Хрупкое сердце — страница 32 из 38

Невозможно, но… Господи, она и правда на меня похожа.

Я опускаюсь рядом с ней на корточки.

– Ты знала? – тихо выдыхаю. В раздевалке по-прежнему шумно, но мы сейчас слышим только друг друга.

Анюта кивает немного застенчиво.

– Когда? – не договариваю, но она понимает.

– Когда ты пришел, и мама тебя назвала по фамилии. Ты мне сразу понравился.

– Сколько тебе лет, Аня? – я протягиваю руку и беру в пальцы тонкое запястье. Спускаю их на теплую ладошку и сжимаю ее в своей.

Анюта одевалась, но замирает. Смотрит серьезно, не отводя своих глаз от моих.

– Пять.

– А день рождения, знаешь?

– Да. Шестнадцатое сентября.

Я поднимаю руку и снимаю с ее хвостика резинку. Распускаю второй хвостик. Провожу ладонью по длинным волосам, по темной головке, обзывая себя последними словами.

– Идиот… Чертов придурок! Как я мог не догадаться?!

– Это плохие слова, пап. Их нельзя говорить.

– Да, нельзя. Но я заслужил.

Я притягиваю Анюту к себе и прижимаю к груди, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание и щиплет в глазах. От правды, от собственной глупости и от обиды… на одного бывшего друга. Целую дочь, узнавая ее запах и мягкость кожи, в эту секунду ясно понимая, что это мой ребенок. Мой! И ничего больше не будет прежним. И я не буду – не смогу.

– Анечка, прости меня! – прошу, но просьба звучит слишком серьезно для ее детской души, и она молчит. Вместо ответа, обхватывает ручками мою шею и крепко прижимается к щеке, словно этим объятием прощает мне долгих пять лет отсутствия в ее жизни.

Но я себе простить не готов, и откровение больно ворочает камни в душе, царапая совесть.

Представляю, что чувствовала Алиса, когда я появился в их жизни и ничего не понял. Наблюдал за ее ребенком, не допустив даже мысли, что он может быть моим.

Сказочный придурок, если не сказать хуже. Но я всегда был так далёк от подобного. Заботился, чтобы не было последствий. Настолько, что только теперь внезапно понимаю, зачем шесть лет назад ко мне приходила Алиса. А я еще понять не мог почему.

Это было так на нее не похоже… Решил, что она захотела со мной порвать окончательно.



Мы выходим с Аней из детского сада, а я все никак не могу спустить ее с рук. Так и несу их с пандой, не обращая внимания на лужи и накрапывающий дождь.

Когда мы оказываемся во дворе, я подхожу к своей машине и только тогда ставлю дочь на землю. Присев перед ней, спрашиваю:

– Аня, скажи, ты знаешь, где живет твой дядя Рома? – стараясь, чтобы в голос не прорвался зудящий горло рык.

– Да, знаю.

– Это хорошо. Потому что сейчас мы съездим к нему в гости поздороваться.

– Как волк пришел в гости к бабушке Красной шапочки? – догадывается малышка.

– Именно, моя умница! Очень уж хочется с ним поговорить!

Глава 18

Анюту интересно слушать, и пока мы едем, я узнаю много интересного из жизни бывшего лучшего друга. Дочка еще немного меня стесняется, но то, что я уже испытываю к ней, обещает не оставить между нами барьеров, и надеюсь, она это чувствует. Малышка продолжает рассматривать меня синими глазками, пока я улыбаюсь ей, обдумывая, какие слова подберу для Алисы, когда придет время говорить.

Их не просто найти – те самые слова, особенно если знаешь, что виноват и понимаешь, каким незрелым идиотом был когда-то. Каким именно меня видела Алиса, когда просила дать нам время.

Но идиотом был не только я.

Мы не виделись с Романом Снежным несколько лет, но с последней встречи ничего не изменилось. И сейчас он оставался глухим к моим желаниям человеком, с которым мы когда-то были близки, но однажды разучились понимать друг друга.

Я вижу его на пороге незнакомой квартиры, неожиданно короткостриженого, в привычной майке и штанах, и не здороваюсь. Прошу Анюту отвернуться и прикрыть ладошками уши, после чего вытаскиваю удивленного Ромку за майку на площадку и от души бью в морду.

– Значит, Алиска замужем и трое детей? Счастлива и меня забыла, мать твою?!

Конечно же, бывший друг видит свою племянницу и сдачи давать не спешит. Разогнувшись, соображает, стирая кровь с разбитой губы.

– Двое, – наконец бросает. – Третьего ты уже сам придумал.

– Сука ты, Снежный! – шиплю с тихой злостью. – Я тебя трижды находил, и каждый раз ты мне врал!

– Я просто хорошо тебя знаю, Марджанов. Ты никогда не изменишься. Алиске такой не нужен!

– А себя? Себя ты тоже хорошо знаешь? Какой я экзамен должен был пройти, чтоб ты мне рассказал про дочь? О том, что она растет без отца?.. Я тебя убью, Снежный! – не сдержавшись, вновь ударяю Ромку в челюсть, но на этот раз он уклоняется, и удар приходится в ухо. Тоже неплохо. – Чертов идиот!

– Угомонись! – он перехватывает мою руку, но я отталкиваю его. – Дай хоть сначала сына вырастить.

– Ничего, вырастет без отца. Найдем твоей жене нового мужа. Умного!

– Лучше заткнись, Марджанов!

– И не надейся! Не тебе решать, с кем быть Алисе и как расти моей дочери!

Мы оба тяжело дышим, сдерживая себя от возможной драки в присутствии ребенка. Но это обоим стоит явных усилий. Слишком много в нас скопилось обиды за прошедшее время.

– Где Алиса? Почему Аня с тобой?.. Анюта! – Снежный обращается к племяннице, и малышка тут же оборачивается, убрав ладошки от шапки. Сказку про Серого волка она знает, но ей совсем не страшно. – Скажи, этот дядя тебя украл? Как он тебя нашел?

Анечка умница. Она подходит ко мне и мотает головкой.

– Нет. Дядя Рома, это мой папа! Он меня не украл, а забрал из садика! Мама сказала, что он нас нашел и теперь хочет жить с нами. Правда, папа? – поднимает лицо и смотрит на меня так искренне, что я забываю о Ромке, наклоняюсь и подхватываю дочь на руки.

Она тут же обнимает меня за шею.

– Правда, Снежинка, – отвечаю. – Очень хочу!

Рядом хмыкает Снежный, но как-то неубедительно. Словно знает, что мне плевать.

И это так. У меня еще будет время ему доказать.

Я поворачиваюсь к бывшему однокласснику и обещаю:

– Сейчас мы с Аней уйдем, но я вернусь, и мы поговорим. Слишком много вопросов у меня к тебе накопилось.

– Что ж, давай, Руслан, буду ждать.

– Жди! Но не забудь нацепить нимб праведника, святоша. Чтобы мне было, что тебе начистить!

***

Я выхожу с дочкой на улицу и сразу звоню Алисе.

Она не отвечает на звонок, и это странно. Я набираю ее снова, но в ответ слышу длинные гудки, как будто абонент вне зоны досягаемости своего гаджета. И это напрягает, потому что до сих пор Снежная мне всегда отвечала. Пусть не сразу, но я обязательно слышал ее голос.

Подойдя к машине, я открываю заднюю дверь и сажаю Анюту на сидение. Пристегиваю к нему ремнем вместе с пандой.

– Ты кушать хочешь? – спрашиваю малышку, и этот новый для меня вопрос звучит неожиданно естественно. Как будто я спрашивал ее об этом много раз.

– Не очень. Совсем чуть-чуть!

Я роюсь в карманах брюк и нахожу конфеты, которые сегодня взял с отцовского стола. Тогда я еще не знал о сюрпризе, который мне подарила Алиса, но вдруг захотелось порадовать ее малышку. А оказалось, что нашу. Свою.

Где же ты, Снежная? – думаю про себя с беспокойством, а вслух произношу:

– Где же твоя мама, Анюта?

– Мама на работе, – уверено отвечает кроха, – но скоро приедет!

– Да, конечно, – говорю ей, ощущая, как в грудь холодком пробирается тревога за Алису. Страх, который я не способен побороть. – Но давай-ка лучше сами поедем и найдем ее. Хорошо, Снежинка?

– Хорошо. А почему Снежинка?

– Потому что твоя мама похожа на Снег, а ты похожа на неё.

Я сажусь за руль и направляю машину к центру города. Еду к аукционному дому, по пути продолжая набирать Алису. Вслушиваюсь в гудки до тех пор, пока на мой очередной звонок неожиданно не отвечает незнакомый мужской голос:

– Алло? Говорите четче! Кто вы?

– В смысле, кто? – я мгновенно напрягаюсь. – Это ты кто такой? Где Алиса?!

– Ответьте на вопрос, Руслан? Кто вы ей?

– Отец ее ребенка. А теперь ты скажи, какого черта я говорю с тобой? То, что ты умеешь читать, я понял, но мне нужна Алиса! Почему ее телефон у тебя?

В голове мелькает череда вариантов и нехороших мыслей, но то, что я слышу в итоге, стирает их все.

– Ты говоришь с врачом скорой помощи. Девушка находится в реанимационной машине. Я ответил на звонок, как только смог…

– Что-о…

А дальше провал. Первый черный провал в моей жизни в несколько секунд, в которые я ничего не слышу, и не вижу дорогу перед собой. Только инстинкты заставляют ногу нажать на педаль тормоза и съехать к обочине.

– … потеряла сознание. Мы направляемся в больницу Скорой помощи. Руслан, вы слышите меня? Подъезжайте на приемный покой, если эта девушка вам знакома.

– Она жива? – выдыхаю я. Да, знаю, что в машине Аня и она все слышит, но не спросить нельзя.

– Мы делаем все возможное.

– Твою мать, да ответь же!

– Жива, мы сняли блокаду сердца и подключили больную к аппарату жизнеобеспечения, но была полная остановка органа. Повторяю, сейчас мы ее контролируем.

– У нее порок сердца! Везите в кардиологический центр! Слышите?!

– Мы действуем согласно инструкции. Я отключаюсь. Подъезжайте к больнице.

Черт. Черт. Черт!

Кровь отливает от лица и нечем дышать. Мне не хватает места в этой долбанной машине и хочется сломать руль, разбить стекло, сделать что-нибудь разрушительное, чтобы избавиться от чувства беспомощности и страха. Я ненавижу себя за это!

Алиска. Алиска!

Мне кажется, я сам умираю в этот момент.

Пальцы сжимаются добела, торопясь выкрутить руль и вернуть «Теслу» на дорогу. Я с силой моргаю, мчусь вперед, пытаясь увидеть перед собой хоть что-то ясное, потому что реальность перед глазами рассыпается на куски. Свет от дорожных фонарей бликует на мокром от дождя стекле, и нужно за что-то ухватиться, иначе…

Я сбрасываю скорость и шумно выдыхаю, вспомнив, что больше не один. Вспомнив наш первый разговор с Алисой и ее слова об отце ребенка, которому она собиралась доверить дочь.