— Не знаю, — тихо ответила Таис, — мне показалось это правильными. Я ведь не помню, как надо, помнишь?
— Выходит, что-то ты всё-таки помнишь, — возразил я, — ты поступила правильно.
Таис, глядя на вырытую яму, глубоко вздохнула. Плоский камень выскользнул из её руки.
— Я… узнав, на что она способна, я думала, что она сможет мне помочь… но цена оказалась слишком высокой… понимаешь?
По её щекам текли слёзы.
Повинуясь внезапному порыву, я подошёл к девушке. Молча обнял. Подставил плечо и дал выплакаться. Я потом мы закопали пришелицу, отдав её миру, который она пыталась уничтожить.
Кай был прав — система управления челнока действительно была похожа на марсианскую. Я без труда с ней справился.
Оставив челнок на каменистом плато, я вышел наружу. И чуть не задохнулся, хватанув полной грудью забортный воздух. Который и воздухом-то назвать можно было только с натяжкой: это была смесь дерущих горло газов и примесей, сильно отдающая серой.
Была ночь. На востоке горизонт пылал алым заревом. Там царил настоящий ад, напоминающий то время, когда на Земле ещё не было твёрдой коры.
Задержав дыхание, я бросил последний взгляд на будущую трапповую провинцию. И прыгнул далеко на запад. Туда, где можно было дышать. А потом вернулся к пещере Гайи.
Пока меня не было, Кай и спецназовцы успели не только наловить рыбу, но и закоптить её в импровизированных коптильнях. Запаса еды теперь у нас хватало на всех, на неделю минимум. Напарник быстро прогрессировал в изучении русского. Его знаний уже хватало, чтобы объясниться с парнями на самые элементарные темы. Впрочем, недопонимания между ними итак не возникало. Воинам даже не зная языка всегда было проще понимать друг друга, чем гражданских.
«Если вдруг мы понадобимся, — сказал я, прощаясь с Гайей, — ты знаешь, как вывести челнок из стазиса. Мы — земляне, и мы — защитники».
«Если почувствую, что не справляюсь, я позову вас», — пообещала она.
На борту челнока было тесновато. Даже кресел хватало не на всех. Пришлось импровизировать, сооружать ременные системы, чтобы спенцазовцам хотя бы было за что хвататься в случае жёсткого выхода в реальный поток времени.
Готовясь активировать поле стазиса, я вдруг понял, что впервые с момента расставания у ледяного астероида, который марсиане превратили в межзвёздный корабль, нас кто-то провожает.
— Гайа, — сказал я, активировав радиосвязь, — я… мы были рады познакомиться.
— Я тоже очень рада, — в динамиках кромкой связи послышался приятный женский голос, — счастливого пути! Так, кажется, у вас принято говорить?
— Спасибо, — ответил я, и добавил, прежде чем активировать поле стазиса: — до связи!
Часть III
1
Эон: Фанерозой
Эра: Граница Мезозоя и Кайнозоя
Период: Граница Мела и Палеогена
66 млн лет до Перехода
Нас выбило из стазиса из-за взрывной волны. Резкий перепад давления снаружи в комбинации с электромагнитным импульсом и скачком излучения попадал в категорию «попытка уничтожения шара поля стазиса извне». Программируя генератор стазиса, я предусмотрел такой вариант. Это было разумно: конечно, даже прямое попадание ядерного заряда нас бы не уничтожило, но вполне могло «закатать» в расплавленную породу на очень, очень длительное время.
Челнок ощутимо трясло, но силовые поля справлялись с нагрузкой. Сквозь автоматическое затемнение на иллюминаторах в кабине пилотов был виден багровеющий «гриб» взрыва.
— Нифига себе! — прокомментировал Кай.
— Это ядерный взрыв, да? — почему-то спокойно добавила Таис, — я откуда-то знаю это.
— Следи за параметрами, — бросил я Каю, — пойду посмотрю, как там «пассажиры», и буду готовить выход.
— Ты собираешься наружу? — удивился Кай.
— Ну а ты как думаешь? — ответил я, — естественно!
— У нас половина баков горючки. Давай улетим куда-нибудь, а?
Я задумался на секунду.
— Добро. Мы слишком близко к эпицентру. Не факт, что это последний удар, верно? Как атмосфера успокоится, запускай двигатели и готовься к взлёту.
Спецназ держался хорошо, как и положено. Тряска их, похоже, не беспокоила. Выглядели они, правда, довольно своеобразно: в белых псевдо-скафандрах, сделанных из биополимеров, которые плотно облегали тело, они походили на античные статуи, к которым зачем-то приделали реалистичные головы.
— Ну что, прибыли, командир? — спросил Максим, — мы в нормальном мире?
Ещё тринадцать пар глаз одновременно с надеждой уставились на меня.
— Скажем так, мы ближе к цели, — ответил я, — но возникли небольшие технические сложности. Придётся сделать остановку.
— Какого рода сложности? — насторожился командир «тяжёлых». — что-то с техникой? Мы сможем починить?
— Я сказал, что сложности не «с техникой», а «технические», — ответил я, — с техникой всё в порядке.
— Слушай, хватит вокруг да около! — вмешался один из спецназовцев, рыжий, я ещё не запомнил его имени, — тут на нервах все!
Максим неодобрительно глянул на подчинённого, и тот опустил взгляд. Но я всё равно ответил:
— Снаружи кто-то взорвал атомный заряд, — ответил я.
Спецназовцы начали переглядываться.
— У нас… критические повреждения? — спросил Максим.
— Нет у нас повреждений, — ответил я, — всё в порядке. Но нужно выяснить, какого фига тут происходит. Понимаете? Мы сейчас взлетим, чтобы выйти из поражённой зоны. Потом сядем и будем разбираться что к чему.
— Ясно, — кивнул командир, — держи нас в курсе, хорошо?
— Я для этого и спустился, — ответил я, — чтобы не нервничали понапрасну, — я выразительно посмотрел на рыжего. Тот неожиданно покраснел.
Когда я вернулся в кабину пилотов и занял своё место, от взрыва осталось только огромное кольцевое облако. По периметру силового поля кольцом лежал поваленный лес. Вдалеке поднимался дым приближающегося лесного пожара.
— Взлетаем, ты пилотируешь, — скомандовал я; ситуация особых навыков не требовала, и я знал, что Кай всегда радуется возможности самостоятельного управления.
— Есть, первый, — ответил он, увеличивая мощность двигателей.
Взлетели мы благополучно, и я с интересом разглядывал эпицентр взрыва и грандиозный пожар внизу, когда начались уже реальные неприятности.
Сначала я ощутил удар, потом заметил энергетические сполохи на силовом поле.
Кай заложил крутой вираж.
— Импульсное оружие, — доложил напарник, — мощное! Могут пробить защиту!
— Управление на меня, — скомандовал я, входя в режим.
Удивляться было некогда. В первое мгновение я считал показания всех приборов, которые были выведены на тактический дисплей. Потом «проглотил» визуальную картинку.
Направление, откуда пришёл удар, я вычислил быстро. Но противника засечь не удалось. Видимо, используют какие-то средства маскировки.
Я активировал импульсную пушку, и, не прекращая маневрировать, выводил в небе безумные фигуры высшего пилотажа, математически затрудняя предугадывание моей траектории.
Следующий импульс прошёл возле носа челнока, за пределами поля. Оставив огненную черту, подобную молнии, он разметал ближайшее облако, и ушёл дальше, в космос.
Теперь я смог засечь противника, по завихрению, которое его аппарат оставил в клубах дыма от пожарища внизу.
Мешкать было нельзя, и, не зная возможностей чужого аппарата и его защиты, я саданул максимальный импульс. И не прогадал: яркая черта выстрела оборвалась на пути к земле, там, где импульс попал в противника. То, что когда-то было грозной и почти невидимой летающей машиной, в мгновение превратилось в облако раскалённого газа.
— Впечатляет, Первый! — воскликнул Кай.
Я не ответил.
Не выходя из режима, я непрерывно сканировал показания всех приборов и визуалку, одновременно опускаясь к земле на минимальную высоту.
Расчёт был простой: даже если противник успел передать своим приятелям информацию о нас (очень маловероятно, чтобы аппарат такого класса не имел базы или корабля-матки), у нас был зазор времени до того, как нас засекут более отдалённые системы наблюдения. Если, конечно, нас не «поймали» с самого начала. Но даже в этом случае побег на бреющем полёте мог помочь скрыться, законы физики и распространения волн никто не отменял.
Я торопился, но на сверхзвук не переходил. Шуметь не хотелось. Кто знает, какие у противника средства разведки?
И только спустя час такого полёта, присмотрев подходящую площадку на берегу узкого залива, окружённого со всех сторон скалами, я рискнул приземлиться.
— Кай, — сказал я, когда двигатели отключились и наступила тишина, — на тебе наши гости. Таис поможет с переводом. Организуй обед. Успокой народ, лады?
— Принято, первый, — кивнул напарник.
— Я пойду посмотрю, как дела у нашей старой знакомой.
Перед выходом я схватил плитку концентрата и сжевал на ходу, чтобы компенсировать потери энергии на режиме.
Челнок застыл на широкой полосе песчаной отмели там, где залив делал изгиб, уходя длинным узким языком вглубь материка. Ближайший берег уходил вверх крутыми уступами, густо поросшими влажной растительностью. Несмотря на высокие широты, снаружи было тепло и влажно. Климат в очередной раз изменился. В воздухе густыми волнами плыли приятные запахи. У меня ушло несколько секунд, чтобы сообразить: должно быть, в Северном полушарии, где мы находились, была весна. Время цветения. А мы достаточно далеко продвинулись во времени, чтобы появились покрытосеменные.
Очень осторожно, помня о хищниках, но не переходя в режим, я приблизился к полосе растительности. Присел на корточки. Осторожно потрогал почву.
«Гайя… Гайя, ты здесь?» — мысленно позвал я.
А в следующую секунду отмель, заросли, челнок и скалы вокруг просто исчезли.
Я оказался в огромной комнате со стрельчатыми окнами, выходящими на море. На мраморном полу был замысловатый узор, под потолком висела огромная хрустальная люстра. В дальнем углу стояла старомодная кровать с балдахином. Помещение показалось мне смутно знакомым.