них она одна терпит унижения.
— Не ваши? Тогда мы заберем их себе.
Дина убирала одежду и разные безделушки в ящики шкафов и комодов, стараясь опередить бандитов, начавших выносить мебель. Сержант Кезар топтался рядом, выражая желание помочь.
— Мадам, вы решили что-то насчет перевозки?
— Пойду в «Вишрам» и позвоню оттуда брату. Он пришлет грузовик от своей конторы.
— Хорошо. А с этих двух я глаз не спущу. Чем я еще могу помочь, пока вы ходите, мадам?
— И вы не боитесь помогать преступнице?
Сержант грустно покачал головой.
— На самом деле, мадам, преступники — эти двое и еще домовладелец.
— А на улицу выбрасывают меня.
— Мы живем в сумасшедшем мире. Никогда бы не согласился на такую работу, если б не семья, которую надо кормить. Особенно сейчас, когда доктора нашли у меня язву. Все началось, когда ввели чрезвычайное положение. Сначала я решил, что у меня просто повышенная кислотность. Но диагноз подтвердился, и скоро меня прооперируют.
— Мне очень жаль.
Дина нашла на кухонной полке отвертку и протянула сержанту.
— Если хотите, можете свинтить с двери табличку с моим именем.
Сержант радостно взял отвертку.
— Конечно. Я буду счастлив, мадам. — И он пошел на лестничную площадку, радуясь, что хоть чем-то загладит свою вину, и скоро оттуда донеслось его пыхтение — сержант с трудом отвинчивал потускневшую латунную табличку.
— Что? — раздался гневный крик Нусвана в трубке. — Выселена? И ты звонишь, когда мебель уже на улице? Копаешь колодец, когда дом охвачен огнем?
— Все произошло неожиданно. Ты можешь прислать грузовик?
— А у меня есть выбор? Это мой долг. Кто еще тебе поможет, если не я?
Когда Дина вернулась, мужчины почти закончили свое дело. Осталось вынести с кухни горшки, сковородки и плиту. Констебль, стоя на тротуаре, охранял вещи. Сложенные вместе пожитки занимали немного места — с трудом представлялось, что они могли заполнить три комнаты и двадцать один год ее жизни.
Сержант Кезар почувствовал облегчение, узнав, что дело идет к концу.
— Вам еще повезло, мадам, вам хотя бы есть куда ехать. Я ежедневно сталкиваюсь со случаями, когда люди вынуждены остаться на улице. Так и лежат на тротуарах измученные, потерянные, побитые жизнью. Удивительно, как быстро привыкают они использовать картонки, пластик и газеты в повседневной жизни.
Сержант предложил Дине обойти все комнаты, прежде чем расстаться с квартирой.
— Вы уверены, что не хотите взять эти коробки на веранде? — тихо спросил он.
— Они не мои, и там, насколько я знаю, просто барахло.
— Учтите, мадам, все оставшееся в квартире автоматически переходит к домовладельцу.
— То есть к нам, — заявили бандиты, забирая коробки. Входную дверь закрыли и навесили новый замок. Сержант Кезар завершил все формальности, подписав документы в трех экземплярах.
Потом бандиты занялись коробками, с нетерпением ожидая наживы.
— Подожди секунду, — сказал лысый, извлекая из коробки пригоршню черных волос. — Что это еще за хлам?
— Почему хлам? — засмеялся приятель. — Тебе волосы — ох как! — нужны!
Лысому это не показалось смешным.
— Посмотрим, что в другой коробке.
Сержант Кезар минуту смотрел на них, а потом положил руки на пояс. Он был готов к дальнейшим действиям. Сержант помнил об убийстве двух нищих — печально известное дело «охотника за волосами». Вот шанс, которого он ждал всю жизнь. На всякий случай он расстегнул кобуру и тихо дал инструкции констеблю.
— Простите, — вежливо обратился он к бандитам, — но вы оба арестованы за убийство.
Бандиты расхохотались:
— Ха-ха! Сержант Кезар шутит.
Но когда констебль ловко надел на них наручники, они завопили, что шутка зашла слишком далеко:
— Что вы такое говорите? Никого мы не убивали!
— Да нет, убили — двух старых нищих. Дело prima facie[148]. У убитых нищих срезали волосы и унесли с собой. И вот я вижу эти волосы у вас в руках. Все понятно.
— Но мы их нашли здесь. Ведь вы видели, как мы открыли коробку.
— По правде говоря, я этого не видел.
— Но вы не были свидетелем убийства? Откуда вы знаете, что это те самые волосы?
— Пусть это вас не волнует. Как вы сами сказали, такие глупости, как улики, теперь не важны. У нас есть более важные вещи — чрезвычайное положение и закон о внутренней безопасности.
— Какой закон? — поинтересовалась Дина.
— О внутренней безопасности. Очень полезный закон. Он позволяет держать подозреваемого без суда до двух лет. По ходатайству органов срок можно увеличить. — Любезно улыбнувшись Дине, сержант снова повернулся к бандитам. — Чуть не забыл — вы вправе хранить молчание, но если решите так поступить, мои парни в участке с удовольствием пересчитают вам ребра, и тогда вы во всем признаетесь.
Констебль заломил бандитам руки в наручниках за спину. Но сержант Кезар не торопился. Он положил волосы назад в коробку.
— Вещественное доказательство, — сказал сержант Дине. — Не волнуйтесь, мадам, я дождусь приезда грузовика. Кто знает, сколько может пропасть вещей, если мы уедем! Только проводив вас, я отвезу этих негодяев в участок.
— Большое спасибо, — ответила Дина.
— Не за что. Благодаря вам мне улыбнулась удача. — Сержант дотронулся до кобуры, желая удостовериться, что все в порядке. — Вам нравятся фильмы Клинта Иствуда? «Грязный Гарри», к примеру?
— Никогда их не видела? Хорошие фильмы?
— Потрясающие. Очень динамичные. — Сержант прибавил с мечтательной улыбкой: — Грязный Гарри — отличный полицейский. Он добивается справедливости, даже когда закону это не под силу. — Понизив голос до шепота, он спросил: — Кстати, мадам, как эти волосы попали на веранду?
— Точно не скажу. Здесь жили двое портных, работали на меня, у них был друг, сборщик волос, и — больше я ничего не знаю — они все куда-то исчезли.
— Много людей исчезает во время чрезвычайного положения, — отозвался сержант, качая головой. — Но вы могли, сами того не зная, связаться с маньяками. Благодарите судьбу, что вышли из такой ситуации невредимой.
— Но тогда эти двое бандитов невиновны?
— По сути виновны — в других преступлениях. Тюрьмы они в любом случае заслуживают, мадам. Что-то вроде дебита и кредита, двойной бухгалтерии. Кстати, Грязный Гарри именно так и рассуждал. Для него главное — результат.
Дина кивнула, глядя на стаю ворон, копошившихся в сточной канаве по другую сторону улицы. Они толкались и ссорились из-за лакомых кусочков. Наконец подъехал грузовик.
— У вас есть дети? — спросила Дина сержанта, пока люди Нусвана грузили мебель.
— О да, — с гордостью ответил он, довольный ее вопросом. — Две дочери. Одной — пять, другой — девять.
— Они ходят в школу?
— Да. Старшая еще берет уроки игры на ситаре, раз в неделю после школы. Дорого, но ради этого я беру подработку. Ведь дети — наше единственное сокровище, правда?
Когда вещи погрузили в грузовик, Дина села в кабину рядом с водителем и поблагодарила сержанта Кезара за помощь.
— Рад был помочь, — ответил он. — Желаю вам всего хорошего!
— И вам того же. Надеюсь, ваша операция пройдет хорошо.
Шофер подал немного назад, чтобы развернуться на узкой дороге. Грузовик выехал из ворот, и Дина увидела стоящего у колонны Ибрагима с банкой в руках.
Когда грузовик проезжал мимо, старик попытался приложить руку к феске, но боль в плече помешала. Он просто коснулся воротничка шервани и помахал вслед.
— Простите, что задержался, — сказал Нусван, целуя Руби в щеку и обнимая сестру. — Все эти бесконечные заседания. — Он почесал бровь. — Грузовик все доставил?
— Да, спасибо, — поблагодарила Дина.
— Надеюсь, твои нищие, и портные, и жилец сказали тебе «Оревуар»[149]? — Он засмеялся своей шутке.
— Прекрати, Нусван, — сказала Руби. — Будь добрее — она столько всего вынесла.
— Я просто пошутил. Я рад, что Дина с нами.
Голос брата стал мягче, в нем звучали подлинные чувства.
— Много лет подряд я молился, чтобы ты вернулась домой. Мне было больно, что ты предпочла жить одна. Ведь только семья поможет, когда весь мир ополчится на тебя.
Нусван сглотнул комок, застрявший в его горле, и Дина почувствовала себя растроганной. Она помогла Руби накрыть на стол, принесла кувшин с водой и расставила стаканы. Те стояли на том же месте в буфете. «Ничего здесь не изменилось за все эти годы», — подумала Дина.
— Никаких больше унижений! Никаких нищих и портных! — заявил Нусван. — В этом нет нужды — теперь тебе не придется заботиться о деньгах. Просто помогай по дому — больше ничего не надо.
— Нусван, — одернула его Руби. — Дина всегда помогала мне. Уж лентяйкой ее не назовешь.
— Да знаю я, — засмеялся он. — Она упрямица, а не лентяйка.
После ужина они осмотрели вещи, вывезенные из квартиры. Нусван пришел от них в ужас.
— Где ты откопала это старье?
Дина пожала плечами. Необязательно отвечать словами. Этой полезной вещи ее научил Манек.
— Для такого хлама здесь нет места. Только взгляни на этот уродливый обеденный стол. А диван, похоже, еще со времен Адама. — Нусван пообещал, что на днях вызовет старьевщика, и они избавятся от этого барахла.
Дина не спорила с братом. И не говорила о воспоминаниях, которые хранят старые вещи.
Нусвана удивила перемена в сестре. Дина была слишком покорной, слишком кроткой и тихой — совсем не такой, как раньше. Его это даже пугало. А что, если она притворяется? И когда он успокоится, выдаст что-нибудь в своем прежнем духе.
Вещи Дины перенесли в гардероб, стоящий в ее прежней комнате.
— Она всегда ждала тебя, — сказала Руби. — А вот гардероб твоего отца. Я рада, что ты вернулась.
Дина улыбнулась. Сняв чехол с матраса, она убрала его в гардероб, а в изножье кровати положила свое лоскутное одеяло.