– Валяй, – разрешила Джейн.
Она понятия не имела, по какой причине запаниковала Саломея, но лезть к ней с расспросами вовсе не собиралась. Проявление интереса к чужим проблемам легко может спровоцировать ответную реакцию, а сохранять в тайне свое прошлое и истинный облик было и без того не так просто. Для нее же пространная речь Хрюка, учитывая недавний визит Детолова, могла иметь только один возможный смысл.
Сумеет ли теперь дракон защитить ее от двоих преследователей? А от шести? Уж от дюжины-то не сможет наверняка. Половина его батарей села – Джейн выдернула окончательно сдохшие и выбросила на радость мерионам, – и генератор у него тоже почти накрылся. Власть 7332-го имела свои пределы.
Однако сосредоточиться на собственных проблемах она почему-то не могла. Вместо этого, ее мысли роем беспокойных мотыльков метались вокруг, в ужасе шарахались и тут же возвращались к одному и тому же кошмарному известию – Гвен изменяет Питеру.
На барбекю, устроенное Гвен по случаю праздника Летнего Солнцеворота в открытом кафе «Таверна на лужайке», приглашение получили только избранные. То есть все так думали. Ученики смешались с горожанами, учителя с местными знаменитостями, технический персонал и разряженные администраторы телестудии с высокими эльфами, чьи изящные тоги стоили столько, сколько гвархелл зарабатывал в месяц. Гости сливались и снова растекались, подобно каплям масла различной вязкости, без конца перетасовываясь по всей поляне. Джейн чувствовала себя мышью в живом, шевелящемся лабиринте. Она робко пробиралась между разношерстными группами в поисках кого-нибудь знакомого, пока не заметила движущееся к ней через газон странное четвероногое существо. Благодаря тому что Рысак и Вонючка крепко держались друг за друга, их совершенно не шатало.
– А тебя Крысякис ищет, – злорадно сообщил Вонючка.
Рысак блаженно ухмылялся и молчал.
– Ой, пожалуйста! – Джейн скорчила гримаску. – Скажите ему, что вы меня не видели. Скажите, что меня здесь нет. Я сейчас не в настроении с ним общаться.
– Я думал, вы друзья. Он говорил нам, что вы совсем сблизились. Приятели – в смысле неразлейвода. – Рысак попытался ухватиться за шишку на левом роге Вонючки, и тот врезал ему по руке. Лица у обоих в том месте, где они соприкасались друг с другом, оплыли, словно начали сливаться в одно. – Еще он говорил, что сделал тебя. Ну, в смысле, научил всему, что ты знаешь, имя новое дал. Типа придал законченную форму. – Рысак обхватил Вонючку за шею и сунул руку в его выпирающий нагрудный карман. – Хочешь, покажу реально крутую штуку?
– Уже видела, – вздохнула Джейн. – Засунутая в рот живая лягушка меня почему-то не впечатляет.
– Кстати о Крысякисе… – начал Вонючка.
– Вон он идет, – закончил за него Рысак.
Если они не врали, оглядываться не следовало. Стоит встретиться с ним глазами, и – попалась.
Джейн юркнула за ближайшую группку гостей. Используя их как прикрытие, ей удалось тихонько смыться.
Правда, она тут же нарвалась на Хебога в нелепом парадном одеянии. Несколько таких же расфуфыренных гномов смерили подменыша сердитыми взглядами и без лишних слов спешно отбыли в разных направлениях. Хебог покраснел, и вид у него сделался смущенный.
– Привет, – сказала Джейн. – Чего это они?
Гном проигнорировал вопрос.
– Саломею видела? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – А, да какая разница! Все равно она больше не захочет со мной разговаривать. После того, что я ей сделал.
– А что ты сделал?
– Неважно. – Хебог сжал кулаки.
– Ладно.
– Я сказал – неважно!
– Ладно, ладно! Я же сказала – ладно, слышал?
– Слышал. Если увидишь ее, скажи, что я ее ищу. – Он повернулся и заковылял прочь.
Джейн озадаченно смотрела ему вслед, когда кто-то тронул ее за локоть. Она резко обернулась. Бледный человек держал в руке огромную кружку с пивом. Изо рта его свисала дымящаяся сигарета.
В своих шортах-бермудах он здесь выглядел пугающе неуместно. Из штанин торчали тощие ноги с выпирающими коленями, и казалось, солнце брезгует прикоснуться к их белой, как рыбье брюхо, поверхности.
– Я отнес твое заявление на стипендию школьному секретарю, – сообщил Бледный человек. – На положительный результат не надейся.
– Что? – тупо переспросила Джейн.
Он взял ее за локоть и неторопливо повел к заднему двору кафе. Одетые в белое официанты сновали из дверей туда-обратно с дымящимися подносами.
– Сколько у тебя по грамматике? – брюзгливо поинтересовался Бледный человек, не вынимая изо рта сигареты. – Тебе действительно необходимо… впрочем, неважно. Сформулируем это так: образ жизни людей и их отношения имеют свою логику, и эта логика заложена в сущности бытия. Влюбленный не просыпается однажды утром с убеждением, что лучше бы ему стать инженером. Музыкант не оставляет свои клавиши без сожаления. Банкир не отказывается от богатства. А если отказывается, то ради того, чтобы бросить все, найти в горах пещеру и сделаться философом, а не просто вести образ жизни среднего обывателя. Понимаешь? Мы все проживаем истории, которые на каком-то глубинном уровне нас удовлетворяют. Если мы несчастливы в своих историях, этого недостаточно, чтобы освободиться от них. Мы должны найти другие истории, естественно вытекающие из тех, в которых мы жили до сих пор.
– То есть вы говорите… что я проживаю историю, в которой не получу финансовой помощи? Так?
Он покачал головой.
– Не ты. Секретарь проживает историю, в которой она не даст тебе стипендию. Различие тонкое, но принципиальное. Оно открывает тебе лазейку.
– Что я должна сделать?
– Ты должна взглянуть на себя ее глазами. Она видит смутьянку, отстающую ученицу, девочку «со способностями», в чем бы они ни заключались, – но ленивую, неусердную, пренебрегающую занятиями, на которую стипендию тратить бесполезно.
– Но я же не такая!
– Какая разница? В ее истории ты такова, и в ее истории подобные тебе меняются крайне редко. Изредка, однако, такое случается. Твои низкие качества проистекают из слабого целеполагания. Соломчик когда-то был точно в таком же положении. Потом ему предложили стучать на одноклассников.
– Что?! Я не буду!
Бледный человек докурил сигарету до фильтра, прикурил новую от окурка и проглотил его.
– Ты должна взвесить альтернативы. С одной стороны, придется пережить множество неприятных моментов. Твои бывшие друзья станут презирать тебя и, может быть, даже побьют. Ты перестанешь себя уважать. С другой стороны, такие, как ты сейчас, стипендий не получают. Ты можешь придерживаться нынешней истории, а можешь получить степень в алхимии. Но получить все сразу нельзя. Подумай об этом.
Он умолк и отвел взгляд. Кто-то из гостей протиснулся между ними, и Джейн невольно отступила на шаг. Не сделав ни единого движения, Бледный человек вдруг исчез. Джейн дернулась было вслед за ним, но спешивший мимо официант оттер ее в сторону. Избежав столкновения с парочкой троллей, она вынырнула прямо перед главным входом в «Таверну». Неподалеку вели увлеченную беседу учитель Хрюк и староста Соломчик. Соломчик поднял глаза и толкнул локтем Хрюка. Оба уставились на подменыша.
Их взгляды пригвоздили ее к земле, но через мгновение зрительную цепь разорвали двое прогуливающихся тилвит-тегов. Пользуясь моментом, Джейн шмыгнула в двери кафе.
Крышу высокого зала поддерживали деревянные стропила. На двух раскладных столах, покрытых белыми бумажными скатертями, выстроились рядами небольшие пластиковые стаканчики и ведерки со льдом с торчащими из них разноцветными горлышками винных бутылок. Официант, ответственный за раздачу напитков, на посту своем отсутствовал, и за подменышем никто не следил. Джейн налила себе стакан красного.
Тут ее взгляд упал на приоткрытую дверь гардеробной. Отставив стакан, она скользнула внутрь. Вешалка пустовала – жара еще не успела выгнать мужчин из пиджаков, – зато на полке поверх вешалки виднелось несколько дамских сумочек. Почти машинально изучив их содержимое, Джейн рассовала по карманам несколько монет, фиолетовые тени и часы «Декартье», затем поспешила в зал, пока не вернулся официант.
С непринужденным видом она взяла стаканчик и поднесла к губам.
– Нет, дорогая. – Материализовавшаяся рядом Гвен твердо взяла ее за руку. Джейн принялась было суетливо оправдываться, но русалка перебила ее, не дав вымолвить ни слова. – Только белое. К рыбе. – Она отставила стакан в сторону и налила новый. Окунув в него кончик мизинца, Гвен сбрызнула каплю на пол, Богине. – Это белое цекубское. Думаю, тебе понравится. Оно немного сладковатое и очень освежает. Попробуй.
Джейн едва пригубила. До сих пор она ни разу не пробовала вина. Вкус оказался скверный.
– Очень милое, – кивнула она.
– Еще бы. Пойдем, поможешь мне с лососиной. Я покажу как.
Жаровни размещались в центре поляны. Приглядывавший за ними повар из кафе посторонился, уступая место будущей Королеве Плетеной Лозы, и вручил ей пару щипцов.
Оглядев рыбу хозяйским взглядом, русалка положила щипцы на разделочный стол и закатала рукава. Затем разрезала пополам один лайм и выжала сок в ведерко с топленым маслом.
– Держи. – Второй она протянула подменышу. – Натри на мелкой терке, надо добавить в масло цедру.
Джейн неуклюже, но справилась. Крошечные стружки зелени посыпались в ведерко.
– Великолепно! – Гвен взяла ложку и энергично перемешала. – Эти два с краю почти готовы. – Она выдернула из ближайшей стопки тарелки, ловко смахнула на них тушки лосося и поставила перед Джейн. – Возьми ведерко и плесни по большой ложке на середину каждой рыбины. Разве не аппетитно?
– Аппетитно.
Русалка схватила кисточку и принялась смазывать стейки только что приготовленным лаймовым маслом. Гвен буквально лучилась радостью от такого простого действия. Она все делала с энтузиазмом и удовольствием. Рядом с ней Джейн чувствовала себя скучной и неуклюжей.
– Гвен, милая. – Богато одетый эльф с румяным лицом пожилого чистопородного аристократа подошел к ней сзади и наклонился поцеловать в шейку. Гвен с удовольствием приподняла подбородок. Джейн почувствовала, как вся каменеет. – Какое славное платье.