Джейн приходилось наклоняться, чтобы расслышать слова. Пустая тишина после хлопка двери с проволочной сеткой отдавалась эхом у нее в ушах, хотя она не помнила, чтобы сетчатая дверь хлопала.
– Очень серьезная, мощная машина, и я вложил в нее немало труда. Я тогда работал сварщиком на верфи ВМФ, и, когда намечался простой на несколько недель, я брал с собой приятеля, чтобы крутить баранку по очереди, и мы катили через все Штаты до самого Форт-Лодердейла, прихватив с собой термос черного кофе и полные карманы амфетаминов, чтобы не заезжать в мотели. Мы врубали радио на полную и слушали, да, «Квин», «Ти Рекс», может, немного раннего Спрингстина. Все, что крутили местные диджеи. С ревом неслись вперед, под ливнем поющих электронов, низвергающихся на нас из ионосферы, словно механизмы ночи обрели голос. Когда едешь достаточно долго, перестаешь обращать внимание на трассу и до некоторой степени впадаешь в состояние дзен. Делаешься очень спокойным. Двигаются только руки и рулевое колесо. И мир проплывает под тобой.
Джейн нахмурилась, изо всех сил стараясь уследить за нитью повествования, тянущейся сквозь дебри незнакомой терминологии. Она посмотрела вверх и обнаружила, что они идут по тропе через густой лес. Листья на деревьях отсутствовали, и ветви заканчивались не побегами, а частями человеческих тел. Ближайшие были сплошь из кистей рук, неподвижных в стоячем воздухе. Под ногтями собиралась прозрачная жидкость, образовывала капли на подушечках пальцев и с печальным шлепком падала на глинистую почву.
– Однажды, проезжая через Каролину где-то между двумя и тремя ночи, Джерри-Ди и я обогнали белый «лотос», в котором сидели две блондинки. Мы бибикнули и помахали им. Они показали нам фак и втопили. Я, разумеется, сделал то же самое, но, даже несмотря на двухскоростной ведущий мост, мы им в подметки не годились. У нас был мощный автомобиль, но у них была секс-машина. Они заставили нас глотать пыль.
Земля по обе стороны тропы пошла вверх. Джейн подняла голову к далеким склонившимся над тропой деревьям и не увидела горизонта. Она переводила взгляд все выше и выше, пока наконец не узрела деревья, делающие петлю высоко над головой и спускающиеся обратно вниз по другой стороне. Они шли по огромной трубе или туннелю, который головокружительно извивался, словно артерия, выбегающая из темного сердца невообразимо большого тела. Гротескные полулюди-полудеревья сомкнулись вокруг них.
– Через десять-пятнадцать миль мы увидели «лотос» на парковке у Роя Роджерса. Мы завернули туда за гамбургерами навынос. Девушки были там. Мы заговорили с ними. Когда мы уезжали, Джерри-Ди пересел к хозяйке «лотоса». Ее подруга поехала со мной.
– Это не про наш мир, так ведь? – только и смогла выдавить Джейн. Когда Балдуин говорил, ее неумолимо уносило потоком слов и она без усилий понимала его. С другой стороны, сосредоточиться удавалось с трудом. – Я имею в виду, не верхний мир. Это, наверное, происходило в нижнем мире.
– Ай, уж не думаешь ли ты, что между ними имеется принципиальная разница? Как бы то ни было, вот он я и трущаяся об меня блондинка в шортиках. Педаль в пол, ее язычок у меня в ухе, а рука в штанах. Я задрал ей топик на бретельках и мял груди. Воздух мерцал скрытым откровением. По радио Литл Ричард пел «Тутти-фрутти», и почему-то казалось очень важным, что слышимое мной закодировано электромагнитным способом, передано в виде модулированного излучения, восстановлено с помощью радио в звук и только где-то в темных уголках моего мозга интерпретировано как музыка. Тогда я почувствовал, что мир есть иллюзия, и притом весьма убогая, изображение, спроецированное на тончайшую из пленок. Стоит надавить на нее под определенным углом – и я смогу выйти из мира вообще. Я расстегнул ее шортики. Она немного поерзала, помогая мне. Я сунул ладонь ей в трусики. Я размышлял о том, что все в мире суть информация, когда обнаружил, что сжимаю стоячий член. Я резко повернул голову. Блондинка яростно улыбалась мне в лицо. Моя рука непроизвольно сжала ее член. Ее пальцы стиснули мой. Это могла быть одна и та же рука. Мы могли быть единым сдвоенным существом. Машина мчалась под сотню миль. Я даже не смотрел, куда мы едем. Мне было все равно. В этот момент я и достиг просветления.
Что-то подвернулось под ноги. Джейн споткнулась и, обернувшись, увидела, что рука, торчащая из корней ближайшего дерева, схватила ее за туфлю.
Она ахнула и выдернула ногу.
Туфля свалилась. Рука засунула туфлю в рот, открывшийся в стволе, и дерево ее начало жевать. Джейн даже не попыталась вернуть потерянное, а заковыляла дальше за невозмутимым Балдуином.
– Я делал все, что мог, лишь бы не пустить тебя сюда, – заметил он. – Спиральный замок слишком опасен, если попадешь сюда раньше времени.
– Я не понимаю! – крикнула она. – Что означает ваш рассказ? Объясните мне, о чем он.
– Подобные вещи может растолковать только Богиня, – с мягким недоумением произнес Балдуин. – Кто я такой, чтобы говорить за Богиню? Я всего лишь ее консорт – и далеко не единственный, уверяю тебя. Ты сможешь задать любые вопросы, когда встретишься с ней.
– Я думала, Богини не существует. Я полагала, что это метафора.
– Богиня совершенно точно существует. К ней я тебя и веду.
Веер холодных детских пальчиков мазнул Джейн по щеке. Она отпрянула и передернулась. Но тропинка становилась все уже, кусты и деревья подбирались к ней все теснее. Ее толкали и пихали темные формы, она натыкалась на чьи-то руки и плечи. Ветер донес дизельный выхлоп, и затем толпа, Балдуин и все остальное хлынули вниз по лестничному маршу. Джейн, беспомощную, несло вперед.
Люди вокруг молчали. Опустив головы, они торопливо спустились на несколько маршей. Слышалось только шарканье подошв и цоканье каблуков. Граффити на грязных каменных стенах имели странную форму, и Джейн не могла их прочесть. Пальто и сумки на плечах стискивали ее со всех сторон.
Ступени повернули и пронесли их мимо рядов хромированных турникетов, прочесывавших толпу, словно шерстяную кудель. Из горловин темных проходов за ними донесся рев, словно голоса огромных машин или низвергающихся в бездонные пропасти водопадов. Внизу лестница вынесла ее в едва освещенный зал. Толпа рассеялась, чтобы заполнить открывшееся пространство, но не замедлила темпа. Все оставались молчаливы, торопливы, погружены в себя.
– Уже недалеко, – обнадежил Балдуин.
Джейн кивнула.
Впереди она видела яркое озерцо света; толпа, не снижая скорости, обтекала его. Подойдя ближе, подменыш разглядела, что это ребенок, девочка с красными розами в волосах. Кожа у малышки была бледнее мрамора, обесцвеченная и бескровная. Черты лица изящны и тонки, без малейшего намека на слабость. Она взглянула на Джейн глазами такой же резкой белизны, как и ее кожа, ее платье, ее волосы.
– Ты! – воскликнула она.
– Я? – Джейн в изумлении остановилась.
Никто не обращал на невероятное существо ни малейшего внимания. Толпа спешила мимо.
– Ты такая глупая! – сказала девочка. – Как можно быть такой дурой?
– Я…
– Ты же ничегошеньки не поняла, так? – Она сгребла летную куртку подменыша и принялась шарить по карманам. – Какая же ты идиотка, полная кретинка. Ты стала причиной Задириного увечья – зачем ты попусту теряла время в кабинете у Благга? Ты все испортила Гвен и Питеру, когда я предназначила тебя им в утешение. Ты даже не переспала с Паком! Ты… У меня нет времени перечислять твои провалы и предательства. Где вещи, которые я тебе одолжила?
– Какие вещи?
Джейн попыталась отступить, но девочка безостановочно носилась вокруг нее маленькой фурией. Она рванула на Джейн блузку, сунула руку ей за пазуху и вытащила кожаный мешочек для амулетов, о существовании которого девушка и не подозревала. Малышка высыпала содержимое мешочка себе на ладонь. Взору подменыша предстали засохший предмет, примерно в два раза толще и длиннее кроличьей лапки, и тонкий яркий световой лучик.
Джейн уставилась на них. Сердце у нее забилось. Хотя она никогда в жизни их не видела, эти два предмета показались ей самыми драгоценными вещами во вселенной.
– Ты их прощелкала!
Девочка взяла двумя пальцами лучик света, чтобы Джейн могла разглядеть, что это такое: игла. Затем уронила обратно в мешочек. Потом подняла более крупный предмет. Он был покрыт короткой жесткой шерстью: ампутированный собачий хвост.
– Готова спорить, ты даже не знаешь, для чего они.
Ее зубы сердито клацнули. Собачий хвост последовал за иголкой. Жуткие белые пальцы сомкнулись вокруг мешочка в кулак.
– Ты слабачка! Ты дура! Ты самодовольная эгоистичная курица!
С каждым брошенным в Джейн ругательством девочка била ее в грудь. Кроваво-красные розы шелестели при каждом ударе. Наконец дитя с презрительной улыбкой повернулось к ней спиной. Толпа сомкнулась вокруг нее, а когда снова расступилась, девочка куда-то пропала.
Джейн моргнула. Запахнула и застегнула рубашку. Потом застегнула на молнию куртку. Она стояла на перекрестке. Вестибюль простирался бесконечно далеко во всех направлениях.
В приступе внезапной паники девушка осознала, что Балдуина нигде не видно.
Ее провожатый исчез.
В сером мареве отчаяния она побрела мимо вывесок «Бар B-Q», «Витамины со скидкой», «Аппетитбургеры», «Ремонт обуви», «Доллар-экспрес$», «Ювелирный» и «Китайская кухня». Так оно и есть, равнодушно подумалось ей тогда. Бесцельное блуждание сквозь вечность. Приговор оказался неожиданно мягким и в то же время до странности подходящим.
Но стоило об этом подумать, как, случайно глянув в окно закусочной, она увидела сидящего возле стойки Балдуина, жующего пончик в сахарной пудре. Она вошла.
При ее приближении он положил пончик на тарелку, промокнул губы салфеткой и вежливо улыбнулся.
– А вот и ты.
– Да, – ответила она. – Но где я?
– Там же, где и всегда. Изменилось только твое восприятие места. – Балдуин поднялся. – Следуй за мной.
Он провел ее за стойку и открыл то, что она приняла за дверь в подсобное помещение. Они вошли.