— отступить…
Но Астерия упорно отказывалась это понимать, а сейчас, когда уже приближалось назначенное ею собрание, всё ещё обижалась.
— Принцесса, пробегись по во-от этой стопке. Я выписал основные моменты, на фоне которых все остальные преступления смотрятся крайне блекло. — Элиот пламенем отлевитировал документы на стол Астерии, а сам, тяжело вздохнув, — не каждый день приходится максимально быстро изучать списки преступлений людей уважаемых и уполномоченных, ныне томящихся в темнице и ждущих суда, — приступил к «мелким сошкам», которые при беглом осмотре вместе наворовали меньше почившего министра. — Всё ещё обижаешься?
Астерия с шумом втянула носом воздух, повернула голову к Элиоту и, вперив в него взгляд пары крошечных океанов, на одном дыхании выдала:
— Ты запер меня в Тюрьме, оставив в полном неведении относительно происходящего. Я не могла даже попытаться освободиться, потому что это могло отвлечь тебя от боя! — Принцесса приподнялась со своего места и упёрлась обеими руками в стол, «нависнув» таким образом над сидящим рядом юношей. — А что, если бы ты погиб? Мой единственный друг? Думаешь, мне мало того, что убили моего отца? Что умер Чарльз? Что десятки благородных семей из-за моего решения подняли мятеж? Что моя мать месяцами пропадает на фронте, рискуя уже никогда не вернуться домой…? — О бумаги звонко разбилась первая слеза, скатившаяся по щеке девушки. — Всё светлое, что было в моей жизни, рушится, словно карточный домик! Мне словно насильно открывают глаза, заставляя смотреть на то, на что смотреть совсем, совсем не хочется…
Принцесса устало опустилась на кресло и, задрав голову к потолку, продолжила монолог, пользуясь тем, что Элиот несколько опешил от подобных откровений.
— Мой народ в ужасе — они не понимают, что происходит. Большая часть благородных тоже трясётся в страхе, будто бы я какой-то монстр! С момента окончания чистки прошло всего — ничего, а посол Золантайна уже вручил мне официальную бумагу, в которой подобные «политические репрессии, направленные против благородных носителей древней крови, заслуживших более гуманное обращение» им осуждаются! Якобы я, наследница трона Констеллы, не имела морального права поднимать против собственных дворян войска! Но они — не мои дворяне! Они проклятые, тщеславные, зажравшиеся ублюдки, которых я бы с большим удовольствием спалила дотла вместе с тюрьмой, в которую их согнали…! — Астерия уже не говорила — кричала, пригвоздив защитника к месту взглядом, в котором плескалась отчаянная, холодная ярость. — Меня останавливает только то, что не все из осуждённых действительно виновны. Я… собираюсь дать второй шанс тем, чьи преступления против короны не слишком велики при условии, что они не будут мне лгать…
— Принцесса… Я не буду врать, что понимаю, каково это — когда на тебя давит бремя власти и ответственности за всю страну, но не могу не сказать, что я поддержу тебя в любом случае. И прямо скажу, если какое-то твоё решение покажется мне неправильным. — Элиот ловко перемахнул через стол и, развернув кресло так, чтобы принцесса оказалась прямо перед ним, взял её ладони в свои и ободряюще улыбнулся. — Ты не одна, Асти.
Выдержав несколько секунд, Элиот попытался освободить руки, дабы начать собирать разложенные по столу бумаги, но принцесса не дала юноше этого сделать, вцепившись в него, словно утопающий — в спасательный круг.
— Это осуждение действительно заставляет меня чувствовать, будто бы я ошиблась. — Астерия подняла голову и грустно улыбнулась. — Но это ведь не так, правда?
— Не так, принцесса. Ты приняла верное решение, а теперь осталось только сгладить его негативные последствия. А для этого было бы очень неплохо не опоздать на совет…
Взгляд девушки метнулся к часам, заставив её подскочить и в ужасе окинуть взглядом кипы документов, к сбору которых никто даже не приступал…
К счастью, принцесса и её защитник успели не только вовремя, но и даже с небольшим запасом по времени, которого хватило для оценки масштабов катастрофы: семнадцать кресел министров из тридцати были пусты, и все эти люди, обладающие огромной властью, были или убиты, или схвачены.
— Ваше высочество… — В момент, когда часы отщёлкнули последнюю минуту, собравшиеся поднялись со своих мест и поклонились принцессе, занимавшей место, на котором обычно восседала королева Эстильда. — … в этой зале присутствуют все действующие министры, кроме предателей короны, а так же те, кто входит в ближайший круг королевы. Помимо этого, за дверью ожидают люди, которых мы считаем достойными того, чтобы занять освободившиеся посты. Я взял на себя смелость заранее подготовить приказы.
Ялор Фетц, чьё присутствие было одобрено самой Астерией, через слугу передал принцессе солидную стопку листков, заставив Элиота ясно почувствовать некий подвох. Да и логика подсказывала, что выбор министров взамен старых должен проводиться совсем не так… Последней же каплей стал просящий взгляд Астерии, от которой ожидали какой-либо реакции.
— Позволите, ваше высочество?
Принцесса, изобразив на лице толику удивления, — истинный талант актёра! — передала Элиоту бумаги, на ознакомление с которыми у него ушло несколько минут. И если первые листы защитник изучил с особым тщанием, то с остальными он ознакомился по диагонали, отметив лишь, что заполнены они по одной форме.
Собравшись с духом, Элиот встал со своего места, тем самым показав, что его речь будет обращена ко всем собравшимся.
— Уважаемые члены совета, а так же — ближайшие сторонники рода Дарфайи. Я, Элиот Нойр, на правах защитника и советника принцессы Астерии обращаюсь к вам, с целью прояснить некоторые моменты касательно предложенных назначений. — Среди десятков взглядов Элиоту удалось ощутить лишь один оценивающе-одобрительный, принадлежащий Говарду Сайвьеру, который министром не был и присутствовал на собрании в роли сторонника короны. — Первый вопрос касается кандидатур: основывался ли выбор только на продемонстрированной ими верности королевской семье, и учитывалась ли фактическая возможность исполнять обязанности министра? При всём уважении, но Шон Унцт… — Элиот продемонстрировал первую бумагу, на которой значилось прозвучавшее имя. … несомненно, достойнейший человек, но будет ли ему, опытному, но немолодому уже генералу, под силу развивать сельское хозяйство…?
Первый заданный Элиотом вопрос был, по сути, пустышкой, выигравшей юноше время для правильного формирования второго вопроса.
— …Второй вопрос — почему постоянные назначения требуют подобной спешки? С момента ареста министров-предателей прошло меньше нескольких часов, и я считаю, что назначение временных министров в нашем случае куда как более оправдано. Королева Эстильда вернётся в столицу до конца этого года, и сможет самостоятельно провести все необходимые назначения. Ваше высочество, члены совета — у меня всё.
Элиот опустился на своё место, провожаемый где неодобрительными, а где и вовсе враждебными взглядами, что только заставило юношу увериться в правильности своего решения. Астерии, — да и самому Элиоту, чье мнение во многих вопросах оказалось решающим, — в любом случае придётся отвечать перед королевой, и лучше бы оставить последней возможность самостоятельно назначить людей на ключевые, министерские должности. Элиоту это виделось большим плюсом, который должен был пойти в копилку принцессы, смягчив тем самым реакцию королевы на столь резкие изменения.
— Есть ли реальная необходимость провести постоянные назначения до возвращение моей матери? Ялор? — Принцесса с большим удовольствием ухватилась за протянутую Элиотом руку помощи, и растерянной более не выглядела.
— Постоянные назначения позволили бы стабилизировать ситуацию и свести на нет последующие проблемы от двух подряд передач министерских дел от одного человека к другому, ваше высочество.
— Поступим так: кандидаты останутся всё теми же, но будут утверждены мною на испытательный срок, не имеющий ограничений по времени. Если моя мать удовлетворится продемонстрированными результатами и одобрит такой выбор, то утвердит назначенных мною министров на постоянной основе.
Изящный выход из положения — вот, как Элиот мог «в двух словах» описать произошедшее. Астерия не отвергла выбранных советом кандидатов, но и брать на себя подобную ответственность не стала, переложив её на плечи пока ещё не вернувшейся из похода королевы. И это было со всех сторон правильно, так как столица и без того подверглась немаленьким потрясениям.
— Следующий вопрос, для решения которого требуется моё участие…?
Медленно, но верно Астерия, практически не прибегая к советам Элиота, разгребала множественные проблемы, вызванные прошедшей чисткой. Больше всего сейчас страдала казна, из которой спонсировалась охрана имений и недвижимости арестованных, назначение временных управляющих их делами взамен отстраненных, нанятых предателями короны, и обеспечение наблюдения за всем этим добром в целях недопущения его разграбления. На всё про всё ушло четыре часа, и только под самый конец один из присутствующих благородных поднял вопрос разрушений в черте района аристократов.
— … Несмотря на то, что основные строения не пострадали, большая часть дорог и значительная — садов, подверглась серьезным разрушениям, которые не так просто будет свести на нет. На этом и основывается моё предложение, ваше высочество. — Аристократ передал слуге массивный лист со схемой района, спустя несколько секунд лёгший на стол перед Астерией. — Ни для кого не секрет, что текущее расположение дорог не является оптимальным из-за того, что их проложили ещё во времена вашей пра-прабабушки. С тех пор они поддерживались в хорошем состоянии, но весомых причин для перепланировки не было. Но теперь… Прошу, ознакомьтесь с предоставленной нами схемой, ваше высочество.
Принцесса кивнула и посмотрела на предоставленное схематичное изображение района знати, на которой зелёным изображалось планируемое размещение инфраструктуры, а серым — разрушенные участки дороги, садов и строений. По большей части всё выглядело так, словно в абсолютно случайных местах кто-то что-то взорвал, образовав круглые разрушенные зоны, а после — связал их дорожками. И Элиот, и Астерия понимали, что такая картина характерна для последствий сражения крайне мобильных заклинателей, но если юноша слабо себе представлял, как можно что-то восстановить зимой, то у принцессы при виде схемы буквально загорелись глаза.