– Вы там убирались?
– Где-то раз в две недели пыль вытирала. Но там все осталось по-прежнему. Вашу Наташу та комната совершенно не интересовала. Она вообще переустройством дома не занималась, хоть мы и предполагали, что будет. Новые хозяйки часто все меняют кардинальным образом… Наташа только в этом году себе спаленку обустроила. Ну, вы видели эту комнату куклы Барби. Любовь Александровна, нам с Надей новое место подыскивать?
Я не знала ответа на этот вопрос, но обещала сразу же позвонить, как только мы разберемся с делами. Я подозревала, что моей дочери будет не на что содержать кухарку и горничную. Да и вообще было маловероятно, что она останется жить в этом доме. Я не знала, будет ли на него претендовать кто-то из детей Олега. Святослав точно не собирался, ему загородный дом не нужен. Иван с Валерием? Скорее всего, дом будет выставлен на продажу. Все предпочтут взять деньгами. Жилье у всех есть, а дом на самом деле дорого обходится. Поскольку он был построен Олегом до заключения брака с моей Наташкой, он не считался совместно нажитым имуществом, и на половину ей рассчитывать не приходилось. Интересно, а что у них совместно нажитое? Или Наташка везде получается одной из наследников, имеющей право на равную долю с детьми? Никакой половины? Ладно, разберемся. Не дам я пропасть своей дочери и внучке.
Раиса проводила меня в комнату первой жены Ступникова, которую никто не запирал, и вскоре они с Надей уехали. Кстати, а не переходит ли половина дома этой самой Марианне Владиславовне? При разводе никакого раздела имущества не было, поскольку супруга пребывала в неадекватном состоянии, но ведь имущество-то приобреталось в браке с ней! Практически все имущество Олега!
Хотя три года прошло после развода. Если не ошибаюсь, нужно подать иск на раздел имущества в течение трех лет. Не подали – каждый остался при своем, то есть при том, что на него и на нее записано.
Да и Марианне оно, конечно, не нужно. А вот Валерию… Ладно, найдем юристов и будем разбираться. Пока никто еще ни на что не претендует. И вообще у нас еще полгода впереди.
Я осмотрела комнату первой жены. Никаких вазочек, статуэток, никакой посуды. Разумно. Могла ведь заняться членовредительством или на кого-то напасть. Трудно сказать, что было в голове у Марианны Владиславовны. В шкафу висели платья, жакеты, пальто. Запах духов выветрился, пахло средством против моли. Наверное, его сюда подкладывала Раиса. В нижней части шкафа лежала обувь. Зеркало явно вынули специально. Зеркала в комнате вообще отсутствовали. Имелся музыкальный центр, который стоял на комоде.
В комоде я и обнаружила бумаги. Больше всего было вырезок из старых газет, причем это были газеты, которые писали и о бабушке Святослава, и об успехах молодого Святика. Эту папочку я сразу же отложила. Альбомы с фотографиями у меня не было желания просматривать, я только открывала их на первых страницах. Один был заполнен старыми фотографиями, на которых танцевала мать Марианны Владиславовны, другой посвящался самой Марианне, но, скорее, как ребенку, хотя были и балетные фотографии. Большая часть альбомов посвящалась детям самой Марианны, а если конкретнее, то Ивану и Святославу. Первого ребенка всегда фотографируют больше других, наверное, поэтому детских фотографий Ивана и было больше. Но если брать фотографии в целом, то количество снимков с изображением Святослава превосходило вместе взятые снимки с изображением трех других детей. Мать фотографировала сына-танцовщика – одного, с другими танцующими детьми, переодевающегося, упражняющегося дома…
Я нашла письма из Швейцарии, датированные девяностыми годами и началом двухтысячных. Читать не стала. Пусть читает Святик. Если потребуется, посоветуется со мной. По крайней мере у нас теперь был адрес бабушки, которая в последние годы, похоже, проживала в Швейцарии.
Я сходила на кухню, взяла там несколько полиэтиленовых пакетов, в один положила письма, в другой – папки с вырезками из газет, в остальные – альбомы, посвященные бабушке и матери Святослава и ему самому. Если Иван с Валерием захотят, возьмут другие. Хотя, пожалуй, надо взять снимки Альбины – для Ларисы.
Я отнесла все это в багажник своей машины, которая стояла на территории под открытым небом, и уже собиралась возвращаться в дом, когда в ворота позвонили. Кого еще несет на ночь глядя?
В монитор увидела двух молодых мужчин, переминающихся у какой-то темной машины.
– Вы к кому?
– К вам, – сказал один.
– Ко мне?! Я вас вижу в первый раз в жизни.
«Какие еще проблемы меня ждут?»
– Вы – Наташа?
– Нет. Я ее мать.
Парни переглянулись и тихо перекинулись какими-то фразами, которых я разобрать не смогла.
– А мы можем с вами поговорить? И хотелось бы с Наташей…
– Кто вы и что вам нужно? Вы понимаете, что сегодня хоронили Наташиного мужа? Она приняла снотворное и спит. Вы что, другой день не могли выбрать?
«Эх, номер машины бы рассмотреть, да не так стоит… Попробую, когда будут отъезжать».
– То есть как? – тем временем ошарашенно спросили парни.
– Что «то есть как»?
– У Наташи муж умер?
– Погиб.
Парни переглянулись.
– Простите, а вы Андрея знаете? Или про Андрея? Это…
– Любовник моей дочери, – сказала я.
«Что им надо-то? Они ж не могут знать, как мы избавились от его тела…»
– Я знаю ПРО него и неоднократно убеждала дочь в необходимости с ним расстаться. Живьем ни разу не видела, – честно призналась я. – И даже на фотографии не видела.
Внезапно у меня зазвонил мобильный. Я бросила взгляд на экран. Волков.
– Я подъезжаю к дому Олега, – сообщил милый друг.
Я немного отошла от ворот, чтобы динамик переговорного устройства не уловил моих слов, и быстро описала Волкову ситуацию.
– Разберемся. Пока я не появлюсь, ворота не раскрывай и не выходи через калитку.
На самом деле Вячеслав подъехал меньше чем через пять минут. Я сообщила молодым людям, что сейчас подъедет мой друг. В любом случае они уже видели, как он заворачивает.
– Выходи через калитку, Люба, – сказал по мобильному Волков.
Появились мы одновременно. То есть я (тетя ростом метр восемьдесят два и внушительных габаритов) из калитки, а Волков (дядя ростом два метра три сантиметра, хотя и очень худой) – из машины. Обалдевшие ребята (среднего роста и телосложения) вертели головами то в одну, то в другую сторону и моргали.
– Ну, что за шум, а драки нету? – ухмыльнулся Волков, поглядывая на ребят сверху вниз.
– Э-э-э… – промычал один.
– Вы что, совсем идиоты? – невозмутимо продолжал Волков. – Наташка, конечно, дура, но еще не дошла до того, чтобы после похорон мужа принимать любовника.
– Здесь дело не в глупости, – заметила я. – Это было бы просто цинично.
– Но после того, как Андрей приезжал сюда, его никто не видел! Он исчез! – закричал один из парней.
– Вы считаете, что Наташка его до сих пор в шкафу прячет или под кроватью?! – удивленно приподнял брови Волков. Брови были черные и густые.
– Нет, но…
– Наташа сейчас спит. Я дала ей снотворное, – снова вступила в разговор я. – Поговорить с ней вы сейчас не сможете. Оставьте ваши телефоны. Я спрошу, когда проснется, что ей во время последней встречи говорил Андрей. И вообще машины-то никакой неизвестной тут не стояло и не стоит!
– Наташа Андрея на своей сюда привозила и увозила, – сообщили нам с Волковым.
«Какая идиотка!» – подумала я.
– Значит, своими ножками ушел, – сделал вывод Вячеслав. – Тут автобус ходит.
– Но он не отвечает на звонки! Вначале просто не брал трубку, теперь мобильный вырубился. Автомат говорит, что вне зоны или выключен, а на самом деле наверняка батарея села.
– А если вне зоны или выключен? – невозмутимо спросил Волков. – Может, запил.
– Он не пьет!
«Да, он только много ел, в особенности после секса».
– Первый запой всегда очень тяжело проходит, – со знанием дела сообщил Волков. – И вообще, если человек мало пьет, а потом случается какое-то горе и он перебирает, без наркологов из запоя не выйти. Но теперь фармакология шагнула далеко вперед. Ставят капельницу – и человек оживает. Эта служба свое дело знает.
Вячеслав с улыбкой посмотрел на меня.
– Телефоны оставьте, – велел он приказным тоном. – Если что-то выясним у Наташки, позвоним. Но когда ваш дружок проявится, скажите ему, чтобы в ближайшее время его рядом с Наташкой и близко не было. Ей предстоит наследство делить. Так что нечего любовника родственникам демонстрировать.
– Ладно, мы сами разберемся, – буркнул один из парней, они загрузились в машину и уехали.
Номер я запомнила. И тут же вбила в мобильный, чтобы не забыть.
Волков заехал в ворота, и мы направились на кухню. От поминок осталось много еды, которую Вячеслав с удовольствием продегустировал, да и у меня, как обычно к вечеру, проснулся аппетит.
– Чего-то мне эти парниши не понравились, – заметил Волков.
Я пожала плечами.
– Наташку одну никуда не отпускай. Ведь расколоться может, если серьезно спрашивать будут. Ей скажешь, что после смерти мужа вдовы по бутикам не бегают и по подиумам не шляются – или что-то в этом роде. И на самом деле чтоб никаких любовников не заводила, пока наследство не поделят, а это полгода как минимум. Ну а потом, возможно, суды на неопределенное количество лет.
– Несколько лет она без мужика не протянет. Точно кто-то появится.
– Но какое-то время выдержать надо. Кстати, что ты знаешь про этого Андрея?
– Ничего.
– То, что Наташка его на своей машине забирала и отвозила, – плохой признак. Возможно, и денежки давала.
– Считаешь: альфонс? Но Наташка же – молодая девка!
– Однако жена богатого и не очень молодого человека. Парниша ей – классный секс, она ему – материальную помощь из денег старого мужа. Почему нет?
Я пожала плечами. Завтра спрошу у дочери.
– При нем были документы? – продолжал задавать вопросы Волков.
– Паспорт. Я все сунула в мешок, включая мобильный.