Этот мрачный прогноз развеселил Дину, но теперь она смеялась одна. Чтобы успокоить подругу, она заговорила серьезно:
— Они никогда не использовали меня. Ишвар — настоящий джентльмен. А Ом — добрый, умный юноша — такой же, как Манек. Правда, ему меньше повезло.
Зенобия провела у подруги еще полчаса, и все это время она изо всех сил старалась убедить Дину изменить ее решение.
— Не глупи, рассчитай их. Всегда можно найти новых портных. Уверена, миссис Гупта поможет нам.
— Не в этом дело. Я не прогнала бы их, даже если б они не работали на меня.
К тому времени, когда Зенобия поняла, что ничего не добьется, она полностью эмоционально выложилась. Чтобы сохранить лицо, она в гневе удалилась.
Дрожащими руками Дина вскрыла письмо Манека.
«Дорогая тетя, — прочла она. — Надеюсь, вы в добром здравии и в хорошем настроении, в каком все мы пребывали перед расставанием. Мама и отец шлют вам приветы. Они говорят, что очень скучали и рады видеть меня.
Пришло письмо из университета. К сожалению, мои результаты оказались недостаточно хороши, и мне отказали в дальнейшем обучении. Так что придется ограничиться свидетельством о прохождении только одного года обучения».
Дина понимала, к чему все клонится, но продолжала читать, стараясь не замечать возникшей болезненной пустоты в животе.
«Видели бы вы, что тут началось, когда пришло это известие. Если помните, сначала родители были против того, чтобы я учился еще три года, а теперь вдруг переполошились. «Что ты собираешься делать, — повторял отец, — все кончено, этот молодой человек даже не понимает, что это очередная катастрофа. Вся моя жизнь — цепь катастроф. Я думал, мой сын изменит эту закономерность, но я заблуждался: линии на моей ладони все те же, перемены невозможны, такова моя судьба, против нее не попрешь».
Помните, какие сцены разыгрывал Ишвар, склоняя Ома к женитьбе? Так вот, тетя, это еще цветочки по сравнению с тем, что выслушал я от отца. Не надо было посвящать их в мои планы — остаться еще на три года в университете.
К счастью, когда скандалы пошли на спад, друг родителей принес хорошие новости. У бригадира Гревала есть знакомые в тех арабских странах в районе Персидского залива, где деньги растут на деревьях. Он пообещал мне хорошую работу в компании Дубая, занимающейся рефрижераторами и кондиционерами. Бригадир считает, что у него отменное чувство юмора. Он говорит, что в Дубае у каждого жителя есть эти вещи — надо охлаждать палатки в пустыне. А учитывая, что песчаные бури и самумы то и дело портят это оборудование, в нем ощущается постоянная потребность и требуется текущий ремонт.
Во многом благодаря оригинальному чувству юмора бригадира Гревала, я решил согласиться на работу. Если я поеду в Дубай, то хотя бы не буду слушать его шутки. А что касается жалованья, пособия на оплату жилья и прочих бонусов, условия фантастические. Говорят, что там можно сколотить небольшое состояние за четыре года, а за пять лет — уж наверняка. Может быть, вернувшись, я смогу начать собственное дело в этой области. Или еще лучше — откроем фирму по производству одежды. Учитывая мой опыт в прошедшем году, я буду, конечно, хозяином. (Ха-ха — это просто шутка!)».
Читать было трудно — Дину душили слезы. Она глубоко вздохнула и несколько раз поморгала глазами.
«Через три недели я должен уже быть в Дубае, поэтому мама с ног сбилась, готовя вещи к отъезду. Такую же картину я видел в прошлом году, уезжая в университет. И отец ведет себя так же, как прежде. С моего возвращения он ни разу толком со мной не поговорил, хотя я делал все, как он хотел. Теперь он всем своим видом показывает, что я бросаю и его и наш магазин. Словом, хочет и рыбку съесть и в воду не лезть. Если он будет управлять магазином по-прежнему — хорошего не жди. А когда я что-то предлагаю, он смотрит на меня почти трагическим взглядом. Без меня ему будет лучше, я не доставляю ему радости. Я понял это в тот день, когда он отправил меня в частную школу.
Пожалуйста, передайте Ому, как мне жаль, что я не увижу его жену. Я уверен, что она будет счастлива с такой чудесной свекровью. (Ха-ха! — опять шучу, тетя.) Надеюсь, на следующий год, когда у меня будет отпуск, заехать к вам и всех повидать.
И в конце я хочу поблагодарить вас за то, что так радушно приняли меня и заботились, как о родном сыне». — Следующее предложение было вымарано, но Дине удалось разглядеть два слова «счастливейшие» и «жизни».
Дальше ничего особенного не было. «Желаю успеха в швейном деле. С любовью к Ишвару, Ому и, конечно, к вам».
Ниже он приписал: «Я попросил маму выписать вам чек за три месяца, ведь я не предупредил вас о том, что съезжаю. Надеюсь, все в порядке. Еще раз спасибо».
Слова поплыли у нее перед глазами. Дина сняла очки и утерла слезы. Какой чудесный юноша! Как она будет жить без него? Без его подтрунивая, постоянной болтовни, без утренней улыбки, неизменного желания прийти на помощь, его смешной заботы о кошках — пусть его мысли о жизни и смерти несколько мрачноваты. И какой щедрый чек — наверняка, это он уговорил мать его выписать.
«Нельзя грустить и быть эгоисткой, — подумала Дина. — Надо радоваться, что Манеку улыбнулась удача. Он прав — многие наживают состояние, поработав в этих богатых нефтяных странах».
Через два дня после получения письма Дина отправилась в салон красоты «Венус». Появившийся из глубины салона администратор уведомил ее, что Зенобия занята с клиентом.
— Пожалуйста, подождите в приемной, мадам.
Дина села рядом с каким-то засыхающим растением, взяла засаленный номер журнала «Уименз Уикли» и улыбнулась про себя. Зенобия давала ей понять, что все еще дуется на нее из-за жены Ома, иначе выбежала бы сразу, держа в руках расческу и ножницы, запыхавшись, поздоровалась бы и только тогда убежала.
Прошло сорок пять минут до момента, когда Зенобия вышла, сопровождая клиентку до двери. Женщина с замысловатой прической была не кто иная, как миссис Гупта.
— Какой сюрприз, миссис Далал! — сказала она. — Вы на укладку к Зенобии? — Несмотря на улыбку, вздернутый левый уголок губы говорил, что такая мысль была ей неприятна.
— Конечно, нет! Здешние цены мне не по карману. Просто заскочила поболтать.
— Надеюсь, такие услуги стоят здесь дешевле, чем уход за волосами, — захихикала миссис Гупта. — Но я не жалуюсь. Зенобия — гений. Только посмотрите, какое чудо она сотворила сегодня. — Женщина медленно повела головой справа налево и обратно, а потом замерла, уставившись на потолочный вентилятор.
— Просто великолепно, — поспешила с похвалой Дина, зная, что иначе миссис Гупта будет находиться в такой позе так долго, пока не услышит комплимент.
— Спасибо, — жеманно поблагодарила женщина и снова повела головой. — А когда я снова увижу вас в «Оревуар»? Ваши портные вернулись?
— Думаю, мы начнем на следующей неделе.
— Надеюсь, после свадьбы они не устроят себе медовый месяц. А то население еще больше увеличится. — Миссис Гупта снова захихикала, с удовольствием оглядывая себя в зеркале над столом администратора. Проведя рукой по волосам, она неохотно удалилась — отражение в зеркале доставляло ей большое удовольствие.
Оставшись наедине с подругой, Дина иронически улыбнулась, как бы разделяя с Зенобией мнение о миссис Гупта. Но подруга обдала ее холодом.
— Ты хочешь что-то спросить?
— Да. Я получила письмо от Манека Кохлаха. Ему больше не нужна комната.
— Ничего удивительного, — фыркнула Зенобия. — Должно быть, сыт по горло жизнью с портными.
— На самом деле они хорошо ладили. — Дина понимала, что эти слова не дают представления об их настоящей жизни. Но что можно сказать? Разве Зенобия поймет, до какой степени Манек и Ом стали неразлучны? Или что Ишвар относился к обоим как к своим сыновьям? Что они вчетвером готовили еду и вместе ели? Поочередно убирались, стирали и покупали еду, вместе смеялись и тревожились? Что они заботились о ней и уважали больше, чем некоторые из ее родственников? Что за эти последние несколько месяцев она наконец почувствовала, что живет в семье?
Но как это объяснить! Зенобия назовет ее глупой теткой, которая навыдумывала бог знает что, украсив финансовую необходимость сентиментальным флером. Или обвинит портных в манипулировании ею при помощи лести и угодничества.
Поэтому Дина просто прибавила:
— Манек не вернется, потому что ему предложили выгодную работу в Персидском заливе.
— Неважно, почему это случилось — теперь надо искать ему замену.
— Поэтому я и пришла. У тебя есть кто-нибудь на примете?
— Прямо сейчас нет. Но буду иметь в виду. — Зенобия поднялась, чтобы вернуться к работе. — Это будет нелегко. Тот, кто увидит твое лоскутное покрывало и портных на веранде, сразу сбежит.
— Не беспокойся. Покрывало я уберу. — Дина верила, что подруга скоро смягчится: с Зенобией всегда так — подуется несколько дней, и у них снова воцаряется мир.
Вернувшись домой, Дина еще раз осмотрела комнату Манека — ни пылинки. Пора перестать считать ее комнатой прежнего жильца. Когда она здесь пылесосила и мыла, ей попались на глаза шахматы в комоде. «Переслать их Манеку? Но когда посылка дойдет, он будет уже в Дубае. Лучше оставить до следующего года, когда он их навестит».
Эта мысль ей понравилась, и она засунула коробку в свои вещи в рабочей комнате. Ей казалось, так будет надежнее, и Манек точно появится в срок. Этим она устраняла другую, мучительную мысль, что он может никогда больше к ней не приехать.
Вечером она подошла к окну и покормила кошек, называя их по кличкам, которые придумал Манек.
Прошло шесть недель, а Дина все еще терпеливо ждала портных и бросалась на каждый звонок, надеясь, что это вернулись Ишвар и Ом. Но вместо них пришел агент из магазина за очередным взносом за «зингеры».
— Портные должны приехать на следующей неделе, — неуверенно проговорила Дина. — Сами понимаете, свадьба не делается в один день.