ся. Детали в нём калибровались и менялись под определённые задачи, с каждым разом совершенствуя его характеристики и показатели.
Несмотря на свои внушительные габариты, он вёл себя податливо и справлялся с ухабами ничуть не хуже лёгких кроссовых байков, на которых предпочитали ездить разведчики и посыльные крупных, развитых поселений. Пожитки, оружие и трофеи, перевозимые сзади, так и норовили слететь, но были надёжно закреплены тросами.
– Запрыгивай, пора сваливать, – громко, но довольно спокойно проговорил номад и, глядя куда-то в непроглядную темноту, протянул руку в сторону Боны. – Пушку, живо!
Девушка, не успев и понять в чëм дело, инстинктивно подорвалась с места и кинула револьвер прямо в его руку, а сама, хромая и ослеплённая светом, заковыляла к байку.
Номад поймал пушку и уже через секунду громыхнул выстрел. Из темноты, по инерции пробежав ещё метров десять, вывалился обезглавленный разрывной пулей упырь – ещё один изуродованный мутациями потомок человека. Почти достигнув Хаммера, он зарылся в грязь и, взбивая её остатками нижней челюсти, замер у самого колеса.
Бона, потрясённая увиденным, подошла к байку, но заметила за спиной спасителя его огромную винтовку и части тела мутанта – ей там места просто не было, и только она раскрыла рот чтобы сказать об этом, как Хаммер мощной рукой обвил её талию и, притянув к себе, усадил вперёд, прямо на бензобак.
Байк рванул с места и умчался вдаль, они наконец покинули злосчастную деревню. Упыри преследовали их совсем недолго – куда более лёгкой добычей для них стали тела двенадцати погибших в подвале, а десертом выступили недоразвитые особи комаров, втоптанные в загаженный пол. Трупоеды в стороне не остались – всей неисчислимой стаей зверьки кинулись на объедки, оставшиеся после пира упырей, и ни одна из маленьких тварей не осталась голодной.
Рассеивая мглу перед собой, выжившие на всех скоростях мчались к городу. Дорога была ужасной и было похоже, будто минувшая мировая война проходила именно на этом участке пути. Тяжёлая техника в этих краях пройти не могла, но юркий, хоть и тяжёлый байк, отлично справлялся со своей задачей.
Спасённая девушка не издала больше ни звука, лишь покрепче обняла своего спасителя и, прижавшись щекой к его груди, провела в этом положении всю дорогу, оставив мысли о смерти далеко позади.
Ближе к полуночи они почти добрались до Хастрана – обнесённого частоколом поселения, состоящего примерно из двух десятков домов. И без того унылый городишко после появления комаров совсем опустел, путники стали обходить эту долину десятой дорогой, а сообщение с соседними поселениями прервалось после исчезновения трёх посыльных. Оставшиеся тридцать с небольшим выживших со страхом смотрели в завтрашний день, ожидая пришествия стаи комаров и готовясь со дня на день покинуть родной край.
В бревенчатой надвратной башне, освещая округу единственным на весь Хастран прожектором, стоял сухой, невысокий мужчина по прозвищу Егерь – начальник местной стражи. Большие глаза навыкате не моргая смотрели на рваную линию горизонта из-под седеющих, хмурых бровей. Увидеть там номада он уже и не надеялся, ведь в мыслях простился с ним ещё к вечеру – чужак хоть и казался сильным с виду, да обладал хорошим оружием, но выследить и убить комара не мог. Куда уж иноземцу, если отыскать логово кровожада не смог даже он – известный на всю округу охотник и следопыт, многочисленные трофеи которого украшали бар.
Вспоминая свою схватку с комаром, он провëл ладонью по хитиновому нагруднику и вновь окунулся в события минувших лет.
Старость брала своё, зрение слабло с каждым годом и он понимал, что ещё одна такая встреча станет для него последней, но такой конец был куда приятнее, чем осознание собственной беспомощности. Отсчитывая часы, он бережно гладил приклад огнестрельной винтовки и ждал рассвета чтобы уйти на свою последнюю охоту.
Заслышав где-то сзади хлюпанье сапог по грязи, Егерь обернулся и увидел градоначальника – седой добела старик, подводя итоги дня, шёл к большому, деревянному щиту, расположенному возле бара, а достигнув его, вытащил из кармана куртки стальную чертилку.
Он с тоской вздохнул и посмотрел на список жителей города, половина которых была вычеркнута. Затем взгляд его невольно упал на второй столбец, куда навеки были вписаны доблестные защитники, погибшие во благо Хастрана. Обладатель странного шлема, следуя устоявшейся традиции, несомненно пополнил бы своим именем памятную доску, вот только его напарник строго-настрого запретил это делать, пообещав стереть написанное «рожей сраного писателя».
Держась за ноющее сердце, старик отыскал в списке жителей Бону и занёс руку, готовясь вот-вот перечеркнуть её имя.
Неожиданно прозвучал один удар в колокол – на горизонте люди. Из караульной в полной боевой готовности повалили стражники, вооружённые пневматическими ружьями. Получив жест от Егеря, они навалились всей толпой и стащили с ворот засов, после чего, слыша нарастающий рëв мотоцикла, распахнули тяжёлые створки.
Байк медленно въехал в город и остановился на маленькой площади. Бона, прошептав несколько слов благодарности, быстро направилась к своему дому, а Хаммера с удивлением обступили горожане.
– Комаров было двое, оба мертвы. Двенадцать выродков – тоже. Щупы и награду за голову отдайте девчонке.
Только он договорил, как раздался грохот и из бара, выбивая собой дверь, вылетел один из местных бойцов, проигравший в кулачном поединке второму чужаку – здоровяк, оставшись в городе, давно починил свой квадроцикл и уже успел потягаться силами с каждым из тех, кто осмелился бросить ему вызов.
– О, Хаммер! – воскликнул бугай, появившийся на пороге бара, и с насмешкой заговорил. – А пердуны уже списали тебя со счетов, чуть поминки не устроили! Одолел зверюгу? Ну пойдём, отметим!