Влад МолотовХроники ядерных пустошей. Книга 1: Комар. Часть 4. Финал
Влад Молотов.
Хроники ядерных пустошей.
Книга первая: Комар. Часть четвёртая. Финал.
– Эй, номад! Хаммер! – прозвучал обеспокоенный голос Боны.
Лишь когда комар исчез из виду, она осмелилась приблизиться к своему благодетелю. Подволакивая ногу, она подползла и спихнула тяжёлый блок, сброшенный мутантом на его грудь, затем хотела просунуть руку под бронекостюм чтобы проверить цела ли грудина, но не сумела – всю шею покрывал защитный воротник, наглухо соединённый со шлемом, снять который у неё не вышло, а потому всё, что ей осталось – попытаться услышать дыхание под слоем всей этой брони.
– Очнись же, не умирай! – почти шёпотом взмолила она и, всё же отыскав застëжки, дрожащими пальцами расстегнула их.
Сдвинув шлем повыше, она высвободила рот охотника и без промедления припала к его губам, но тот вдруг зашевелился и, не растерявшись, звонко чмокнул её.
– Эй! – возмутилась девушка и отстранилась, приземляясь задницей в кровавую лужу.
– Ты первая целоваться полезла, – приходя в себя ответил охотник.
– Я пыталась помочь, искусственное дыхание делала!
– Тогда нужно было зажать нос, – чуть отдышавшись, он нащупал рядом свой нож и, натянув шлем обратно, взглянул на девчонку.
– Поднимайся, он уйдёт! Нельзя его упустить! – взволновалась та и потянула его за руку в попытке поднять, но одумалась – побоялась что сделает больно и без того пострадавшему мужчине.
– Теперь не уйдёт, – спокойно ответил Хаммер и, вдохнув поглубже, поднялся.
Адреналин отпускал, и с окончанием его действия неминуемо возвращались все те чувства, что отключались когда охотник впадал в боевой раж. Возвращались боль и усталость, возвращалось жжение в мышцах, да и в целом ощущение было таким, будто его тело пропустили через мясорубку, но самое неприятное из чувств – ломка. Рука невольно потянулась к футляру, ему хотелось снова ощутить этот прилив сил и бодрости, войти в это состояние и покончить с комаром, а затем найти каждого мутанта в округе и проделать с ним то же самое, но нет. Привыкать нельзя.
Отступающего комара Хаммер нашёл быстро – всего-то и требовалось идти по кровавой мазне в грязи. Чёрная жидкость извергалась из глубоких ран, заливала землю и стекала по его груди и бокам, оставляя шлейф в лужах. Израненный ублюдок совсем обессилел и утратил контроль над ногой, а потому передвигался ползком и, будучи не в состоянии даже покинуть деревню, спрятался за руинами одного из крайних домов.
Заслышав громкие шаги, мутант в спешке мазнул клейкой жидкости на бок и, опрокинувшись плашмя, снова заскоблил руками в попытке удрать.
Хромая на одну ногу, из-за дома вышел номад. В руке его было полотнище от старой, ручной косы. Древко садового инструмента сгнило, наверное, ещё каких-то двести лет назад, а вот нож из нержавеющей стали сохранился неплохо.
Хаммер всем весом навалился на мутанта и, взобравшись ему на спину, перекинул через его голову огромное лезвие.
Тот задëргался, стал крутиться и вырываться, даже попытался застрекотать крыльями, на которые уселся охотник, но сделать ничего не смог, и острая железяка под усилием срезала всю гроздь его хоботков и челюстей. Затем он упëрся коленом в затылок чудовища и что было сил потянул косу на себя, с хрустом прорубая кадык твари. Во все стороны, булькая, хлынула густая чернота, а комар задëргался в конвульсиях.
Хаммер тянул изо всех сил и остановился лишь когда лезвием почувствовал позвонки кровожада, после чего нервно выдохнул и, отбросив косу, обхватил ладонями серый череп мутанта. Стиснув зубы, он зацепился пальцами за пустую глазницу и лоб, а затем резким рывком выломал шею назад и сорвал голову чудовища с плеч.
Вопрос о том, что предоставить заказчику в качестве доказательства выполненной работы, отпал сам собой и он, спокойно вздохнув, обратил тяжёлый взгляд в небо. Всё кончено. Ливень захлестал по визору, он взглянул на охваченные судорогой руки и, снова отбросив мысль об адреналине, глянул на тушу.
После небольшой передышки он перевернул тело и, ухватившись за край хитинового нагрудника, как следует оттянул его, после чего вогнал нож под самую пластину и стал отсекать её от мышц и кожи, в результате чего свету явились самые обычные человеческие рёбра, а единственным различием с человеком было лишь то, что в грудной клетке комара имелся немного другой набор внутренних органов. Следующим этапом стал единственный уцелевший в схватке наплечник, и уж тут пришлось бы повозиться, ведь он представлял из себя сплошную трубку со вполне обычными мышцами и плечевой костью внутри, поэтому куда проще было переломать руку и отрезать плечо по суставам – так Хаммер и поступил. Он подложил найденный поблизости камень под локоть, со всех сил грохнул по конечности ногой, после чего повторил процедуру ещё раз и начал перерезать мышцы чтобы докопаться до суставов. Те же жилы, вены и хрящи – ничего нового он для себя не открыл, а потому отточенными движениями отделил кости друг от друга остриём ножа.
После сбора трофеев он с помощью обвязок закрепил их на своём поясе – за один только нагрудник можно было пару дней пользоваться всеми благами городка, начиная от ремонтных мастерских и заканчивая попойками в баре с местными девками, а наплечник, хоть он и не пользовался таким спросом, стоил не менее двадцати литров топлива.
Оставив изувеченную тушу на растерзание падальщикам, Хаммер захромал в направлении своего байка.
Всё это время обеспокоенная, раненная девушка думала лишь об одном: «он не придёт, просто бросит её чтоб не делиться трофеями с какой-то замарашкой из проклятой дыры. Вернётся себе в поселение, спокойно получит награду за мутанта и уедет восвояси вместе с напарником-амбалом, который, должно быть, уже подлатал свой квадроцикл и ждёт момента чтобы поскорее убраться из умирающего захолустья.»
Уповать ей оставалось только на револьвер, который ей удалось отыскать неподалёку от башни. Она крутила в руках большую, увесистую пушку пятидесятого калибра и надеялась, что ему будет не наплевать хотя бы на своё оружие – уж своё-то место в его глазах она уже поняла, и не ждала даже элементарного «спасибо» за то, что помогла одолеть комара. Теперь всё, о чём она могла мечтать – его помощь.
Её сердце сжалось, когда где-то неподалёку взревел движок байка. Шипя от боли она схватилась за стену и, поднимаясь, стала смотреть на вершину холма, откуда доносился звук. Руки её дрожали а полные отчаяния, усталые глаза, не моргая следили за окружением.
Секунды шли, рëв мотора удалялся и надежда выжить таяла на глазах. «Револьвер! Хотя бы есть револьвер!» – пронеслось в еë голове, когда в скованном страхом мозге на миг вспыхнула искорка веры в удачный исход, но жестокая действительность задавила эту мысль и не позволила ей разгореться. Нет, шансов нет. Ночь неумолимо приближалась, проклятая земля погружалась во мрак и выжить до утра с шестью патронами было просто нереально.
Когда звук уносящегося вдаль мотоцикла растворился в шуме дождя, на всю округу прозвучал ужасающий визг трупоеда – маленький грызун-падальщик, выползающий на поверхность в сумерках, известил своих сородичей о наступлении темноты. Бона вздрогнула, вскинула револьвер, осмотрелась по сторонам и лишь потом подумала – «какой смысл?». Трупоеды были не намного крупнее обычных сусликов и даже ,скорее всего, являлись их потомками – в такую маленькую цель без сноровки она попала бы в лучшем случае с пятого раза, а шестую пулю наверняка пустила бы себе в голову чтоб не быть заживо растерзанной сворой бешеных зверьков, которые хоть и предпочитали мертвечину, но нередко выбирали своей целью живых, неспособных защититься путников.
Губы её сжались от обиды, а на ресницах проступили две маленькие слезинки – течь ручьями они просто не могли, ведь девушка была обезвожена и её измученный организм не обладал таким количеством влаги.
– Ну зачем же ты так… – с горечью процедила она сквозь зубы и в бессилии сползла по стене в грязь.
Она не ждала награды, не рассчитывала даже на малейшую кроху от трофеев, ведь лучшее, что он мог сделать – просто довезти до поселения. Его мощный байк легко выдержал бы двоих, она бы не заняла много места и уже, чëрт возьми, готова была ехать даже на крыле, лишь бы только добраться…
Где-то поблизости прозвучала возня падальщиков, они шустро бегали средь высокой травы и подбирались всё ближе к башне. В руинах дома за спиной Боны послышалось цоканье маленьких коготков, заставляя её вздрогнуть. Она вжалась в стену и направила пушку прямо на свой лоб, не желая находиться в этом адище даже лишней секунды. Дрожащие руки взвели тугой курок, она прижала большой палец к спусковому крючку и закрыла глаза.
– Прости, отец, я не смогла… – тихо всхлипнув, она невольно промотала перед глазами немногие радостные моменты своей жизни.
Снующие по округе зверьки, учуяв живое мясо, подступали всё ближе и ближе. Они окружали свой ужин, с минуты на минуту собираясь растерзать эту несчастную всем скопом, но внезапно рëв тяжёлого байка вернулся снова. Первые секунды он едва пробивался через звуки ливня, Бона даже посчитала это игрой своего разума, который изо всех сил цеплялся за жизнь, но нет, мотоцикл быстро приближался и совсем скоро на окраине деревни загорелась яркая фара, больше напоминающая прожектор – столь широким и ослепительным был луч света.
Она опустила пистолет и, в удивлении распахнув глаза, увидела как маленькие мутанты, похожие на крыс, разбегаются во все стороны. Их были десятки, сотни! Визги тварей, недовольных сорванной пирушкой, наполнили всю округу, но оказались заглушены рычанием усиленного двигателя.
Остановив байк посреди деревни, Хаммер исполнил разворот на месте на триста шестьдесят градусов – из-под широких колёс огромной машины хлынула лавина камней и грязи, а свет фары, отгоняя злобных тварей, обвëл всю округу. Его мотоцикл – настоящее порождение апокалипсиса, вызывал немую зависть у всех путников. Собранный из десятка разных байков, он абсолютно потерял сходство с любым двухколëсным прародителем из забытого прошлого и, равно бронекостюму, время от времени модернизировал