— Надеюсь, ты понимаешь, почему я с ними строга, — сказала Дина. — Если б они знали о моем безвыходном положении, они бы сели мне на голову.
— Понимаю. Кстати, тетя, вы играете в шахматы?
— Нет. И еще скажу тебе — не нравится мне, что ты много с ними болтаешь. Они мои наемные работники, а ты сын Абан Кохлах. Нужно держать дистанцию. Фамильярность ни к чему хорошему не приводит.
На следующий день дела пошли еще хуже. Дина не поверила своим ушам, услышав, как Омпракаш нагло приглашает Манека: «Может, пойдем вместе пить чай?» А хуже всего — лицо Манека выразило радостное согласие. Пора вмешаться, решила Дина.
— Он пьет чай здесь. Со мной, — сказала она ледяным голосом.
— Но, может быть… может быть, сегодня вы разрешите мне, тетя?
Что ж, сказала она, если он хочет, чтобы родители зря платили за пансион, пусть поступает, как хочет.
Воздух в вегетарианском кафе «Вишрам» переполняли аппетитные запахи. Манеку казалось, что, если высунуть язык, можно продегустировать все блюда. В животе у него забурчало.
Сев за отдельный столик, они заказали три чая. Пятна от многочисленных соусов отчетливо выделялись на дереве. Ишвар вытащил из кармана пачку биди и предложил Манеку закурить.
— Спасибо. Не курю.
Портные закурили.
— Нам не разрешается курить за работой, — сказал Ом. — А теперь еще в комнате стоит ее кровать. Место стало похоже на заставленный всякой всячиной склад.
— И что с того? — спокойно произнес Ишвар. — Тебе ведь не надо гоняться там за козой.
В углу кафе в окружении кастрюлек и сковородок колдовал повар. Было видно, как в открытом чайнике медленно доходит до кипения их чай. От трех пылающих печей к потолку поднимались облака грязного дыма. Языки пламени лизали почерневшее дно огромной сковороды с кипящим растительным маслом. Масло, полностью готовое для жарки, опасно булькало. На блестящем лбу повара проступил пот, одна капля скатилась в масло, и оно злобно зашипело.
— Тебе нравится твоя комната? — спросил Ишвар.
— Да, конечно. Лучше, чем в общежитии.
— Мы тоже нашли жилье, — сказал Ом. — Поначалу оно вызвало у меня отвращение, а теперь я привык. И соседи хорошие.
— Приезжай — навести нас, — предложил Ишвар.
— С удовольствием. Это далеко?
— Не очень. Минут сорок пять на поезде. — Принесли чай, частично он плескался у донышек чашек на блюдцах. Ишвар с шумом отпил из блюдца. А Ом перелил чай в чашку и пил маленькими глотками. Манек последовал его примеру.
— А как дела в университете?
Манек поморщился.
— Хуже не бывает. Но нужно как-то его окончить, чтобы порадовать родителей. Тогда на первом же поезде — домой.
— Мы тоже, подкопим немного деньжат, и вернемся к себе, — сказал Ишвар, откашливаясь. — Найдем жену Ому, моему племяннику.
— Не хочу я жениться, — нахмурился Ом. — Сколько раз тебе повторять!
— Нет, вы только посмотрите на эту кислую физиономию. Ладно. Допивай скорей свой чай, пора! — Ишвар поднялся, собираясь уходить. Юноши торопливо допили чай и поспешили за ним. По дороге к дому им попался на глаза нищий на платформе.
— Помнишь? — спросил Ом. — Мы встретили его в первый день. Теперь он наш друг. Каждый день, когда мы проходим мимо, он нам машет рукой.
— О, господин! — затянул нищий. — Подай денежку, богатый господин! — Улыбнувшись, он потряс перед троицей жестянкой. Манек бросил ему мелочь — сдачу из «Вишрама».
— Чем это пахнет? — Дина наклонилась с сердитым видом и понюхала рубашку Манека. — Ты что, курил с ними?
— Нет, — шепнул Манек в ответ, боясь, что разговор услышат в задней комнате.
— Говори правду. Я тебе сейчас вместо родителей.
— Я не курил, тетя. Курили они, а я просто сидел рядом.
— Если застану с поличным, сразу напишу твоей маме. Так и знай. А теперь скажи, был разговор про вчерашний день? Почему они все-таки не пришли?
— Нет, не было.
— А о чем вы говорили?
Ему не понравился этот допрос.
— Да ни о чем. О том о сем.
Дина не настаивала, обиженная его скрытностью.
— Хочу тебя предупредить еще об одном. У Омпракаша вши.
— Что вы говорите? — спросил Манек заинтересованно. — Вы их видели?
— Разве надо совать руку в огонь, чтоб проверить обожжешься ли? Парень целый день чешется. И чешет не только голову. У него две проблемы — глисты и вши. Поэтому прими мой совет — держись от него подальше. Его дядя здоров, но он почти лысый, а у тебя прекрасные густые волосы — раздолье для вшей.
Совет Дины был оставлен без внимания. Со временем посиделки за чаем в «Вишраме» стали для всех троих своего рода ритуалом. Однажды, когда Манек задержался в университете, Ом шепнул Ишвару, что надо бы подождать друга.
— Ай-ай! — услышала Дина эти переговоры. — Значит, откладываем чай? А вы хорошо себя чувствуете? Продержитесь так долго?
«Почему Дину-бай так раздражают их походы», — задумался Ишвар. Когда Манек вернулся, и Ом ринулся к нему навстречу, забыв про «зингер», Ишвар решил не идти с ними.
— Идите, ребята, а я хочу закончить юбку.
Дина рассыпалась ему в похвалах.
— Бери пример с дяди, — сказала она вслед юношам. Она налила предназначавшийся Манеку чай в стоявшую отдельно чашку с розами и принесла Ишвару. — Думаю, вам стоит подкрепиться.
Портной поблагодарил хозяйку за внимание. Сделав глоток, он поспешил успокоить ее, сказав, что Манек и Ом хорошо ладят и получают удовольствие от общения.
— Они ведь одного возраста. Ому наскучило общество старого дяди. Мы с ним — как день и ночь.
— Ерунда, — сказала Дина, убежденная, что без благотворного влияния дяди Ом превратился бы в бездельника. — Надеюсь, Манеку не пойдет во вред его общество.
— Нет, не беспокойтесь. Ом неплохой парень. Если иногда и бывает непокорным или сердитым, так это от жизненных невзгод. Он много горя повидал.
— У меня жизнь тоже не сахар. Но надо принимать все как есть и смириться.
— Другого не дано, — согласился Ишвар.
С этого дня он все чаще пропускал чаепитие с юношами, а Дина, готовя чай для Манека, наливала его в чашку Ишвара. Они болтали о разных вещах — не только о шитье. Ей нравилась его благодарная полуулыбка, когда, казалось, даже неподвижная часть лица лучезарно улыбалась при виде розочек по краям блюдца.
— Ом стал шить лучше, правда, Дина-бай?
— Да, делает меньше ошибок.
— Вот-вот. С приездом Манека он стал веселее.
— И все же я беспокоюсь о Манеке. Надеюсь, он хорошо учится — родители на это рассчитывают. У них небольшой магазинчик, и дела идут не так чтоб очень.
— У всех свои трудности. Не волнуйтесь. Я поговорю с племянником, напомню, что надо усердно трудиться. Им обоим это необходимо — усердно трудиться.
Ишвар заметил, что перерывы на чай больше не раздражают Дину-бай. Это укрепило его в подозрении, что она тяготится одиночеством.
Когда юноши были одни, их разговор неизбежно принимал другой оборот. Ому хотелось знать больше об общежитии, где раньше жил Манек.
— А девушки там были?
— Тогда я вряд ли уехал бы оттуда. У девушек свое общежитие. Ребят туда не пускают.
Из «Вишрама» они видели на крыше дома через дорогу рекламу фильма «Револьвер Рани». Рекламный щит был в виде диптиха. На одной стороне четверо мужчин срывали одежду с женщины. Была видна огромная грудь в бюстгальтере и мужские рты, растянутые в похотливой ухмылке, обнажавшей кроваво-красные языки и зубы хищников. На второй стороне та же женщина в разорванной одежде расстреливала из автомата этих четырех мужчин.
— Почему фильм называется «Револьвер Рани»? — спросил Ом. — Ведь в руках у нее автомат.
— Могли бы назвать и «Пулемет Махарани». Но «револьвер» звучит круче.
— Хотелось бы посмотреть.
— Давай пойдем на следующей неделе.
— Нет денег. Ишвар говорит — надо копить.
— Не беспокойся — я приглашаю.
Затягиваясь, Ом изучающе глядел на Манека, пытаясь понять, шутит он или нет.
— Нет, я так не могу.
— Да брось! Я серьезно говорю.
— Я спрошу у дяди. — Биди погасла, и Ом полез за спичками. — Знаешь, у нас по соседству живет одна девушка. Так у нее такие же груди.
— Не может быть!
Такое откровенное недоверие заставило Ома внимательнее вглядеться в плакат.
— Возможно, ты прав, — пошел он на попятную. — Не совсем такие. На афишах их рисуют просто гигантскими. Но у моей девушки груди тоже большие и по форме похожи. Такие же красивые. Иногда она разрешает мне их потрогать.
— Хватит заливать. Я не вчера родился.
— Клянусь, разрешает. Ее зовут Шанти. Она раскрывает блузку и дает тискать их, когда мне хочется, — уверенно произнес Ом, дав волю своему воображению. Манек засмеялся, шлепнув его по колену, и тогда Ом с невинным видом поинтересовался: — А ты что, никогда такого не делал с девушкой?
— Отчего же! Делал, — торопливо ответил Манек. — Но ты говорил, что живешь в одной комнате с дядей. Как же тебе удается?
— Легко. Рядом с поселком проходит канава, за ней растет густой кустарник. В сумерки мы ходим туда. Всего на несколько минут. Если она задержится дольше, ее пойдут искать. — Беспечно пуская клубы дыма, Ом фантазировал, рассказывая, как ласкает волосы Шанти и не без трудностей проникает под ее блузку и юбку.
— Тебе повезло, что ты портной, — сказал Манек. — Знаешь все, что касается одежды.
Но Ом увлеченно продолжал, не обращая внимания на подколы, и остановился, только достигнув кульминации.
— Однажды я лежал на ней, и мы почти это сделали. Но тут в кустах послышался шум, и она испугалась. — Ом осушил блюдце и налил в него еще чая. — А как у тебя? Было такое?
— Почти. В поезде.
Теперь настала очередь смеяться Ому.
— Да ты просто чемпион по вранью! Вот придумал — в поезде!
— Поверь — чистая правда. Это было несколько месяцев назад, когда я ехал в университет. — Подстегнутое фантазией Ома воображение Манека пустилось в галоп.
— Верхнюю полку напротив меня занимала женщина, очень красивая.