— Срок давно прошел, — сердито сказал мужчина. — Меня уже ругают в компании, что я до сих пор не собрал деньги. — Но он согласился подождать еще неделю.
Вечером того же дня в дверь снова позвонили. Дина побежала на веранду.
Пришел Хозяин Нищих. Он принес свадебный подарок — алюминиевый чайник, и был разочарован тем, что портные еще не вернулись.
— Надеюсь, на следующей неделе они объявятся, — сказала Дина. — Экспортная компания тоже недовольна.
— Хорошо, тогда принесу подарок в следующий четверг.
Дина понимала: он ждет очередного взноса, как и агент из магазина.
— Надеюсь, проблем с домовладельцем не будет из-за задержки денег? Если нужно, я могу внести сумму за них прямо сейчас.
— Не надо. Я слежу за квартирой, не волнуйтесь. Когда я имею дело с такими хорошими людьми, то не так жестко придерживаюсь сроков. Вы пришли на похороны Шанкара. Такого я не забываю.
Хозяин сделал пометку в блокноте и закрыл кейс.
— Вчера я наконец внес пожертвование в храм в память о Шанкаре. Священник провел пуджу и звонил в колокол. В моей душе воцарился мир. Возможно, для меня пришло время завершить бизнес и предаться медитации и молитве.
— Вы серьезно? А что будет с вашими нищими? С портными, со мной?
Хозяин устало кивнул.
— В этом все дело. Из-за житейских обязанностей приходится сдерживать духовные порывы. Не беспокойтесь, я не забуду своих подопечных. — Когда он уходил, цепочка от кейса звякнула на его запястье. Дина заметила на ней ржавчину.
Уверенность, которую она обрела после его серьезного обещания, быстро улетучилась. После двух утренних визитов беспокойство, которое она тщательно загоняла внутрь, вдруг вырвалось на свободу и стало бродить вокруг кругами, как хищник. Теперь она была уверена, что отсутствие портных не просто обычная задержка. Даже открытки не прислали. Что могло помешать написать несколько слов: «Простите нас, Дина-бай, но мы решили поселиться в деревне: Ом с женой так захотели». Всего несколько строчек. Неужели это так трудно? Зенобия права, глупо доверять таким людям. Ее использовали и выбросили за ненадобностью.
В довершении всего звонок прозвонил в третий раз. Дина открыла дверь, даже не поставив ее на цепочку. При ярком солнце предусмотрительность казалась излишней. Но за дверью оказался пугающий призрак.
— Ой! — вскрикнула испуганная Дина. Казалось, истощенный мужчина со свежими шрамами на лбу и диким взглядом восстал из самого гроба.
Дина силилась захлопнуть дверь. Но мужчина заговорил, и ей стало не так страшно.
— Не пугайтесь, госпожа, — задыхаясь, проговорил он. — Вреда я вам не принесу. — Голос его звучал как жалобный скулеж раненого существа, хрип больных легких. — Портные здесь работают? Ишвар и Омпракаш?
— Да.
Было видно, что мужчина почувствовал облегчение.
— Извините, могу я их видеть?
— Они уехали на несколько дней, — ответила Дина, отступая назад — от мужчины плохо пахло.
— А вернутся они скоро? — мужчина отчаянно подыскивал слова.
— Может быть. А кто вы?
— Их друг. Мы жили в одном поселке, пока правительственные силы не разрушили его.
На какое-то мгновение Дине показалось, что это Раджарам — тот, кто хотел удалиться от мира и стать отшельником. Она видела его не больше двух раз — неужели трудности отшельнической жизни так изменили его?
— А вы не сборщик волос? — спросила она.
Мужчина покачал головой.
— Я хозяин обезьян. Только мои обезьянки погибли. — Он приложил пальцы ко лбу, аккуратно касаясь болезненных шрамов. — Портные говорили мне, что работают в этом районе. Со вчерашнего дня я обошел все дома на этой улице, стучался в каждую дверь. И вот нашел — а их нет. — Казалось, мужчина сейчас разрыдается. — Ишвар и Ом по-прежнему имеют дело с Хозяином Нищих?
— Думаю, да.
— А вы знаете, где он живет?
— Нет. Хозяин сам приходит сюда за деньгами. Кстати, он заходил сегодня.
Глаза мужчины загорелись.
— Давно? Куда он пошел?
— Не знаю. Он был несколько часов назад — утром. — Надежда потухла на лице мужчины. «Словно свет выключили», — подумала Дина.
— У меня к нему важное дело. А я не могу его найти.
Было больно смотреть на его истощенное тело, слышать отчаяние в голосе.
— Хозяин придет сюда в ближайший четверг, — вырвалось у Дины.
Хозяин обезьян снова коснулся лба и поклонился.
— Пусть боги благословят вас и пошлют исполнение ваших желаний за то, что вы помогли такому несчастному, как я.
Агент из магазина пришел на следующей неделе и сказал, что не может больше ждать. Ожидая извинений, он решил на этот раз проявить твердость.
— Вам и не нужно ждать, — оборвала его Дина. — Забирайте швейные машины! Я не потерплю их больше в своем доме.
— Благодарю вас, — сказал удивленный агент. — Завтра утром пришлем за ними фургон.
— Вы что, не слышите меня? Я сказала — сейчас. Если через час машинки еще будут здесь, я выброшу их из квартиры и оставлю прямо на улице. — Испуганный агент торопливо попросил по телефону срочно прислать какое-нибудь транспортное средство.
Избавившись от швейных машин, Дина почувствовала себя лучше. Пусть негодники увидят, вернувшись, что «зингеров» больше нет. Это будет для них хорошим уроком.
Теперь Дина ждала Хозяина Нищих с его свадебным подарком. В общении с ним она тоже решила сменить тактику и объявить, что портные сбежали. Он не смирится с потерей регулярных платежей и достанет портных из-под земли.
Но в назначенный день Хозяин не пришел. «Как это на него не похоже, — подумала Дина, когда стемнело. — Неужели он вместе с портными задумал недоброе, решив выселить ее и завладеть квартирой?» От волнения воображение ее разыгралось, на следующее утро она была сама не своя, но тут робкий стук в дверь донес до нее правду.
Разочарование, предательство, радость, боль, надежда — все приходило к ней через эту дверь. Дина прислушалась — не раздастся ли звяканье цепочки Хозяина. Ни звука. И потом еще один — такой же тихий стук. Кто бы это ни был, он не хотел звонить. Дина приоткрыла дверь, держа ее на цепочке.
В просвете замаячил клочок седой бороды, и раздался голос:
— Сестра, впустите меня, пожалуйста! Если кто-то из конторы увидит, что я здесь, меня ждет наказание. К вам нельзя приходить!
Дина неохотно сняла цепочку и позволила Ибрагиму войти.
— Что все это значит? Почему вам нельзя приходить? Ведь вы сборщик ренты.
— Теперь уже нет. Домовладелец на прошлой неделе уволил меня. По его словам, я неаккуратно отношусь к собственности фирмы и испортил много папок. Он достал канцелярскую книгу, где было указано, что за сорок восемь лет службы я износил семь папок: одну кожаную, три клеенчатых и три пластиковых. Семь — это предел, сказал домовладелец. Семь папок — и тебя выгоняют.
— Какая несправедливость, — возмутилась Дина. — Вы всегда бережно относились к своим папкам — держали в чистоте, аккуратно открывали и закрывали. Разве ваша вина, что они покупают самые дешевые образцы, которые разваливаются через несколько лет.
— Ему был нужен повод, чтобы от меня избавиться. Я знаю настоящую причину.
— Что за причина?
Старик помолчал, словно прикидывал, стоит ли делиться с Диной своими соображениями, а потом вздохнул.
— Дело в том, что я не вкладываю прежнего пыла в свою работу. Теперь я не так жесток с жильцами. Не угрожаю им, не запугиваю. Нет во мне прежнего огня. И потому я стал не нужен.
— Ну так попробуйте быть тверже. Употребляйте соответствующие выражения или что-нибудь в этом роде.
Старик покачал головой.
— Когда азарт уходит, он больше не возвращается. Я утратил его здесь, в вашей квартире, сестра. Вы не помните? Это произошло несколько месяцев назад, когда я привел к вам бандитов. После того, что случилось, малый ребенок меня не испугается. И я благодарен Аллаху за это.
Дине припомнился ужас, который он навлек на них тем вечером, но зла уже не было — напротив, она почувствовала что-то вроде ответственности за судьбу Ибрагима.
— Вы не нашли другую работу?
— В моем возрасте? Кому я нужен?
— Тогда на что будете жить?
Мужчина стыдливо уставился в пол.
— Кое-кто из жильцов помогает. У меня появилось несколько друзей. Я стою у дома, и они дают… оказывают мне помощь. Но не в этом дело, сестра, я пришел по другой причине. Хочу предупредить — домовладелец готовит вам подлость. Вы в опасности.
— Я не боюсь этого негодяя. Мы под защитой Хозяина Нищих.
— Но, сестра, его уже нет.
— Что вы такое говорите? Вы в своем уме?
— Его убили вчера. Я как раз стоял у дома и все видел. Это было ужасно. — Ибрагим затрясся и покачнулся. Дина усадила его на стул.
— Теперь сделайте глубокий вдох и все расскажите, — сказала она.
Ибрагим глубоко вдохнул.
— Вчера утром я стоял с железной банкой у ворот, ожидая помощи от жильцов — от друзей, я хотел сказать. Все произошло на моих глазах. В полиции сказали, что я главный свидетель, и забрали в участок, чтобы снять показания. Я просидел там до вечера, отвечая на вопросы.
— Кто убил Хозяина?
Ибрагим сделал еще один глубокий вдох.
— Какой-то доходяга. Он прятался у ворот за каменной колонной. Увидев Хозяина, он прыгнул на него со спины, повалил и хотел пырнуть ножом. Но от слабости не смог нанести сильный удар — нож даже не вошел в тело. Любой увернулся бы от такого хиляка.
— Но почему тогда этого не сделал Хозяин?
— Это был не его день.
Хозяин нес с собой набитый монетами кейс, прикрепленный цепочкой к запястью — он только что обошел своих нищих. Тяжесть монет не давала подняться, одна рука была неподвижна — он оказался в западне. Свободной рукой он отбивался как мог, молотил ногами, но худосочный убийца, оседлав его спину, методично делал свое дело, пытаясь пробить одежду и кожу, войти в плоть и пронзить сердце.
— Поначалу все выглядело даже забавно. Доходяга словно играл с пластиковым ножиком и надувной игрушкой. Но время было на его стороне, и в конце концов Хозяин затих. Тот, кто жил за счет крох, что подают беззащитным калекам, погиб под тяжестью милостыни. Вот так, сестра, иногда и в нашем мире торжествует справедливость.