Сестра дала мне новое имя – Крита. «Ты родилась заново, и у тебя должно быть новое имя», – сказала она. Оно понравилось мне с самого начала. Потом Мальта стала готовить из меня медиума. Она руководила мною, и я постепенно научилась управлять моим новым «я», разделять плоть и душу. Впервые за всю жизнь я смогла зажить тихо и спокойно. Однако мое настоящее, подлинное «я» все еще оставалось за пределами досягаемости. Для этого многого не хватало. Но теперь рядом была Мальта – человек, на которого можно опереться, который понимал меня и принимал такой, какая я есть. Она стала моим поводырем и защитником.
– И потом ты опять повстречалась с Нобору Ватая?
Крита кивнула.
– Да. Я опять встретилась с Нобору Ватая. Это случилось в начале марта этого года. С тех пор как я переродилась, побывав в его руках, и начала работать вместе с Мальтой, прошло больше пяти лет. Я с ним столкнулась, когда он пришел к нам домой на встречу с сестрой. Он со мной не заговорил, и я ему ничего не сказала. Заметила его в прихожей, и от одного вида меня как током ударило – я так и застыла на месте. Это был он – последний мой клиент.
Я отозвала Мальту и сказала, что этот самый человек меня обесчестил. «Понятно. Предоставь это дело мне. Не волнуйся и сиди здесь, не показывайся ему на глаза», – сказала сестра. Я так и сделала и потому не знаю, что за разговор у них был тогда.
– Интересно, зачем Нобору Ватая приходил к твоей сестре?
Крита пожала плечами.
– Сама не знаю, Окада-сан.
– Но ведь люди обычно к вам не просто так приходят, а зачем-то?
– Да, конечно.
– Ну и чего же им нужно?
– Да так… Кому что.
– Что значит – кому что?
Крита прикусила губу и сказала:
– Поиск потерянного, судьба, будущее… все, что угодно.
– И что же – вы все об этом знаете?
– Знаем. Не все, конечно. Но многие ответы – вот здесь, – отвечала Крита, показывая пальцем себе на висок. – Вот куда бы вам заглянуть.
– Так же, как спуститься в колодец?
– Вот-вот.
Положив локти на стол, я медленно и глубоко вздохнул.
– Объясни мне одну вещь. Ты мне снилась несколько раз. Ты ведь специально это делала? Нарочно. Так?
– Так, – сказала она. – Это в самом деле происходило по моей воле. Я проникала в ваше сознание и сливалась с вами, Окада-сан.
– Неужели ты так можешь?
– Могу. Это одна из моих обязанностей.
– Значит, мы соединялись с тобой на подсознательном уровне. – Когда я произнес эти слова, мне почудилось, что я прибиваю к белой стене какую-то немыслимую сюрреалистическую картинку. И будто отойдя в сторону, чтобы проверить, не криво ли висит, повторил снова: – Мы соединялись на подсознательном уровне. Но я же ни о чем не просил вас обеих. И ничего не собирался у вас узнавать. Так ведь? Зачем тогда тебе все это понадобилось?
– Мне приказала Мальта.
– Выходит, Мальта использовала тебя как медиума, чтобы копаться у меня в голове, искать ответы на что-то. Для кого? Для Нобору Ватая? Или для Кумико?
Крита какое-то время молчала. Видно было, что ей неудобно.
– Мне об этом ничего не известно. Я не знаю подробностей. Медиум работает естественнее и легче, когда у него нет информации. Я – всего лишь передатчик. А Мальта уже вкладывает смысл в то, что я нахожу в головах. Но я хочу, чтобы вы поняли, Окада-сан: Мальта в принципе – на вашей стороне. Потому что я ненавижу Нобору Ватая, а Мальта прежде всего обо мне думает. Сестра, мне кажется, делала это для вашей же пользы.
– Крита! Не знаю, в чем тут дело, но как только вы с Мальтой появились, вокруг меня началась какая-то кутерьма. Не хочу сказать, что все это из-за вас. Может, вы действительно что-то делали для моей пользы, но, честно говоря, не похоже, чтобы я стал от этого счастливее. Скорее наоборот – я многого лишился. От меня все ушли – сначала кот, потом жена. Кумико прислала письмо и призналась, что давно завела любовника. А у меня ни друзей, ни работы, ни средств к существованию. Нет перспективы – значит, и жить не для чего. Это что – тоже для моей пользы? И вообще, собственно говоря, что именно вы сделали для нас с Кумико?
– Конечно, я вас понимаю. Естественно, вы злитесь на нас. Как бы мне хотелось все объяснить.
Со вздохом я потрогал родимое пятно на правой щеке.
– Да ладно. Это я так, сам с собой. Не обращай внимания.
Внимательно посмотрев на меня, она сказала:
– Правда, за последние месяцы с вами много всякого было. В какой-то мере, наверное, и мы здесь виноваты. Но я думаю, все равно, рано или поздно, это должно было случиться. А раз так – может, раньше и лучше? Я серьезно: у меня такое чувство. Иначе все могло оказаться еще хуже, Окада-сан.
Крита отправилась в ближайший супермаркет за продуктами. Я дал ей денег и предложил, уж коли она собралась на улицу, надеть что-нибудь поприличнее. Согласно кивнув, она пошла в комнату Кумико и появилась оттуда в белой блузке из хлопка и юбке в зеленый цветочек.
– Ничего, что я распоряжаюсь одеждой вашей жены, Окада-сан?
Я покачал головой.
– Она написала, чтобы я все выбросил. Так что носи, никого это не касается.
Как я и думал, все вещи Кумико были Крите в самый раз. Удивительно: даже размер обуви у них совпадал. Крита вышла из дома в сандалиях Кумико. Глядя на нее в одежде Кумико, я чувствовал, что в реальности опять происходит какой-то сдвиг. Казалось, огромный пассажирский лайнер медленно ложился на другой курс.
Крита ушла, а я улегся на диван и рассеянно смотрел в сад. Через полчаса она вернулась на такси с тремя большими бумажными пакетами, полными разной еды, приготовила ветчину с яйцами и салат с сардинами.
– Окада-сан, что вы думаете о Крите? – вдруг спросила Крита после того, как мы покончили с едой.
– О Крите? – спросил я. – Ты имеешь в виду остров в Средиземном море?
– Ага.
– Как сказать… Да ничего особенного. Я как-то и не думал о Крите.
– А не хотите со мной туда поехать?
– С тобой? На Крит? – отозвался я.
– По правде говоря, мне хотелось бы на время уехать из Японии. Как раз об этот я все время думала в колодце, когда вы ушли. Я давно собираюсь съездить на Крит – с тех пор как Мальта дала мне это имя. Я уже много книг про Крит прочитала. Даже взялась за греческий, чтобы можно было там жить, когда время придет. Я довольно много накопила, так что какое-то время можно будет жить без проблем – денег хватит. Об этом не беспокойтесь.
– А Мальта знает, что ты едешь на Крит?
– Нет. Ей я ничего еще не говорила, но она наверняка не будет против. Я думаю, Мальта скажет, что эта поездка пойдет мне на пользу. Эти пять лет сестра использовала мои спиритические способности, но это не значит, что она смотрела на меня просто как на орудие. В каком-то смысле она так помогала мне восстановиться. Мальта считала, что, пропуская через меня мысли и эго разных людей, она дает мне возможность обрести себя. Понимаете? Для меня это своего рода чужой опыт, который дает почувствовать собственное «я».
Подумать только, ни разу в жизни я никому прямо не сказала: «Я обязательно сделаю так-то и так-то». Да что там «не сказала» – даже не думала! С самого рождения все мое существование было сосредоточено на боли. Я жила с единственной целью – как-то ужиться с этой невыносимой мукой. В двадцать лет я попыталась покончить с собой, и боль исчезла без следа, но вместе с ней почти полностью пропала чувствительность. Я стала точно ходячий труп. Вокруг меня повисла плотная пелена невосприимчивости ко всему на свете, и я лишилась последних остатков того, что можно назвать волей. А потом, когда Нобору Ватая надругался над моим телом, взломал мою душу, я обрела третье «я». Но и после этого я еще не стала собой, оставаясь лишь вместилищем моего настоящего «я», всего лишь контейнером минимально необходимой емкости, через который под контролем Мальты мне довелось пропустить множество чужих «я». Так прошло двадцать шесть лет жизни. Только представьте! Двадцать шесть лет я была никем. Я вдруг поняла это, когда сидела одна в колодце и думала. Я – человек – все эти годы оставалась абсолютным нулем. Кто я? Проститутка. Проститутка во плоти, проститутка в мыслях.
Но сейчас я пытаюсь овладеть моим новым «я». Я не контейнер и не передатчик. Хочется утвердиться на земле, в этом мире.
– Это все понятно. Но почему все-таки ты хочешь ехать на Крит со мной?
– Да потому, что это может принести пользу нам обоим, – сказала Крита. – Какое-то время нам здесь делать нечего, и у меня предчувствие, что лучше уехать отсюда. Вы что-нибудь собираетесь делать в ближайшее время? У вас есть какие-то особенные планы, Окада-сан?
Я молча покачал головой.
– Нам с вами надо начать что-то новое в каком-то другом месте, – проговорила Крита, глядя мне в глаза. – Мне кажется, было бы неплохо отправиться на Крит для начала.
– Наверное, – согласился я. – Для начала, может, и неплохо, хотя все это так неожиданно…
Крита улыбнулась мне. В первый раз, подумал я. Улыбается человек – значит, история хоть чуть-чуть, но сдвинулась в правильную сторону.
– Время еще есть, – сказала девушка. – На сборы, как ни спеши, все равно уйдет недели две. А вы пока обдумайте все хорошенько, Окада-сан. Не знаю, смогу ли я что-нибудь дать вам. Сейчас пока у меня вряд ли есть что-то за душой. Пустышка, одним словом. Я только начала понемногу заполнять этот вакуум. Но если надо, могу отдать вам себя, Окада-сан. Думаю, мы можем помочь друг другу.
Я кивнул.
– Но до этого мне нужно кое о чем подумать, кое в чем разобраться.
– Если в конце концов вы скажете, что не поедете на Крит, я не обижусь. Конечно, мне будет жаль, но я бы хотела, чтобы вы сказали честно.
В ту ночь Крита опять осталась у меня. Вечером она предложила погулять в парке поблизости. Я решил плюнуть на родимое пятно и пойти. Что о нем все время думать? Стоял приятный летний вечер, мы погуляли с час, потом пришли домой и перекусили.