— Черт? Что значит — черт?
— Сама подумай.
Теперь 8607-й находился у них в мертвой зоне, прямо рядом с одной из дюз, недоступный для их орудий. Но в самый раз, чтобы выстрелить самому. Девушка рывком послала дракона вправо, влево, снова влево. Ракета следовал за ней с изяществом, явно не требовавшим усилий. Он не собирался уходить. А Спиральный замок по-прежнему маячил далеко-далеко впереди.
— Нам его не обогнать! — выкрикнула Джейн во внезапном отчаянии. — Ничего у нас не получится.
— Тогда давай мне истинное имя полукровки.
— Что?
— Его истинное имя, — прорычал Меланхтон. — У меня есть программа, и я знаю, как ею пользоваться. Скажи мне его имя, и я смогу приказать ему уничтожить собственного скакуна.
— Нет!
— Я знаю, оно тебе известно. Оно пылает в твоем сознании путеводной звездой.
Дракон запустил в нее темные щупальца. Джейн легко могла бы изгнать его, быстро отключив и снова включив электросети. Но при таких скоростях нельзя позволить себе ни на мгновение отвлечься. Их просто убило бы обоих.
— Ракета! — крикнула она. — Поворачивай назад! Поворачивай!
Прикосновение дракона было нарочито грязным, почти карикатурным, словно руку обмакнули в черную патоку, а потом провели по манишке белоснежной шелковой блузки. Шустро, словно мокрая крыса на садовой стене, он юркнул в завалы ее воспоминаний.
В этом не было логики. Для него не существовало запретных мест.
— Выслушай меня! — Она слышала, как он всхлипнул: негромкий и жуткий звук, состоявший в равной степени из слез и желания. — Ракета!
В следящих системах зазвучал писк второй твари класса «воздух — воздух». Пронзительное попискивание, пока она искала фокус радара. Радостный вопль, когда нашла.
— Имя! — Дракон настигал свою жертву.
Джейн сопротивлялась, наугад бросая ему под ноги обрывки воспоминаний: Крысякис стоит с членом в руке, глумливо ей ухмыляясь. Гвен примеряет новую цепочку. Малявка сидит в тени за ящиком с металлической стружкой, плачет, а Задира с отвращением на нее смотрит. Ее тащат по закручивающемуся хребту Дома Инкол… Меланхтон жадно вцепился в увиденное.
— Куносоура! — выкрикнул он в момент залпа.
Перед глазами Джейн на мгновение возникла сферическая волна и унеслась навстречу преследователю. Должно быть, истинное имя сводной сестры имело на Ракету какое-то косвенное влияние, ибо при соприкосновении с ним снаряд завертелся как безумный и кувырком полетел в сияющий океан. Вздымающийся купол выпуклой белизны коснулся его, и реактивная тварь без перехода просто прекратила свое существование, растворившись в своем же потенциале. Истинное имя Леси также обрушилось под тяжестью собственных слогов и перестало быть.
Пошла третья боеголовка. Джейн слышала ее голос в наушниках, и голос Ракеты тоже. Он негромко мурлыкал себе под нос в причудливом сплаве ярости, похоти и отчаяния:
— Давай, детка! Чуть ближе. Да. Да, вот я тебя и поймал. Я взял тебя сладко и гадко. — Он твердо и неуклонно удерживал 8607-го в хвосте Меланхтона, как раз на границе досягаемости ее орудий. Пошло попискивание. — О-о-о да-а, вот ты и моя.
— Разве твое слово ничего не значит? — потребовал Меланхтон. — Ты всю дорогу лгала себе, воображала, что можешь заставить своего любовника-полукровку остановить тебя, спасти от последствий твоих же поступков, оттолкнуть кинжал, подхватить тебя на руки и унести в розовую теплую атласную постель, где вы лежали бы в безопасности и уюте, словно две горошины в стручке, всю оставшуюся жизнь. Чушь! Не важно, что он чувствует и чего хочет. Он уже не может сделать ничего, кроме как убить тебя. Вселенная снова загнала тебя в угол — убей или умри. Выбора нет. Неужели тебя это не злит? Не заставляет жаждать мести? Или ты собираешься очередной раз прогнуться перед Госпожой Судьбой, чтобы оказаться раздавленной и, насколько я знаю, воскреснуть и снова и снова бегать по пыточному лабиринту? Хоть раз поднимись с колен!
— Я…
Третья боеголовка издала радостный вопль.
— Имя!
Это было неизбежно. Она ничего не могла поделать.
— Тетигистус, — шепнула Джейн.
Меланхтон победно взревел, когда тварь, пойманная в момент запуска, взорвалась прямо перед 8607-м. Дракон Ракеты развалился на части.
Джейн не могла смотреть. Она плакала от ярости.
«Убить суку!..» — подумала она в отчаянии.
Вокруг нее, закручиваясь смерчами, как безумные плясали протуберанцы.
«Если я должна умереть, пусть это будут мои последние слова, моя последняя мысль. Убить гребаную суку!»
Сердце колотилось.
«Убить суку убить суку убить суку убить суку!»
Слова бежали у нее в мозгу, сливаясь в одно, превращаясь в вопль, мантру, истерическую молитву, последнее скупое признание власти Богини.
Спиральный замок становился все больше, заполняя ее поле зрения своими белыми как мел стенами. Джейн чувствовала себя мошкой, атакующей континент. Меланхтон смеялся — смеялся! — пока они летели, паля изо всех орудий. Чистое воплощение безумия и разрушения. Железное тело ящера каждый раз содрогалось, когда попарно срывались ракеты.
«Я камень в праще, — думала Джейн. — Я стрела в полете».
Это была ее собственная мысль, но на вкус как драконья. Кабина нагревалась, пот щекотал подменышу лицо и тек из подмышек, тело сделалось скользким и чесалось. Наплевать. Для этого она родилась, выросла, училась, на долгие скучные годы изгнанная с небес, которых теперь надо достичь.
И вот всему конец.
Спиральный замок все рос и рос, заполняя собой вселенную, океан под ними сделался странно спокойным, что-то стало происходить с драконом.
Началось с ослабления чувствительности в кончиках крыльев, и процесс этот распространялся стремительно. Колонки буквенно-цифровых показателей упали до нуля. Конечности дракона окоченели. Пропала всякая чувствительность на коже. Огромные массы данных о состоянии пропали. Квантовый океан внизу заслонили обрывки белого тумана. Они летели сквозь тепловатую, разъедающую молочную белизну. На внешней оболочке дракона росли пятна ржавчины. В шкуре появились прорехи.
Атмосфера пожирала Меланхтона снаружи.
— Что происходит?! — кричала Джейн. — Что происходит?!
Контрольная панель не отзывалась.
— Пытки и содомия! — взвыл дракон. — Проклятие, смерть и красная мука, говорю я. Имел я эльфов, имел я тегов, имел я гномов, кобольдов, нимблей и гримов. Имел их всех во всех позах и смыслах. Я направляю на них око смерти. Я призываю на них слово гнева. Я проклинаю их криком вины. Будь прокляты они и их повелители, и боги, и хозяева, и матриархи!
— Что мне делать?! Скажи мне, что делать!
От драконьего тела отрывались громадные куски. Джейн оглушал жуткий скрежет раздираемого металла. Двигатель взорвался и отвалился. Ее швыряло из стороны в сторону. Большая часть дракона была разрушена, оставшееся таяло, а он все исходил яростью на Богиню, жизнь, на сам факт бытия.
— Скажи мне!
Голос Меланхтона поднялся в бессловесном вое, и боевая машина рассыпалась в ничто.
— Прости, — тихо сказала Джейн. — Мне жаль, что все кончилось таким образом.
У дракона не осталось слов. Его лингвосистемы погибли. Но связь между ним и Джейн была достаточно сильна, и она по-прежнему различала чувства, выливающиеся в смертный вопль: удовлетворение оттого, что она тоже умрет, и сожаление, что это произойдет так быстро.
Остался лишь крик, внезапно сделавшийся тише, затем вдруг перешедший в скулеж, — и тишина.
Его больше не было.
Бесконечное мгновение Джейн продолжала двигаться сама по себе. Инерция с неослабевающей скоростью несла ее вперед сквозь тепловатую белизну. Их цель нескончаемо увеличивалась, ничуть при этом не приближаясь; она могла лететь вечно и никогда не достигнуть ее. Подменышу как раз хватило времени сообразить, что у них изначально не было ни единого шанса, что Спиральный замок по природе своей защищен от самых героических усилий и драконов, и женщин.
Затем она умерла.
Глава 23
Сильвия в запятнанном лабораторном халате склонилась над электронным микроскопом.
— Мама? — удивленно произнесла Джейн.
— Тсс. — Не поднимая головы, Сильвия сунула в угол рта сигарету. — Не подашь огоньку, милая?
Джейн повиновалась.
— Заразы мелкие! — Ее мать глубоко затянулась и выдохнула дым через нос. — Они действительно попытались, но как же трудно заставить этих тупых тварей понять, чего я от них хочу.
Лаборатория казалась до отвращения обыденной: шлакоблочные стены выкрашены в невыразительный бежевый цвет, рабочие столы покрыты эбонитом, окна отсутствуют. Непостижимо. Последнее, что Джейн помнила, это разваливающийся на части в белесом тумане над квантовым океаном Меланхтон. А теперь вот. Голова у нее гудела. Она пребывала в том же странном ошалении, в какое всегда впадала где-то через час после приема кислоты, как раз перед наступлением прихода.
— Где я? — выдохнула она.
— В Спиральном замке, — ответствовал мужской голос.
Она резко обернулась.
На вновь пришедшем красовался костюм в очень тонкую полоску со старомодно узкими лацканами. На голове сидел щегольский черный котелок с загнутыми двумя короткими рожками полями. Хотя лицо у него высохло и сморщилось, в глубине глаз мерцало веселое удивление. Губы его сложились в улыбку.
— Мисс Джейн, — произнес Балдуин, — приятно увидеть вас снова.
Джейн уставилась на него, разинув рот.
— С вашего позволения. — Он взял ее под руку. — Для меня большая честь стать вашим чичероне.
— Моим кем?
— Провожатым. — Коснувшись шляпы перед Сильвией, он повел Джейн к двери. — В конце концов, Спиральный замок такой большой, и в некоторые его части вам вряд ли хотелось бы забрести даже по ошибке.
Поступь его была широка и энергична. Джейн поспешила, чтобы не отстать.
— В юности у меня был «Транс Эм»[9]. — Голос Балдуина звучал доверительно и тепло, но не отличался особой силой.