лазницы черепа.
– У тебя что-то к серьге пристало, – сказала Джейн.
– А?
Костяная Голова обернулся, всплеснув руками, когда Джейн схватила его за ухо. Слишком поздно. Ее пальцы сомкнулись на талисмане, свисавшем с мочки.
– Эй, поаккуратнее!
Она сорвала с него талисман. Тревожно вскрикнув, Костяная Голова задрожал и съежился. Форма и черты лица изменились полностью. Татуировки пропали, а с ними и выражение угрюмой тупости. Он перестал быть Костяной Головой.
И стал Паком Алеширом.
Джейн взглянула на талисман – янтарь, кость, сверхпроводящий диск, два перышка голубой сойки – и выбросила его прочь. Ерунда: она сама могла в любой момент сделать такой же, если бы захотела.
– Какого ляда ты здесь делаешь?
– Я искал тебя, ничего? Святая свинья, щиплется. – Пак поморщился. На нем болталось поношенное суконное пальто, которое ему было совсем не впору. – Слушай, я знаю, ты не просила меня ходить за тобой. Но раз все равно я здесь, может, уберешь это обалделое выражение и порадуешься. Нам надо отсюда сматываться. Они уже взялись за ножи и не собираются убирать их, когда вырвутся из лап эльфов.
Он схватил ее за руку и потащил прочь.
Поспешая следом, Джейн была вынуждена признать, что выглядит Пак героически. Глаза его пылали, подбородок был решительно выпячен. Ее сердце быстро смягчилось. Затем она опустила глаза. Что-то свисало у него из кармана, куда было торопливо и кое-как засунуто. Лоскут черной ткани. Трусики. Вид и фактура их казались знакомыми.
– Что это?
Она выхватила находку. Они оказались ношеные и нестираные. Она поднесла их к носу, понюхала.
Ее.
– Где ты это взял?
Пак смущенно потупился, но шага не сбавил.
– Я, гм, слил за них кое-что Билли Буке. Он говорил, ты как-то провела у него ночь и забыла их, когда одевалась утром.
– Ах этот Билли! – разъяренно прошипела Джейн. – Я его удавлю!
– Мы думали, ты не станешь особенно возражать.
– Ну, так я возражаю. Очень даже возражаю.
– Кстати, без них я бы тебя не нашел. Подобное стремится к подобному, верно? Таков закон морального разложения.
– Морального разложения?!
– Да ничего страшного. Билли понадобилась моя кожаная куртка, и он спросил, что может предложить мне взамен.
Он искоса взглянул на нее и впервые заметил жалкие отрепья, в которые она превратила его куртку.
– Эй! Как она к тебе попала?
Джейн покраснела.
Некоторое время они шли молча. Затем Пак произнес:
– Полагаю, мы оба совершили поступки, которыми не особенно гордимся. Теперь это неважно. Нам действительно надо убраться отсюда, прежде чем дело примет скверный оборот.
На дороге лежали тела.
Пак и Джейн двигались в кильватере одного из потоков толпы. Периодически они слышали ее рев впереди. Этот рев наводил страх, потому что на несколько кварталов вокруг им не встретилось никого живого. Только мертвые.
Трупы были в основном маленькие – беглецы находились в районе многоквартирных домов, и различные группки мятежников завернули сюда, чтобы немножко погромить гномов. Но попадались и лютины, и нискены, и козлоногие, хотя и в меньших количествах. Один труп просто загипнотизировал Джейн – фавн с ободранным наполовину лицом. Охотник за трофеями содрал плоть с нижней челюсти, оставив жуткую перевернутую ухмылку, пока что-то не отвлекло его от этой затеи. Единственный целый глаз фавна был широко открыт и приобрел снежно-белый с голубым отливом оттенок. В целом выражение получилось властное, устрашающее и понимающее одновременно. Вглядываясь в фавна, Джейн обнаружила, что близка к постижению чего-то важного. «Ох, во что ты ввязалась! – говорило это лицо. – Если б ты только знала».
– Не стой, – сказал Пак. – Спятила?
Он потянул ее прочь.
Улицы изгибались и катились у них под ногами. Джейн пришлось схватить своего спутника за руку, чтобы не упасть.
– Куда мы? – спросила она.
– Ну, я припас местечко за помойкой на задворках Бельгарда. Но на поиски тебя ушла куча времени. Теперь туда не добраться. Старый Плесень принял бы нас, но его логово на той стороне реки. Я знаю гнездышко мимсей, которые дали бы мне убежище, но я-то мужчина, а тебя они не примут. Выбор у нас невелик. – Он не столько перебирал варианты, сколько оправдывал плохое решение.
– Куда? – настаивала она.
– Туда.
Повернув за угол, они оказались на улице, вроде бы не замеченные толпой. Впереди, под опорами цепного моста, виднелась кучка трущоб. Явно недалеко до верфей; Джейн чуяла запах реки. Все строения заброшены, а окна в них заколочены. Единственный уцелевший уличный фонарь давал ровно столько света, чтобы прочесть вывеску над тем, что некогда было рестораном:
«КУХНЯ СЕСТРИЧКИ МИННИ»
– Это салон иглоукалывания, – пояснил Пак. – Его держит Злобный Том. Но сегодня здесь не менее безопасно, чем в любом другом месте. Внутри одни обдолбанные торчки. Красть нечего. Жечь нечего. Пока Том отсутствует, с нами будет все в порядке. А его на месте нет. Он отправился искать меня. – Пак прищелкнул языком. – Последнее место, где он станет искать.
– Ты уверен?
– Я не собирался и близко сюда подходить. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять это.
Небо разорвал вопль. На кратчайший миг черный вихрь крыльев обдал их ужасом и пропал, когда монстр поднялся вверх и уселся на мосту. С растяжек с криками посыпались темные фигуры. Словно чайки из ночного кошмара, они дрались с первым за нечто, что он держал в клюве.
Двое летунов столкнулись, и добыча кувырком полетела вниз. Звук падения был тошнотворный – чавкающий, мясной. Джейн вскрикнула.
– Не смотри, – скомандовал Пак.
Но разумеется, она посмотрела. Это было безногое и безрукое тело гнома. Вещь далеко не самая страшная, увиденная ею за эту ночь, но почему-то она подействовала сильнее всего. Джейн словно влепили пощечину.
– Уведи меня внутрь! – взмолилась она.
Они поднялись на единственную осыпающуюся бетонную ступеньку. Пак открыл щелястую дверь, просунув проволочную петлю в дыру от несуществующей дверной ручки.
Дверь впустила их в царство роскоши.
Интерьер был изящен, как реклама парфюма. Полы представляли собой шахматную доску из сияющего мрамора. Стройные колонны из полудрагоценных камней поддерживали потолок такой высокий, что он терялся из виду. В воздухе порхали белоснежные совы, беспорядочно появляясь и исчезая. На стенах колыхались шелковые драпировки. Под ними возлежали на огромных подушках богоподобные юноши. Фоном мурлыкала электронная музыка.
На Джейн нахлынула волна головокружения. Она оперлась о порфировую колонну, чтобы не потерять равновесия. Кусочки высохшей краски затрещали под пальцами. Мраморный пол подавался под ногами и казался слегка губчатым.
– Это все мишура. – Пак позволил двери захлопнуться за их спинами. – Мы ловим центровые.
Один из золотых мечтателей томно подплыл к ним. Пак протянул монету, но мечтатель жестом отмел ее, улыбаясь всеми зубами сразу.
– Сегодня бесплатно. – Он обвел рукой ряд белых тарелок, в центре каждой из них красовалась то пирамидка порошка, то стопочка смоляных пластинок. – Берите, сколько хотите. Здесь хватит на всех, и только самое лучшее.
Джейн мимолетно ощутила зловонный дух разложения.
– За счет хозяина.
– Стало быть, Том ищет дешевые пути заплатить Десятину.
– Он сама щедрость, – согласился юноша.
– Вонючий сукин сын, вот он кто.
Пожав плечами с намеком на почтительный поклон, мечтатель вернулся к оставленному кальяну. Высоко над его головой забранное решеткой арочное окно позволяло увидеть июльский полдень, увитый цветущими лозами и наполненный пением птиц. Дуновение ветерка донесло его запах до Джейн, и у нее захватило дух. Это же сад ее матери! Она бы узнала этот запах среди миллиона других.
Пак взял лицо Джейн в свои ладони и силой заставил ее отвернуться.
– Ты же не хочешь подсесть, – сказал он. – Я знал одну девушку, которая зациклилась на этом саду. Она постоянно возвращалась, пытаясь найти туда дорогу. Она была как помешанная. Она просто не могла остановиться. Она была уверена, что где-то здесь должна прятаться дверь.
– И что с ней случилось?
– Ничего с ней не случилось. – Лицо у Пака было как камень. – Она где-то здесь.
Джейн передернуло.
– Я раньше правда никогда не видела ни одного наркомана. Это не так, как я себе представляла.
– Это дерьмо? Это не зелье. Просто повседневная пища для вен. Рекламное барахло. Здесь ничего не происходит, кроме снов и красивых картинок.
– А, – отозвалась Джейн, – ты, похоже, неплохо разбираешься в этом деле.
– Да, в юности совершал ошибки. – Пак натянуто оглянулся. – Интересно, есть ли здесь нормальное место, где мы могли бы присесть.
В дальнем конце помещения отдернулась занавеска на мавританской арке. Из нее шагнула фигура, закутанная в солнечный свет.
– Зубрилка! – Том исступленно улыбался. – Я ждал тебя.
Тут Джейн поняла, каково попасть в чужую историю посреди сюжета. Происходящее не имело для нее ни малейшего смысла. Задавать вопросы не представлялось возможным. Она понимала, что на ответ могут уйти годы. А она все равно не в том виде, чтобы воспринимать объяснения. Все казалось безнадежно несправедливым.
– Ты знаешь, где мой кабинет, – сказал Том. – У меня все готово и ждет тебя.
– Что такое? Что происходит?
– Я в свое время сделал несколько ошибок, – повторил Пак.
– Ой, не будь так строг к себе. – Злобный Том ухмыльнулся. – Все делают ошибки. Как иначе учиться?
– Но мне все-таки хотелось бы знать… – начала Джейн.
Пак развернулся к Тому и сгреб его за ворот рубашки.
– С ней ничего не должно случиться! Усек? – яростно прошипел он. – Вне зависимости от исхода она уйдет свободно!
– Она ничего мне не сделала. Почему я должен сделать что-то ей? И ты тут совершенно ни при чем.
Из Пака будто выпустили всю жизнь.