— Господи, меня убили, и я попал в дикий ад… — прошептал один из парней. Я даже имени его не спросил — не до того было. Максим сам выбирал, кто пойдёт в первой тройке.
Мы стояли в плотной связке у выхода из пещеры, я целился в зенит из тюрвинга.
— Несколько месяцев назад, — я решил ответить парню, — моё приключение в прошлом началось с того, что я оказался в вакууме, совершенно голый. И это, скажу я тебе, реальный ад. А то, что предстоит нам — нормальная боевая задача. Ясно?
— Ясно, — кивнул «тяжёлый»; в его голосе была помесь недоверия и уважения. Вот и ладно. Всё, что угодно, главное, чтобы он не начал сомневаться в реальности происходящего и собственном рассудке. Это было бы по-настоящему опасно.
Я вошёл в режим.
Прыгнули мы очень удачно. Я почти сразу установил визуальный контакт с кораблём пришельцев, и смог достать до нужной шлюзовой зоны в один прыжок. Был неплохой шанс на то, что нас не успели засечь.
Скафандр Гайи держался неплохо: сохранялась даже подвижность суставов. Это было важно, нужно было проделать кое-какие манипуляции в вакууме, чтобы попасть внутрь.
У меня были некоторые сомнения насчёт того, удастся ли мне проявить корабль пришельцев для «тяжелых» без голосовой связи. Судя по тому, как парни недоумённо крутили головами внутри шлемов, они его пока не видели. Но достаточно было указать рукой в нужном направлении, и ситуация изменилась: теперь все трое смотрели на корпус корабля, висящий в пустоте всего в нескольких десятках сантиметров от нас.
Запорные механизмы основных шлюзов корабля слоноголовых имели аварийные механизмы, независимые от электронной системы. Мера предосторожности на случай серьёзных неприятностей на борту, чтобы у спасательной или аварийной бригады всегда был доступ на борт. Едва ли хозяева корабля могли предположить, что кто-то из их возможных противников сможет подобраться настолько близко и быть настолько наглым, чтобы воспользоваться этой возможностью для проникновения на борт.
Кроме того, сам корабль был, по сути, надстройкой над более древним и более технологичным аппаратом, который был способен вскрывать планетарную кору. Это были чужие для слоноголовых технологии, которые они пока не смогли скопировать. Зато смогли взять под контроль. Совсем как я свою тюрвинг.
Этот гибрид не был предназначен для регулярного боевого применения. Только для зачисток, когда он применялся против заведомо значительно более слабого противника.
«Слабых обижать — нехорошо», — думал я, запуская «тяжелых» на борт через вскрытый шлюз.
Наверняка внутри сработала тревожная сигнализация. Время пошло — нужно доставить остальных как можно быстрее. К счастью, теперь я мог обойтись без калибровочных прыжков и, благодаря режиму, перемещаться с поверхности Земли прямо к шлюзу: корабль находился в зоне прямой видимости относительно пещеры Гайи.
Впрочем, первая тройка, конечно же, не сидела сложа руки в ожидании остальных. Двое парней были вооружены: у одного мой импульсник, у другого — тот, который притащил Кай, спасаясь с базы. По моим расчётам для успешного начала этого должно было хватить. Во время брифинга я дал максимум информации парням, включая данные об особенностях анатомии слоноголовых и характеристики их основного оружия.
Я был у шлюза с четвёртой партией боевиков, которую возглавлял Кай, когда Гайя вышла на связь по радио:
— Гриша, они начали операцию, — сказала она, — мы опаздываем. Оружие уже активировано. Я чувствую мощные тектонические импульсы.
— Пещера в опасности? — спросил я, отпирая замок и впуская парней внутрь.
— Пока нет, — ответила Гайя, — по моим расчётам первые трещины в коре появятся на значительном расстоянии от нас. Но, если ничего не сделать, катаклизм станет необратим уже через несколько минут.
— Как эта штука работает? Не получилось разобраться?
— Похоже на фокусировку гравитационных волн. Я не занималась изучением этого вопроса подробнее. Теперь жалею. Всё выглядит так, как будто над участком коры появился мощный источник гравитации. В мантии сформировался плюм, и теперь выдавливает расплавленное вещество на поверхность. Как очень большой вулкан.
— Ясно. Работаем. Должны успеть!
Я прыгнул обратно в атмосферу. Но не к пещере, а в заранее выбранную точку, которая находилась на экваторе, там, где именно в эту минуту проходила условная ось орбиты, по которой двигалась наша планета.
К счастью, тут была суша. На море реализовать задуманное было бы значительно тяжелее.
Тут была пустыня. С настоящим, жёлтым песком. Как в Сахаре.
Песок был горячим. Я это чувствовал лёжа на нём спиной. Подняв руки на уровень груди, я постарался расслабиться, ощущая, как скафандр растворяется, а Гайа проникает в меня, опутывая плотной сетью мицелия.
На моих руках появились белые перчатки.
«Пока всё хорошо», — подумала Гайа.
«Конечно. Мы же проверили. Часть тебя уже касалась тюрвинга, когда мы спасали ребят», — ответил я.
«Иногда масштаб имеет значение», — заметила она.
«Вот и проверим»
Потянулись томительные минуты ожидания. Это было по-настоящему мучительно, ведь я понимал, что с каждой секундой ущерб, наносимый моему родному миру, становился всё более катастрофическим.
Кажется, я даже начал ощущать подземные толчки. Но, скорее всего, это просто нервы разыгрались, да воображение. Катаклизм доберётся до экватора ещё не скоро. Ближе к концу. То есть через час, если ничего не предпринимать.
Группа спецназа не пыталась остановить работу разрушителя.
Мы ещё на Земле поняли, что это невозможно. С момента начала подготовки импульса цель была обречена, даже если бы мы полностью уничтожили управляющую надстройку слоноголовых. А этот момент был пройден ещё до того, как мы захватили генерала захватчиков.
Поэтому мне пришлось создать другой план.
Но сначала, до его реализации, спецназовцы должны спасти наш челнок. Потому что по расчётам Гайи, в случае нашего успеха, кораблю пришельцев, и той его части, которую они не создавали, придётся очень худо.
Я ждал, года Кай и Максим выйдут на связь через систему нашего челнока.
И, к счастью, дождался:
— Первый, мы в челноках, — доложил Кай, — мы достали два аппарата из шлюза. Удаляемся на максимальном ускорении от основного корабля.
Сначала мне показалось, что я ослышался насчёт двух аппаратов. Но времени уточнять не было.
Я навёл тюрвинг вертикально вверх.
И нажал спусковой крючок.
Несколько секунд не происходило ровным счётом ничего.
Я сжал скулы до зубовного скрежета от отчаяния.
И в этот момент синий индикатор заряда на приборе полностью погас.
«Эх… — подумал я разочарованно, — не потянула эта штуковина…»
«Извини, не поняла, — ответила Гайя, — ты был прав: всё получилось. Больше всего я опасалась, что атмосфера останется на прежнем месте. Я в ней присутствую фрагментарно. Мы переместились на тысячную долю длины орбиты. Достаточно, чтобы сбить гравитационный фокус»
«Что с ударным кораблём?» — спросил я, ещё боясь поверить.
«Взорвался. Красиво. Жаль, ты не видишь, он на другой стороне».
— Кай! — крикнул я, активируя радио, — первому, на связь!
Ретранслировать эфир за горизонт помогала, разумеется, Гайа.
— Принимаю тебя, первый! — ответ пришёл через несколько секунд, показавшихся мне вечностью; голос Кая дрожал от радости, — ну и красотища тут у нас!
Над зарослями у входа в пещеру дрожал багровым маревом необыкновенно красивый закат. Вулканическая деятельность не добралась до региона, где мы укрылись. Но её последствия в других местах планеты были катастрофическими.
«Мне придётся очень постараться, чтобы сохранить хоть какое-то разнообразнее живых существ, — сетовала Гайа, транслируя грусть и отчаяние, — восстановление займёт миллионы лет… многие погибнут безвозвратно… катастрофа ещё не закончилась. Осколки корабля-уничтожителя врезались в Луну, и образовали несколько очень крупных кратеров. Сейчас они представляют собой озёра лавы. Без этого импульса Земля бы лишилась своего спутника. А теперь Луна в течение нескольких месяцев будет догонять нас на орбите вокруг Солнца, пока снова не попадёт в Земной гравитационный колодец. По моим расчётам, к счастью, столкновение нам не грозит. Но, когда Луна догонит Землю, пройдёт ещё одна тектоническая волна, которая усугубит вулканические явления. Не говоря о гигантских волнах… воды морей будут загрязнены продуктами извержений… баланс нарушится… очень многие погибнут…»
«Знаешь, почему я оказался возле тебя тогда, в прошлом? — спросил я, и тут же ответил на свой вопрос: — я собирал образцы живых тканей. В нашем времени эта информация могла бы быть бесценна…»
«Я не смогу сохранить структуру ДНК так долго, — ответила Гайа, — возможно, только в памяти… если будут технологии — их можно будет синтезировать… если, конечно, я сама доживу до этого времени».
«Я хотел собрать ДНК, чтобы проанализировать её изменение, — мысленно сказал я, — чтобы раскрыть план создателей. Понимаешь?»
«Эксперимент не будет чистым. Я уже вмешивалась в процессы развития. Особенно когда обнаружила искусственную блокировку, не позволяющую видеть земным организмам инопланетные технологии. И придумала, как её преодолеть».
«И это было уже второе вмешательство, — вздохнул я, — кажется, я уже показывал, что это мы сделали, блокировку эту».
«Да, — согласилась Гайа, — но мне не сложно было провести анализ, о котором ты говорил. В моём распоряжении была сотня миллионов лет. Вполне достаточная выборка, чтобы сделать однозначный вывод».
«Ты… знаешь, зачем нас создали?» — я затаил дыхание в ожидании ответа.
«Знаю, — от Гайи повеяло теплом, таже грусть немного притупилась, — жизнь на Земле создана так, чтобы производить смертные, но разумные создания. Вроде вас. Я — это случайная флуктуация. Скорее всего, из-за какого-то внешнего вмешательства. Возможно, кусочек чуждой жизни когда-то оказался здесь. И сбил программу одной из ветвей многоклеточной жизни. Той, которую вы называете грибами».