Эта кабина, в отличие от предыдущей, не признавала никаких глупостей и так резво устремилась вверх, что у мальчишек ненадолго заложило уши от стремительного подъема. Совсем ненадолго – а потом кабина остановилась и открылась, предлагая пассажирам выйти.
– Высший Разум… – прошептал Джосси.
Они и вправду очутились на четвертом ярусе, в эллинге для звездолетов, служебных и гостевых. Неподалеку в обозначенных светящимися линиями «загонах» замерло несколько межзвездников и десяток мелких орбитальных челноков; на полдороге к дальней стене высился громадный линкор межгалактической космостражи со старинным знаком мира на борту.
Все остальное под серым куполом находилось в движении. На пространстве величиной с космодром Сакраменто парили, перепархивали и закладывали виражи шары, полусферы, конусы и летательные аппараты, форма которых не имела названия. К тому же корабли баньши часто меняли и форму, и цвет. Некоторые маячили высоко, под самым куполом, на высоте мили, другие держались ниже или проплывали прямо над разлинованным светящейся разметкой зеленым полом. Всего в поле зрения мальчишек было три-четыре сотни чужих кораблей – странных, непривычных, пугающих, похожих скорее на водяных чудовищ со второго яруса, чем на звездолеты. Робби увидел даже корабль с щупальцами, как у спрута.