– Стивен – паршшшивая шшшкура, – прошипела Мяушша, нетерпеливо топчась рядом с теткой. – Я ему кишшшки вырву!
– Нельзя портить добычу омриссов, – строго сказала Зисма. – Ты же не хочешь новой Большой Войны?
– Пленники общие!
– Только те, которых отдают добровольно.
Зисма закончила смазывать ухо, и Мяушша, схватив миску с зеленой дрянью, подскочила к Робби.
– Я все равно испорчу этого нитубского Стивена, – шепнула она ему. – Дай, помажу, чтоб не болело…
– Что… помажешь? – сквозь всхлипы выдавил Робби.
– Где болит. Где тебе больно?
– Везде, – Робби прерывисто вздохнул и вытер рукавом мокрое лицо.
Мяушша заглянула в миску.
– Здесь хватит, чтобы помазать везде, – обнадежила она.
Робби вытерся другим рукавом и сумел улыбнуться.
– Помажь лучше его, – он показал на ушана, который карабкался по его рукаву.
– Осторожнее, – предостерегла племянницу Зисма, подозрительно глядя на крылатого переводчика. – Эта тварь может кусаться!
– Ему нечем кусаться, – сказал Джосси. Обрадованный, что Робби наконец перестал выть, он принялся скороговоркой выкладывать все, что знал про ушанов: – Это бимакс с планеты Лиладея, я видел таких на лайнере «Путь», один чувак вез их на продажу и много про них болтал…
– Он милый, – Мяушша погладила по голове пугливо зажмурившегося бимакса. – И у-умный!
– Ага. Бимаксы такие умные, что в Содружестве Разумов долго спорили – животные это или разумные существа. Но у бимаксов нет цивилизации, нету своего языка, они только здорово учатся чужим. Тот чувак говорил, это помогло им выжить, когда на Лиладее воевали разноговорящие народы. А сейчас на многих планетах бимаксов держат как домашних питомцев и переводчиков.
– Зачем кому-то нужны живые пе… переводчики, если переводчик есть по… почти в каждом у… унибраслете? – прошмыгал Робби.
– Живой прикольнее, – Джосси пощекотал бимакса между ушами. – Взрослый бимакс может переводить с сотни языков и говорить разными голосами, но этот еще маленький…
– Сейча-ас мы помажем ма-аленькому крылышко, и все пройде-ет! – пропела Мяушша, но Зисма отобрала у нее миску.
– Я сама. А ты надень шийон! Почему ты все время его снимаешь?
– Он трет! В нем неудобно! Лучше я надену Охранника.
– Никаких штучек от чужаков! Ты – тао ске и должна выглядеть, как тао ске! – отрезала Зисма.
Мяушша, надувшись и бурча, что па – никакой не чужак, подошла к креслу, на котором валялся ее шийон, а Зисма острым когтем подцепила веревку на шее ушана и одним быстрым движением ее рассекла. Бимакс с испуганным писком свалился с плеча Робби, но притих, когда Робби почесал его за ухом. Маленький переводчик молча моргал выпуклыми карими глазами, пока Зисма мазала разорванное крыло и ссадины на его шее, потом высунул неожиданно длинный язык и попытался слизнуть зеленую дрянь.
– Он голодный! – вскричала Мяушша: надев шийон и сережки, она вернулась к кровати. – Я принесу ему покушать.
– Не сейчас, – Зисма ловко свернула порванное крыло (то ли жилки, то ли косточки в нем были такими гибкими, что крыло удалось скатать в трубку) и завязала веревкой. – Сейчас мы идем на тасмир.
– Куда идем? – спросил Робби, вытерев напоследок лицо ладонями. Бимакс, съежившийся под руками Зисмы, замешкался с переводом.
– На встречу кланов, – объяснила Мяушша.
Закончив возиться с ушаном, Зисма посмотрела на Робби и с отвращением скривила губы.
– Умойся, – велела она. Перевела взгляд на Джосси и прошипела: – Ты тоже! И оба – пригладьтессь. Товис хочет, чтобы вы сидели с кланом ске. Вы должны выглядеть прилично!
– Да, тетя Люсильда! – вырвалось у Робби. – Э-э… Мне взять харсун?
– Нет! – рявкнула Зисма. – Нельзя приходить на тасмир с оружием! Нельзя!
Робби кивнул, осторожно поднял бимакса и водрузил себе на плечо.
Мяушша вовремя отбила у Ро-ри его добычу. Одно дело – просто сидеть на встрече кланов и тупо хлопать глазами, совсем другое – понимать, о чем говорят вокруг. Что бы ни случилось, он все-таки разведчик, разведчик, разведчик…
Робби мысленно повторил это раз десять, и ему немного полегчало.
– Раз ты такой умный, – сипло сказал он ушану, – я буду звать тебя Умником. Идет?
Ушан с умным видом моргнул.
* * *
По пути к выходу Мяушша под негодующий вопль тетки шмыгнула в боковой коридор и быстро вернулась с фиолетовым плодом. Бимакс схватил угощение передними лапками и начал жадно есть, чавкая Робби в ухо.
– Не-ет! – простонала Зисма (Умник перевел это с пастью, полной сочного фрукта).
– Что? Что? – спросил Робби, вертя головой.
– На кого ты похож! – с тети-люсильдиными интонациями вскричала Зисма.
Джосси и Мяушша захихикали.
– У тебя весь рукав и воротник в фиолетовом соке, – сообщил Джосс.
– И в волосах фиолетовые кусочки! – сказала Мяушша. – Красиво. Мне нравится!
Зисма обожгла всю троицу взглядом, как молнией из харсуна.
– Некогда снова мыться. Все остальные собрались, пока мы возились с этим чавкающим уродом. Идем!
Все и вправду уже собрались, и у Робби захватило дух, когда он последним шагнул из Ларсса на зеленое покрытие пола.
В центре громадного эллинга шевелилось кольцо линссуров – они сидели, стояли, иногда переходили с места на место, но оставались в кольце. Сколько их тут было? Пять тысяч? Шесть?
Между полом и куполом эллинга множество бершей выполняли загадочные маневры: они соприкасались друг с другом, составляя сложные фигуры, меняли цвет, как узоры в старинном калейдоскопе, с которым Мяушша любила играть в Доме, разлетались в стороны и соединялись снова… А с берша на берш с кошачьей грацией и обезьяньей ловкостью перепрыгивали линссуры. Самые невероятные и рискованные прыжки толпа внизу приветствовала громким одобрительным гулом.
– Выпендрежники, – проворчал Джосс.
– Я тоже так хочу! – сказала Мяушша.
– Подрастешь – будешь, – пообещала Зисма. – Выпрями спину. Подними голову. Ты – тао ске! Идем!
Ларсс взмыл из-за их спин, чтобы присоединиться к калейдоскопу своих собратьев, а Зисма с Мяушшей медленно пошли к другим линссурам. Робби и Джосс пристроились сзади.
– Аймяокен, Тиомун, Зисма! – раздался голос Товиса. – Аймяокен, ольд и Джосс!
Здесь собралось около шести сотен ске, и по плотной группе пробежало «аймяокен» вперемешку со смехом: многие показывали пальцем на бимакса, доедающего плод на плече у Робби, и на ольда, ставшего рыжим в фиолетовую крапинку.
Умник проглотил последний кусок и перевел нетерпеливый крик Лоца, раздавшийся с дальней стороны живого кольца:
– Пора!
Стоявшие один за другим стали садиться; берши опускались к полу, с них спрыгивали линссуры, акробатничавшие на высоте. Зисма и Мяушша прошли по проходу, оставленному для них ске, и уселись в первом ряду. Робби и Джосси, немного потолкавшись, втиснулись слева от тао и сели, скрестив ноги, как все остальные.
Робби с трепетом поискал глазами Стива. Он не увидел двоюродного брата, зато заметил, что каждый клан держится поодаль от другого: в шевелящемся кольце зияли широкие разрывы. Даже берши, снова поднявшиеся под потолок, разделились на четыре группы.
Но если бы линссуры перемешались, Робби ни за что не отличил бы один клан от другого. Та же черная, белая и черно-белая шерсть, те же плавные движения, те же короткие штаны, широкие пояса и яркие камни в ушах… Вот только в клане омриссов многие носили широкие ошейники с бахромой, а в группе слева на шеях некоторых линссуров красовались тройные зеленые цепи.
– Мяушш, что это у них зеленое? – шепотом спросил Робби, показав влево.
– У семьи вождя турашей такие шийоны, – прошептала в ответ Мяушша.
– А-а… Я думал, шийон – только нагрудник.
– Тураши хорошие. Я дружу с их тао, но ее сюда не взяли… Жалко.
– А как вы с ней общались? – заинтересовался Робби.
– Ходили друг к другу в гости, – Мяушша соединила кончики двух пальцев. – Когда наши берши состыковывались. Если берши состыковываются, в них можно бегать и играть в…
– Тишшше, – прошипела Зисма.
Мяушша умолкла, но потом бормотнула:
– А когда берши далеко, но не очень, можно разговаривать в шепчущем зале.
– Мяушш, а вон те, с перевязями – бавсе?
– Угу…
Шийоны семьи вождя бавсе и вправду были похожи на мушкетерские перевязи – широкие, блестящие, наискосок пересекающие грудь.
Робби попробовал считать разные шийоны, но быстро плюнул на это дело. И без того было ясно, что самая большая семья у вождя омрисов, а самая крошечная, всего из двух линссуров, возглавляет клан ске.
– Мал скиолит, да дорог, – пробормотал Робби любимую присказку отца.
При мысли об отце у него опять заскребло в горле.
– Начинаем! – гаркнул Лоц. Его голос отдался эхом от купола эллинга, и гул разговоров стал стихать.
– Начинаем! – отозвался вождь бавсе.
– Начинаем! – воскликнул вождь турашей.
– Начинаем! – звонко крикнула Зисма.
Она была единственной женщиной среди собравшихся здесь повелителей молний. Детей линссуров в эллинге не было, не считая Мяушши и Ро-ри. Робби знал, почему. Товис рассказывал, что со времен войны кланов линссуры стараются держать своих женщин и детей подальше от больших заварушек. А осада Сакраменто точно была большой заварушкой.
Лоц встал и заговорил гулким низким голосом:
– Линссуры! Довольно кружить у Планеты Сокровищ! Добыча, которую мы захватили на чужих кораблях на орбите, – ничто по сравнению с тем, что ждет нас внизу. Там, на Планете, столько скиолитов, что хватит не только бершам наших детей, но и бершам наших праправнуков. Надо просто опуститься и забрать сокровища!
Лоц сел под одобрительные крики омриссов и бавсе.
Следующим встал вождь бавсе – высокий, гибкий линссур с белоснежной шерстью.
– Лоц прав. Если мы будем медлить, чужаки пришлют сюда столько боевых кораблей, что у нас не хватит сил с ними сразиться…
– Их боевые корабли не стоят сгнившего плода! – перебил с места пестрый тураш с тройной цепью на шее. Он показал на мертвый линкор. – Их оружие бессильно рядом с бершами, а без скиолитового оружия чужаки не умеют драться!